Таня Гроттер и Исчезающий Этаж - Емец Дмитрий Александрович

– Тра-та-та-та! Последний выстрел… еще один последний… Последняя дюжина обойм! Пушкин размазывает Дантеса по стене! – вопил Поручик, оживая на глазах.

Живший через стенку генерал Котлеткин, проснувшись от грохота, упал с дивана и забрался под стол. Спросонья ему померещилось, что началась война и неприятельские парашютисты воруют у него с лоджии коробки со щетками и зубной пастой.

Тем временем за стенкой окончательно оживший призрак отбросил пулемет и принялся прыгать по покрывалу, вытряхивая из подушки перья. Таня, все еще в слезах, ошеломленно смотрела на него.

– Нет, вы посмотрите на эту дурищу: она думала, что можно убить привидение! Разве можно убить привидение? А она поверила! – хохотал Поручик Ржевский.

Таня с облегчением сообразила, что боевая искра не причинила призраку никакого вреда. Для отпугивания привидений существует другое надежное заклинание – «Дрыгус-брыгус».

Она уже собралась произнести его, но сначала решила выяснить, каким образом привидениям удалось выбраться.

– Почему ты не в чемодане? – спросила Таня.

– Потому что из чемодана нас вытурили! Вытурили нагло и бесцеремонно! – пожаловался печальный голос из шкафа, и сквозь дверцу выплыла Недолеченная Дама.

На шее у нее загадочным образом удерживался сиреневый шарфик тети Нинели, а припудренный чем-то носик покраснел от слез. Похоже, страдающая Дама совала нос в пакетики от моли.

– Кто вас вытурил из чемодана? – быстро спросила Таня.

Она старалась разговаривать с Недолеченной Дамой как можно меньше, потому что та кого угодно могла заболтать насмерть.

Недолеченная Дама поморщилась:

– И тебе это интересно? В самом деле? Это была неприятная девица с толстой физиономией. Не пожелала слушать про мою язву. А визжит она просто отвратительно. Будь я жива, у меня точно приключился бы разрыв сердца. Но, к счастью, я уже мертва…

– Пипа! Так вот кто вас выпустил! – воскликнула Таня.

Внезапно ей все стало ясно. По какой-то причине Пипа вернулась домой одна, без тети Нинели, и добралась-таки до ее чемодана.

– Отлично! Ну вы мне и удружили! – горько сказала Таня. – А сейчас Пипа скорее всего уже несется в боулинг, чтобы растрепать обо всем тете Нинели!

– Ничего подобного! Никуда она не несется! Она испугалась и сидит в нашем чемодане! Это единственное место, куда мы не можем проникнуть из-за кожи Минотавра! – заявила Недолеченная Дама.

– Что?! Пипа в чемодане? – не поверила Таня.

Она бросилась к дивану. Сургуч с личной печатью Сарданапала болтался на одной проволочке. Однако сама печать, к счастью, была цела. В кожаном чемодане кто-то тихо сопел.

– Теперь веришь, что она там? – поинтересовался Поручик Ржевский. – Спряталась туда, когда я – хи-хи! – попросил ее поправить кинжальчик у меня в спине. Мы изредка подвываем, чтобы она там не скучала. Вот смотри!

Издавая леденящие кровь стоны, призрак принялся летать над чемоданом. Чемодан мелко затрясся и стал подскакивать. Дочка дяди Германа завизжала.

– Ржевский! Отстань от нее, кому говорю! – велела Таня, сообразив, что Пипа вполне может тронуться от ужаса. Лопухоиды мало приспособлены к таким встречам.

Но Поручик и не думал останавливаться. Чем сильнее подскакивал чемодан, тем больше он входил в раж. Даже принялся поливать чемодан кетчупом, стеная: «Кровь! Всюду кровь!»

– А ну перестань! Дрыгус-брыгус! – рассерженно крикнула Таня.

Призрак с громким чавкающим звуком втянулся в пол, а Недолеченная Дама, превратившись в серый туман, поспешно юркнула в вазу.

– Нельзя так обращаться с привидениями. Тут ужасно пыльно! У меня пчхи… аллер… пччхи!.. гия! – немедленно застонала ваза.

Чемодан перестал вздрагивать. Тот, кто в нем сидел, явно прислушивался.

– Вылезай, Пипенция! А то еще задохнешься, – велела Таня.

– Не вылезу! Это ты во всем виновата! Ведьма проклятая! Тебя на костре надо сжечь! – отозвалась из чемодана Пипа, ухитряясь одновременно всхлипывать и шипеть.

