Спасибо деду за Победу! Это и моя война - Алексей Махров

– То, что мы на Украине, а не в Белоруссии, я уже понял. А поточнее никак? Ты же говорил, что мы с утра какой-то городок проезжали! Название не припомнишь?

Барский закатил глаза и стал расхаживать мимо: пять шагов налево, пять направо, бормоча себе под нос: «…и ведь название какое-то смешное было…» Гимнастика помогла, и где-то через минуту он, наконец, вспомнил:

– Здолбунов![20] Городок назывался Здолбунов!

– Да, это мне сразу все сказало! – язвительно отозвался я. – Мне вся эта география и раньше была по хрену, а уж после… э-э-э… амнезии, так и вообще… Вот… Какие-нибудь крупные города вокруг есть? Ну, кроме Киева, понятно…

– Львов… Дубно… Ровно… Житомир…

– Нда… разброс по расстоянию уж больно большой получается… Скажи мне, откуда и куда мы ехали?

– Из Львова в Житомир.

– И ехали чуть менее суток… Хотя… Хрен его знает, с какой скоростью… Но примерно где-то под Ровно мы должны быть! – Я повернулся к оторопело глядевшему на нас немцу. – Sag mir, was ihr ueberhauph hier tut? Die Front ist doch einige Dutzend Kilometer von hier[21].

– Wir haben die Front heute um Nagesanbruch durchgebrochen. Unsere Division ist in den Durchbruch einzugegangen und den ganzen Tag ohne Wiederstand vorvaertsgekommen[22].

– Das ist klar… Welche Ziele der Division gestellt sind?[23]

– Wess nicht. Ich hoerte, anscheinend… Ostrog zu greifen und die Eisenbahn zu… dummer barbarischer Name… Berditschew durchzuschneiden![24]

– Über welche Kräfte verfügt ihr?[25]

– Wess nicht! – снова отмазался солдат. – Ich hab einige Burschen von Schutzen-Regiment 110 und Aufklarungs-Abteilung 231 gesehen[26].

В общем, без карты мне обстановку не прояснить никак, хоть бы нам и офицер попался. А дата и место?.. По истории у меня всегда тройка была, и по Великой Отечественной войне я только самые крупные даты помнил. Вроде того, что началась война 22 июня, а закончилась 9 мая. И вроде бы Сталинградская битва в сорок втором году была… Или в сорок третьем? Нет, в сорок третьем – Курская дуга! А вот что творилось на Украине в сорок первом? Я начал усиленно скрипеть мозгами, но так ничего и не вспомнил![27]

Ну, что же… Если послезнание мне не помогает, то буду действовать в соответствии с вновь открывающимися обстоятельствами.

– Danke, Soldat! Habe ich versprochen, dass ich Dich vom Finger nicht berühre, wenn Du alles sagst? Deshalb stirbst Du scnell und ohne Qualen![28] – я приставил острие ножа к груди фашиста и с силой нажал. Тупое оружие не оставляло иных вариантов безболезненно умертвить врага.

Немец даже не дернулся, легкая смерть.

– Все, Миша! Собираем новые трофеи и валим отсюда!

Барский, стараясь не смотреть в мою сторону, принялся собирать вещи. Нам достался комплект вооружения и снаряжения, аналогичный предыдущему. Только вместо советской тушенки, сала и хлеба фрицы притырили два круга домашней колбасы и полуведерную бутыль самогона. Через полминуты стало понятно, что в одну коляску все нажитое непосильным трудом не влезет. И Барскому пришлось срочно учить меня управлению мотоциклом. Ну, не бином Ньютона, в конце концов… Водил же я автомобиль – почему не могу управлять этим недоразумением с коляской?

В общем, разобрался… Сели, поехали. Уже в пути я сообразил, что, случись нам снова повстречать фрицев, конфуз гарантирован. Взаимодействие с Барским не отработано, даже о сигналах не договорились. Пришлось останавливаться и наверстывать упущенное. Наконец, мы снова тронулись и погнали вперед на приличной скорости, да так, что чуть не выскочили на переезд. Вовремя остановились – домик погибшей обходчицы виднелся примерно в полукилометре.

Мотоциклы закатили в небольшой, но довольно густой лесок. Я слез с седла и, потирая отбитую задницу, принялся поудобнее завязывать тюк с барахлом и жратвой. Блин, а ведь нам еще и оружие на себе тащить – шесть винтовок! И боеприпасы, которые тянут на десяток килограммов. И ведь не бросишь – если мы в немецком тылу, то нам любой лишний ствол – дополнительный шанс на выживание. А каждый патрон – на вес золота.

Барский посмотрел на мои приготовления к пешему маршу и неожиданно предложил:

– Игорь, а давай, как стемнеет, подкрадемся к гитлеровцам на переезде и закидаем их гранатами!

– Миша, их там целый десяток! – попробовал я урезонить развоевавшегося напарника.

