Самое запутанное дело инспектора Френча - Фриман Крофтс

Инспектору пришла мысль, и он еще внимательнее присмотрелся к тексту.

– Вы уверены, что это подпись мистера Дьюка? – медленно спросил он.

Мистер Скоофс взглянул на него с любопытством.

– А как же, конечно, – ответил он. – По крайней мере, мне никогда не приходило в голову сомневаться в этом.

– Не позволите ли мне взглянуть на другие его письма?

Тотчас же Френчу достали полдюжины писем, и он, тихонько насвистывая, начал сравнивать подписи под лупой, извлеченной из кармана. Изучив последовательно все письма, он положил их на стол и откинулся в кресле.

– Глупо с моей стороны, – сказал он. – Мне следовало бы догадаться обо всем и без этих дополнительных писем. Последняя подпись подделана. Вот, посмотрите сами.

Инспектор передал лупу Скоофсу, и тот в свою очередь изучил подпись.

– Видите, линии в этом росчерке не такие ровные; они состоят из массы крохотных черточек, сделанных дрожащей рукой. Это означает, что их выводили неуверенно. Их либо писали медленно, либо обводили линии, сделанные карандашом. Сравните с любым из полученных вами прежде писем, и вы заметите, что хотя на расстоянии эти подписи похожи, на самом деле они очень разнятся. Нет, это письмо писал не мистер Дьюк. Боюсь, мистер Вандеркемп оказался жертвой какого-то обмана.

Скоофс был заметно взволнован. Теперь он уже безоглядно верил объяснениям инспектора и энергично соглашался с его объяснениями и выводами. Потом он пространно выругался по-голландски.

– Господи, инспектор! – продолжил он. – Да понимаете ли вы, как это важно?!

– В каком смысле? – спросил Френч и пристально поглядел на Скоофса.

– Ну как же… происходит убийство, ограбление, а потом еще все это… и почти одновременно. Разве это не наводит на мысль?

– Вы хотите сказать, что все происшествия связаны между собой?

– А вы как думаете? – нетерпеливо ответил Скоофс вопросом на вопрос.

– Действительно, похоже, что так и есть, – медленно произнес Френч. В его мозгу уже активно выстраивалась новая версия, но пока ему хотелось выяснить мнение собеседника. – Вы предполагаете, насколько я понял, что Вандеркемп может быть как-то замешан в преступлении?

Скоофс решительно помотал головой.

– Ничего подобного я не предполагаю, – жестко ответил он. – Это не моя забота. Просто ситуация показалась мне своеобразной.

– Нет-нет, – мягко сказал инспектор Френч. – Я не совсем точно выразился. Мы с вами никого не обвиняем. Мы просто обсуждаем дело с глазу на глаз и, надеюсь, в доверительном ключе. Каждый стремится докопаться до истины. Любое предположение может оказаться полезным. Мы обсуждаем возможную виновность мистера Вандеркемпа, но это вовсе не означает, что кто-либо из нас в этом уверен. И уж тем более я не заставляю вас так думать.

– Понимаю вас, но ничего подобного не могу предположить.

– Тогда предположу я, – заявил Френч. – Просто ради основы для дискуссии. Давайте предположим, ради обсуждения, что мистер Вандеркемп решает присвоить часть богатств фирмы. Он присутствует в конторе в момент перекладывания алмазов в сейф и каким-то образом, за спиной мистера Дьюка, снимает слепок с ключа от этого сейфа. Вернувшись в Лондон, он либо обнаруживает Гетинга в конторе, либо тот застает его в момент кражи. Вандеркемп убивает старика, забирает алмазы и исчезает. Что вы на это скажете?

– А как же письмо?

– А что, оно очень даже сюда вписывается. Мистеру Вандеркемпу нужно уехать отсюда так, чтобы не вызвать подозрений с вашей стороны и избежать вопросов о лондонской конторе. Что может быть лучше подделки письма?

Мистер Скоофс еще раз выругался.

– Если он такое сделал, – в сердцах крикнул он, – то достоин виселицы! Я сделаю все, что в моих силах, инспектор, чтобы помочь вам докопаться до истины, и не только во имя правосудия, но и во имя старого Гетинга, которого я искренне уважал.

– Я не сомневаюсь, что вы так и поступите, сэр. Но вернемся к подробностям. Боюсь, вы не сохранили конверта от Этого письма?

– Даже не видел его. Конверт вскрывает секретарь. Наверняка он порвал и выбросил его.

– Давайте лучше позовем этого секретаря и спросим у него.

– Господи боже! – неожиданно воскликнул мистер Скоофс и взмахнул рукой. – Да это же был сам Вандеркемп! Он выполняет обязанности секретаря здесь, когда не в разъездах.

