Цветная масть - элита преступного мира - Вячеслав Разинкин

18 ноября 1974 года Иваньков был осужден по ст. 196 ч. З УК РСФСР, за использование поддельных документов, к 7 месяцам 15 дням лишения свободы и был освобожден из-под стражи в зале суда в связи с отбытием срока наказания. За драку — групповые хулиганские действия, привлечен не был. Используя коррумпированные связи, Иваньков сумел уйти от полной уголовной ответственности.

В период следствия и суда Иваньков содержался под стражей в Бутырской тюрьме. В этот период он был посвящен в сан "вора в законе" находившимися там «ворами». Его клички: "Ассирийский Зять", «Япончик»…

АССИРИЙСКИЙ ЗЯТЬ

Выйдя из тюрьмы, Иваньков оформил развод с женой. Непродолжительное время числился товароведом в овощном магазине. Если выразиться точнее, нигде не работал. Зато часто бывал в командировках. Ведь теперь ареной его действий был не один, хотя и очень большой, город, а фактически вся страна. В ней он жил совершенно свободной личностью, как значилось в милицейских сопроводиловках: "без определенных занятий и без прописки".

Оказавшись на свободе, он сразу вошел в круг наиболее влиятельных лидеров уголовного мира Москвы. Почти все вечера проводил в ресторанах. В компаниях отличался властностью, переходящей в жесткость. Его часто приглашали в качестве теневого арбитра, когда предстояло разрешить вопрос о несвоевременной выплате долгов.

В России 80-х буйным цветом расцветало нелегальное предпринимательство. Из необъятной казны государства или «резиновых» фондов мощных производственных объединений, где все было наше, общее, народное, а значит, и ничье, наиболее алчные и предприимчивые дельцы старались как можно больше ценностей перекачать в свой личный карман. Почти повседневными нормами социалистической реальности стали приписки, очковтирательство. Например, на строящемся объекте еще не было крыши, а в официальных отчетах он числился как завершенный. План был выполнен, и ответственные за него получали награды, новые посты. Назначенный преемник тихо отдувался за чужие грехи. Если сор из избы не выносил, через какое-то время тоже получал повышение. Таковы были правила игры, название которой было плановое социалистическое хозяйствование.

Конечно, в таких условиях можно было под крышей завода, комбината и т. п. легко открыть и организовать цех левого производства. Здесь из государственного сырья, за счет бюджетных средств производили неучтенную продукцию. Она реализовывалась через черный рынок или сеть вполне реальных торговых точек, но по подложным документам. Баснословная прибыль, не облагаемая никакими налогами, оседала в карманах узкого круга лиц. Так называемые цеховики, чувствуя свою полную безопасность и безнаказанность, отлично жировали. Круговая порука была им надежной защитой от закона.

Вот на этот своеобразный социалистический Клондайк и вышли российские джентльмены удачи, такие как Япончик и ему подобные. Они, можно сказать, тоже были порождением существовавшей эпохи. Так получилось, что Иваньков по ряду причин оказался в первой шеренге отечественных рэкетиров. Не было бы его, появился кто-то другой. Уж очень благоприятные были условия.

Из документов МВД СССР: В начале 1980 года Иваньков В. сплотил вокруг себя преступную группу из числа ранее судимых лиц: Быкова Владимира Васильевича, 1937 года рождения, Сливы Вячеслава Маракуловича, 1944 года рождения, Сосу нова Асафа Евдаевича, 1938 года рождения. Входили в нее и братья Квантаришвили Амиран (профессиональный игрок в карты) и Отари (бывший спортсмен).

Участники преступной группировки, используя удостоверение и форму сотрудника милиции, а также огнестрельное оружие, производили самочинные обыски у дельцов теневой экономики, живущих на криминальные доходы, похищая у них ценности и деньги, в некоторых случаях совершали квартирные кражи.

Помимо этого, имея широкий круг осведомителей среди зажиточной интеллигенции и госчиновников, бандиты выявляли лиц, располагающих крупными суммами денег и ценностями, вступали с ними в контакт, затем обманным путем увозили их на автомашинах за пределы г. Москвы или доставляли в квартиры своих связей, где, применяя физическое насилие (нанесение побоев, изощренные пытки, в том числе использовали подручные средства: паяльники, утюги и тому подобное), угрожая расправой, добивались от жертв выдачи денег и ценностей.