– Ну и что? Сколько мы сегодня этих гадов…

– Миша, уймись! Всех мы гранатами не накроем, завяжется бой, в котором у нас уже не будет преимущества внезапного нападения. Они нас просто численностью задавят. Конечно, можно ударить и убежать, но… как мы пойдем к своим, с висящей на плечах погоней?

– В темноте не догонят! – неуверенно сказал Барский.

– Пуля, мой друг, летит на крыльях случайности, и ей абсолютно по хрену, что вокруг темно и ты чемпион мира по бегу! Одно случайное попадание в любую часть тела – и к раненым возле поезда добавится еще один индивидуум, нуждающийся в уходе. И, соответственно, у нас будет на одного здорового человека меньше. А это – минус один носильщик или защитник. Давай не будем рисковать? Вот выйдем к своим, вытащим ребят, и тогда – воюй сколько хочешь! Все, давай загружаться, маскировать мотоциклы и – потопали!

Барский огорченно вздохнул, но, видимо, поняв мою правоту, начал собираться. Через десять минут мы, навьючившись скарбом, двинулись на восток.

Очень скоро я понял, что сильно погорячился, затеяв этот марш. Груз оказался излишне тяжелым для моего молодого тела. Поэтому, продравшись через очередные кусты на крохотную полянку, сбросил тюки и винтовки на землю.

– Эх, сейчас бы парочку ездовых лосей… – буркнул я, вытирая испарину. – Привал!

Барский машинально кивнул, с подозрением всматриваясь в глубину леса.

– Чего ты там увидел?

– Да вот кажется мне, что сразу за полянкой тропинка видна! – неуверенно сказал Барский. – Ведущая в нужном нам направлении.

Солнце уже коснулось краем западного горизонта и между деревьев пролегли глубокие черные тени. До полной темноты далеко, но видимость ухудшилась.

– Ну так сходи, проверь! – предложил я, удобно устраиваясь на тюках. – Все лучше, чем по бездорожью переть, – уже все ноги об корни отбил!

Миша, зачем-то взяв оружие наизготовку, пригнулся, как под обстрелом, и несмело сделал несколько шагов вперед.

– Смелее, Миша, тропинка тебя не укусит! – подбодрил я напарника.

– Игорь, мне кажется, что там кто-то есть! – не оборачиваясь, сказал Барский.

– Хлопци, не стриляйте! – донеслось из зарослей. Голос мужской…

Меня словно пружиной подбросило: секунда – и я уже на ногах, «маузер» в руках, глаза обшаривают лес, мозг анализирует обстановку. Если это засада, то нам однозначно пиздец! Попробую сместиться левее…

– Кто там? А ну, выходи! – рявкнул срывающимся от волнения дискантом Барский.

– Не стриляйте! – повторил невидимый мужик. – Я зараз виходжу!

Из-за деревьев на полянку вылез здоровенный мужичище. Если судить по седой окладистой бороде – в немалых летах.

– Кто такой? Что здесь делаешь? – с интонацией героя-пограничника из детского спектакля спросил Барский, грозно насупив брови.

– Мене звати Гнат Пасько. Я тут хмиз збырав, – ответил старик.

– Сколько вас здесь? – в свою очередь спросил я, переместившись на самый край поляны. Если сейчас за ним еще кто-то вылезет – смогу бить во фланг.

– Тут тильки я та моя кобила. Жилкой звуть.

– Миша, держи его на мушке! – приказал я, вламываясь в заросли. Небольшой экскурс по лесу показал – старик не врет, кроме него и худой саврасой кобылы, запряженной в телегу, других живых существ в лесу не было. Телега действительно завалена тем самым «хмизом» – хворостом.

– Ну что? – спросил Барский, старательно выполняющий мою команду – все это время державший старика на прицеле.

– Все чисто!

– Что? – Барский не понял незнакомого термина.

– Нет никого. Только упомянутая кобыла, – пояснил я. – Диду, а откуда ты здесь взялся? Где ближайшее село?

– Так, хлопци, версты три на схид якраз и буде Татариновка. Село невелике, всього тридцять дворив[29].

– Ты слышал, что километрах в семи отсюда утром поезд разбомбили?

– Чув! – кивнул старик. – Мужики з косовиц поверталися, так розповили. Казали, що народу там германы побили видимо-невидимо[30].

– Место это знаешь?

– Так, знаю… – осторожно признался Пасько.

– Отвезти нас туда сможешь?

– Так, сможу… А що мени за це буде?

– Жить ты за это будешь! – хмыкнул я. – И, может быть, долго и счастливо.

– Грозышся? Мени вже симдесят рокив… И скильки людей погрожували мене вбити – и не пригадаю. Навить сам Петлюра… И де вони зараз? А я ось тут… хмиз збыраю![31] – с улыбкой ответил Гнат и вдруг добавил на чистом русском: – Да и не будете вы меня убивать – вы ведь хорошие парни, комсомольцы…

– А ты, диду, хитрый мужичок! – рассмеялся я, закидывая винтовку за спину.

– Да и ты хлопчик очень непростой! – огорошил Гнат.