– Тогда у нас никаких свидетельств по этому вопросу. Либо письмо пришло по почте, и в этом случае он порвал конверт, как обычно, либо он сам принес письмо в контору.

Френч снова повертел в руках письмо. По опыту он знал, что шрифт пишущей машинки обладает исключительно ценными для следствия особенностями.

Да, особенности у шрифта, несомненно, имелись. Под лупой обнаружилась зазубринка в букве «п» – там литера слишком сильно ударяла по валику, а хвостик в букве «у» слегка не пропечатывался.

Далее Френч изучил неподделанные письма и с удивлением обнаружил, что в них шрифт имел те же особенности. Следовательно, фальшивое письмо было отпечатано в лондонской конторе фирмы.

Он глубоко задумался, бессознательно насвистывая сквозь зубы любимый мотивчик. В подделанном письме была еще одна особенность. Буквы были слегка зазубрены, а это говорило о том, что но клавишам машинки ударяли с большой силой. Френч перевернул листок и удостоверился: сила удара была такова, что на местах точек чуть не пробились дыры. Он взял подлинные письма, поискал ту же особенность, но в них удар по клавишам производился значительно легче, а точек на обратной стороне почти не было видно. Это подтверждало следующий вывод: автор фальшивки не привык печатать, а подлинные письма отпечатаны профессиональной машинисткой. Френчу показалось, что он может с уверенностью полагать: фальшивку напечатал непрофессионал.

Но, насколько он понимал, эти заключения ничуть не проясняли вопрос о виновности либо невиновности Вандеркемпа. Письмо могло быть отпечатано кем-то другим в Лондоне, или же Вандеркемп мог напечатать его сам во время одного из приездов в столицу Англии. Для окончательного вывода требовалось больше данных.

Хотя по поведению Скоофса инспектор не склонен был считать его замешанным в том, что начинало смахивать на заговор, о своих заключениях он директору филиала ничего не сказал и продолжил расспрашивать его об исчезнувшем коммивояжере. Оказалось, что Вандеркемп высокого роста, но сутулится и ходит ныряющей походкой – это отвлекает внимание от его роста. Начинает полнеть. Волосы темные, цвет лица – бледный и нездоровый. Подбородок всегда чисто выбрит, а усы – пышные и темные. Вандеркемп носит очки, потому что близорук.

Френч добыл несколько образцов его почерка, но не нашлось ни одной фотографии. Больше у мистера Скоофса, а также машинистки и посыльного, немного понимавших по-английски, инспектор никаких новых сведений не извлек.

– Где жил Вандеркемп? – спросил Френч напоследок.

Оказалось, что коммивояжер не женат, а мистеру Скоофсу неизвестно, есть ли у него здравствующие родственники помимо Харрингтона. Он снимал квартиру у миссис Мевроув Бондикс на Кинкерстраат, и туда-то отправились инспектор с директором филиала. Френч попросил Скоофса составить ему компанию па случай, если понадобится переводчик.

Мевроув Боидикс, словоохотливая миниатюрная старая леди, по-английски почти не говорила. Вопросы Скоофса действовали на нее, как нажатие кнопки на электрический звонок. Ее разговорчивость переполнила посетителей всякого рода информацией. Френч не понял ни слова, и даже Скоофс не без труда ухватывал смысл. Все же суть дела выяснить удалось: Вандеркемп покинул ее дом вечером, в половине девятого, за день до убийства Гетинга, сказав, что собирается в Лондон поездом в 21.00. С тех пор она не видела его и ничего о нем не слышала.

– Но постойте, – удивился Френч, обращаясь к Скоофсу, – вы, кажется, говорили мне, что он отправился в Англию дневным рейсом в день убийства.

– Он сам так сказал, – немного озадаченно ответил тот. – Сказал предельно четко. Я хорошо это помню, потому что он заметил: мистер Дьюк после встречи наверняка попросит меня отправиться в новую поездку дневным поездом. Потому-то Вандеркемп и намеревался ехать накануне, чтобы за ночь в Лондоне как следует выспаться. Он мне это объяснил в ответ на мое предположение, что можно успеть, даже если отправиться ночью.

– В какое время эти поезда приходят в Лондон?

– Не знаю, но об этом можно спросить.

– Теперь мне хотелось бы пойти вместе с вами к Центральному вокзалу, если вы не против, – сказал Френч. – Там все и узнаем. А пока еще такой вопрос: нет ли среди этих фотографий портрета мистера Вандеркемпа? – Он указал на ряд карточек, украшавших камин и стены.

Пропавший коммивояжер действительно был изображен на одном из снимков, и мистер Скоофс со старой леди в один голос заявили, что сходство портрета с их знакомым изумительное.