Почерк действий Ассирийского Зятя и его команды можно проследить, скажем, на свердловском деле. Там джентльмены удачи заставили поделиться крупными теневыми доходами нескольких цеховиков и антикваров. Деньги вымогались у них под предлогом взимания невозмещенных долгов, которые потерпевшие якобы не возвращали определенным лицам. Кстати, такая форма рэкета была применена Япончиком одним из первых в России.

В числе потерпевших был коллекционер-филателист. Япончик и два его сообщника изрядно «поработали» над своим клиентом. Выбивая деньги, они приковали его к водопроводной трубе в ванной комнате. Когда от боли жертва теряла сознание, ее обливали водой и продолжали пытку. В конце концов пообещали, что последней процедурой для него будет купание в ванне с кислотой. Ассистент Япончика, Балда, притащил огромную бутыль. Тяжелая, ядовитая жидкость, испаряясь, забулькала по эмали. Тогда коллекционер сломался и подписал три расписки, каждая на 20 тысяч рублей. По мелочам команда рэкетира номер один не работала. Дело было сделано.

Но Иваньков не учел одного. К этому времени на его хвосте почти постоянно висели муровцы. Они тоже работали уже не только в Москве, а практически по всей стране. Связи расследуемых преступлений давно не ограничивались пределами столичного мегаполиса. Они наконец-то нашли свидетелей, по показаниям которых можно было возбуждать уголовное дело. Была получена санкция прокурора на задержание Иванькова и его арест.

О том, как это происходило, вспоминает участник операции, один из ведущих сыщиков ГУУРа (Главного управления уголовного розыска) МВД СССР: "Мы следили за его домом несколько дней. Наконец Япончик появился. Ему дали войти в квартиру. Команды на задержание пока не было, хотя ясно и профану, что в помещении его брать удобнее и безопаснее. Через некоторое время он вышел. Направился к уличному телефону-автомату. Набрал номер. Опять был довольно удобный момент. Команды нет. Вдруг Япончик резко бросил трубку. Видимо, он получил какое-то известие. Какое? Скорее всего, его предупреждали, что тучи над ним сгущаются. Была явная утечка информации. Это ощущалось и раньше. Отчасти поэтому он всегда ускользал из расставленных на него силков. Вот и в этот раз он бросился к машине. Через секунды автомобиль сорвался с места и вылетел со двора. У проходного подъезда остановился. В него села жена. Оставляя на асфальте черные следы от пробуксовки колес, легковушка буквально сорвалась с места и тут же набрала скорость. Вот тут, наконец-то, проследовала команда на его захват. Несколько машин с оперативниками блокировали выезд на шоссе. Однако Япончик прорвался. Пришлось стрелять…

Мне показалось, Иваньков знал, что на этот раз не уйдет. Его «доброжелатель» предупредил о тех силах и средствах, что обложили его со всех сторон, словно охотники медведя в берлоге. Тем не менее сдаваться не собирался. Чисто психологически он был не готов признать свое поражение. Конечно, его взяли. При обыске изъяли три подложных паспорта на разные фамилии, но с одной и той же, его, фотографией…"

14 мая 1981 года вместе с Иваньковым были задержаны и его сообщники. Арестованным предъявлялось обвинение за совершение преступлений, предусмотренных статьями: 146 часть 2 пункты «а» и «б», 145 часть 2,224 часть 4,218 часть 1 УК РСФСР. Начались допросы, на которых следствие припирало Япончика, казалось, неопровержимым, убийственным материалом. А он все отрицал, мол, доказывайте. С этим все было сложнее. Показания потерпевших и свидетелей вдруг стали меняться, отпадать. Это включились в дело те, кто был на свободе, кто был обязан тем или иным Ассирийскому Зятю.

Как одну из наиболее значимых фигур в глухой защите Япончика стоит выделить женщину, Никифорову Калю Михайловну. Она задействовала все свои связи. Они у нее были достаточно сильными. Благодаря им свидание в тюрьме превращалось в деловое совещание, на котором вырабатывалась стратегия защиты и ухода от ответственности.

В Свердловск срочно вылетели два гонца. Оттуда крепче всего тянуло ветром обвинения. Там Японец проводил один из последних «разгонов». Неизвестная женщина позвонила дочери состоятельного мехового цеховика:

— Я от вашего отца. У него на работе обыск. Вы понимаете о чем я говорю?

— Нет, — испуганным голосом ответила не подозревающая подвоха жертва. — Точнее — да, но я не знаю, что мне делать.

— Что делать? Спасать надо, что можно. После конфискации на жизнь вряд ли что останется. А на оплату отцовских адвокатов понадобится куча денег. Собирайте все ценности и как можно скорее уходите из дома. К вам вот-вот нагрянет милиция…