Таня рассердилась. Доченька Дурневых, как всегда, была в своем репертуаре.

– Вылезай, кому говорят! Кто тебя вообще просил туда заглядывать? Я в твоих вещах когда-нибудь рылась?

– Ну и что? Это моя квартира, моих родителей. И все вещи тут мои, твоего тут ничего нет… У-у-у! Мне страшно! Ду-у-ура! – внезапно голос у Пипы дрогнул, и она разрыдалась.

Таня едва не оглохла. Поручик Ржевский со своим устрашающим воем в сравнении с Пипой был просто любитель.

Забившаяся в вазу Недолеченная Дама как раз рассказывала про какую-то очередную свою болячку. Услышав Пипины рыдания, Дама решила, что Пипа плачет от сочувствия, и тоже разрыдалась.

– Как это трогательно! Не думала, что история моей мозоли на пятке так тебя потрясет. Не то что всех этих бесчувственных ослов! – всхлипывая, произнесла она.

Из коридора осторожно выплыл Поручик Ржевский, уже оправившийся от действия сдерживающего заклинания. На этот раз неугомонный призрак был в синем рабочем халате, со шваброй в руках. И то и другое он явно позаимствовал из шкафа у домработницы, приходившей к Дурневым три раза в неделю.

– Дамочки, я оченно извиняюсь! Уборщицу вызывали? Я тута! – поинтересовался Поручик и, не дожидаясь ответа, принялся летать по комнате, размазывая по потолку красные следы.

Таня поняла, что, если немедленно не выгонит Пипу из чемодана и не вернет туда привидения, это может закончиться чем угодно. Окончательно распоясавшийся призрак разгромит все в квартире и начнет летать по всему дому, пугая соседей, а Пипа будет рыдать и визжать до тех пор, пока кто-нибудь не вызовет милицию.

– Все, Пипенция, вылезай! Брысь оттуда! Мне нужен чемодан! – велела Таня.

Она попыталась откинуть крышку, но Пипа вцепилась мертвой хваткой и держала ее изнутри.

– Погоди! Сейчас я ее вытурю! – Поручик Ржевский воспользовался тем, что во время борьбы крышка чемодана слегка приподнялась, и, держа швабру наперевес, просочился в щель.

– А вот и бригада уборщиц-психопаток с новыми тряпками для носа! Слезки вытереть не надо? – заворковал он.

Из чемодана послышался уже не визг, а вопль. Крышка откинулась, и Пипа как ошпаренная выскочила наружу, по пятам преследуемая спятившим призраком и Недолеченной Дамой. Причем Даме взбрело в голову поведать, как однажды во время операции хирург забыл у нее в желудке свои очки.

Пипа вопила не переставая, скачками носясь по комнате и пытаясь прорваться в коридор. Но всякий раз на пути у нее возникал Поручик Ржевский, с невозмутимым видом жонглирующий собственными ушами и носом. Пипа махала на него руками и отскакивала назад.

Таня сидела на кровати и, подперев голову руками, наблюдала все это безобразие. Потом вспомнила, что забыла контрабас на лестнице, и отправилась за ним. Контрабас был на том же месте, где она его оставила. Штабной генерал Котлеткин был слишком напуган, чтобы протягивать к нему свои загребущие лапки.

«Хорошенького понемножку! Сходить с ума тоже надо постепенно!» – подумала она, возвращаясь.

– Именем повелителя духов возвращайтесь назад! – произнесла Таня и, присев, дотронулась до теплого сургуча с печатью.

Что-то ослепительно вспыхнуло. Завертевшийся смерч всколыхнул гардины. Неведомой силой привидения затянуло в чемодан. Крышка захлопнулась. Облегченно вздохнув, Таня осторожно поправила печать и задвинула чемодан под диван.

Пипа еще несколько раз по инерции пробежала по комнате, а потом выскочила в коридор и стала оттуда угрожать Тане всякими неприятностями.

– Вот погоди! Папуля увидит потолок, и тогда тебя точно отправят в колонию для несовершеннолетних! – визжала она.

– Но потолок испачкала не я! – возразила Таня.

– А я скажу, что ты! Ты, ты! Все равно никто не поверит в привидения! Я скажу, что ты взяла ботинок, надела его на швабру и сделала на потолке отпечатки! – противненько захихикала Пипа. Она на удивление быстро приходила в себя после потрясения.

Эта угроза была последней каплей. Таня вспылила. Она прижала Пипу в угол, прицелилась в нее средним пальцем и, для острастки выпустив пару зеленых искр, произнесла с самым серьезным видом: