На неведомых дорожках (СИ) - Азара Вероника

Домовой счастливо вздохнул, так, словно ему подарили подарок, который он, как ребёнок, ждал не один день.

— А вообще, ребята, удирали бы вы отсюда. Эта бабка до добра не доведёт.

— Куда бежать-то? У людей дома позаняты, да и чёрных котов вы того, не очень-то.

— Да уж, — невольно согласилась с Ванечкой.

— А ты бы вот, взяла нас в свой дом? — осторожно посмотрев на меня, проговорил Василий.

— Эх, Василий, жила бы здесь — конечно взяла бы. Только я домой собираюсь, а у нас там, понимаешь, с домовыми, похоже, напряжёнка, а уж с говорящими котами, и совсем плохо.

В ответ на мои слова эти двое переглянулись.

— Пора тебе, неровен час, Яга вернется. С неё станется со злости половину леса в щепки разломать, или огнём спалить, — неловко перевел разговор Ванечка.

Что оставалось? Проведя по лохматой голове Ванечки, потискав учёного Василия, нырнула в проход…

Ельник закончился нескоро, не раз успела оцарапаться о высохшие колючие ветки. Но всё заканчивается, и я вышла в нарядную берёзовую рощу. Пройдя подальше среди пятнистых розоватых стволов, пристроилась на пригорке с раздвоенной березой, усевшись в развилке, словно для этого предназначенной. Откинувшись на согретый солнышком шелковистый ствол, засмотрелась в просвечивавшее сквозь тонкие ветки наполненное августовским жаром небо.

В голову пришла мысль, которая в панике побега как-то не пришла сразу. Яга ведь обещала разузнать о портале перехода. Даже если и соврала, он всё равно где-то неподалёку, значит… Додумать не удалось, меня разморило. Закинув руки за голову, и пристроив лицо в лёгкой тени листьев, задремала.

Когда рядом раздалось покряхтывание, отреагировала не сразу. Приоткрыв один глаз, посмотрела в сторону непонятных звуков. Посмотрела, и дремоту сдуло. Рядом, на берёзовом стволе, пристроился крупный меховой шар, явный родственник домового, только со старческим человеческим лицом, до глаз заросшим шерстью, в которой запуталось столько листьев и веток, что его в целом можно было принять за кучу хвороста.

Рассматривала чудо, не издав ни звука, пока оно не заговорило:

— Это тебя, что ль, Яга на обед готовить-то будет? Ишь, злыдня, молоденькую не пожалела!

— И вы об этом знаете?

— А то! Она всю местную нечисть на пир зовёт, почитай, второй день старается. К ней давненько никто из людей не захаживал, так нечисть-то по человечине стосковалась. Уходить тебе отсюда надо, и как можно скорей.

— Она обещала узнать, как мне домой вернуться…

— Ох, глупа же ты, — перебил Леший. — Верно говорится — волос долгий, да ум короткий. Да она и сама знает, как это сделать, только не скажет. Так что, подымайся-ка ты, девица, на ножки резвые, да беги отсюда, чем скорее, тем лучше.

— А как бежать-то. Вдруг она меня по следам найдёт…

— Эва, нашла следопыта! — хохотнул Леший. — Яга она колдовской силой, пока человечины не поест, не больно-то блещет. А без колдовства нипочём не найдёт.

— А если по запаху? — припомнила сказки и излюбленную фразочку злодейки про «русский дух».

— Да что ж она тебе собака, что ль? В лесу она никого по запаху не найдёт…

Не знаю, далеко ли я ушла от избушки, а только тут нас прервали. Как орала Яга, не описать словами. А уж, какими словами, и вовсе помолчу, вспомню — краснею. Эхо шло по всему лесу. Леший подхватил меня за руку и затолкал под корни берёзы. Закидал листьями, ветками, и я сидела тише мышки.

Оторавшись, бабка схватила помело, и ракетой пролетела над моей головой. Не вру, даже послышался натурально реактивный вой. Береза покачнулась. Когда Леший подал знак, что можно вылезать, выбралась из накиданной кучи хвороста.

Никаких сомнений в словах Василия и Ванечки не осталось. Судя по воплям, этот божий одуванчик, прикидывавшийся белой и пушистой, вовсе не ангел. И меня действительно ждал котел. Из редких цензурных слов, прозвучавших в бабкином монологе, я смогла узнать, сколько всего «вкусненького» она собиралась наготовить для гостей. Даже неловко стало — сорвала нечисти такой банкет. Однако не настолько, чтобы предложить себя в качестве главного блюда на столе.

Подождав, не вернется ли моя бывшая гостеприимная хозяйка, мы с Лешим тронулись в путь. Правда предварительно вручила старому «лапоточки». Не часто я так осчастливливала кого-либо в своей жизни. Сиянием Лешего можно было осветить как минимум поляну. Он прижал лапоточки к сердцу, и, не выпуская их из рук, повёл меня за собой.

К вечеру вышли к реке.

Не могу сказать, что путешествие далось мне легко. Леший шёл по лесу, словно хорошая машина по шоссе. Ему не мешали ни корни, ни коряги, ни кочки. Казалось, он не замечал бурелома, просачиваясь сквозь него, как вода сквозь решето.

Мне пришлось много хуже. Пробиваясь за этим новоявленным Сусаниным, производила столько шума и треска, сколько мог произвести полк медведей. Впрочем, о чем это я? Медведи, говорят, идут по лесу бесшумно. Я же пыхтела и чертыхалась сквозь зубы. Мой провожатый, то и дело счастливо вздыхавший, поглядывая на подарок драгоценной супруге (крепко же она его достала), изредка косился на то, как я спотыкалась, костёря сухие сучья и брёвна, словно специально подложенные под ноги. Леший иногда тихо ворчал насчет никчёмных людишек, которым в лесу делать нечего, а тоже воображают о себе…

Выйдя к ручью с тёмной, хотя и прозрачной, водой, названному гордым именем «река», Леший показал тощей волосатой рукой направление.

— Иди вниз по течению. От реки не отходи, нет у меня времени тебя по всему лесу искать, да и лес этот не мне подчиняется. Выйдешь к деревне, тамошний кузнец обскажет, что дальше делать.

Махнув рукой на попытку поблагодарить, бесшумно скользнул в сторону ближайшего куста и растворился в тени.

Я, обессилев, села и вытянула гудящие ноги. Взгляд остановился на сапогах, в которых проделала весь путь. Поразительно — обувка оказалась на удивление удобной и прочной.

Откинувшись на локти, посмотрела на просвечивавшее сквозь ветки небо. Солнышко клонилось к западу, а по небу поплыли лёгкие облачка.

Осторожно спустилась к воде, ополоснула лицо и напилась. Вода немного отдавала болотом. Перекусила прихваченной у Яги снедью, и двинулась в указанном Лешим направлении.

Первая брусничная кочка не произвела впечатления. Скорее всего, я бы и не заметила её, настолько к этому моменту устала, если бы на алые ягоды не брызнул солнечный луч. Ягоды засветились среди тёмной глянцевой зелени листвы рубинами. Невольно наклонилась. Сорвала одну гроздь, другую. Кисловатые ягоды показались нектаром. Свежий сок взбодрил не хуже тоника. Подняв глаза, заметила кочку, где оказалось ещё больше ягод, и расположенную чуть дальше от берега (на что я в тот момент совершенно не обратила внимания). Ноги понесли сами…

Широкий подол длинной юбки, которую выудила из бездонного мешка Ванечки и использовала вместо корзины, отяжелел от крупнющих спелых брусничин. Кочка за кочкой привлекали внимание, и я уже не раздумывала, с какой целью собираю ягоды. Да и кто на моем месте мог бы думать о целях? Таких ягод не видела сроду — огромные кисти, под весом которых ягодник лежал на мху. Кисть — полная горсть, кисть — горсть! Опомнилась, только обобрав последнюю кочку. Именно последнюю.

Собрав ягоды, распрямила спину. Азарт спал, и накатили сомнения. Начало августа… Откуда спелая брусника? А ещё… Вспомнилось — брусничные кочки шли одна за другой, как по ниточке, ни влево, ни вправо, только вперёд. И теперь, когда я стояла у последней, оказалось, меня окружают сомкнувшиеся кругом старые ели, словно специально опустившие к самой земле мрачно-зелёные лапы.

Дернулась в одну сторону, в другую — пройденные кочки как корова языком слизнула. Склонившись к ягодам, не смотрела, в какую сторону иду, вспомнилось только, что солнце начало клониться за речку. Теперь его закрыли плотные облака. Похоже, опять влипла.