Ребенок для Зверя - Мария Зайцева

— Нет, — рычу я, но уже на тон ниже, — ничего… Из того, что хотелось бы.

— Хорошо, — кивает Адиль, — пойдем.

Я медлю, обдумывая возможность возвращения в конференц-зал. Ярость и кровь в глазах, которые затмили разум, уже немного утихли, и мне сейчас невероятно хочется вернуться обратно и… Доделать то, что не сделал.

То есть, просто схватить свою жену и утащить ее с собой.

Не вспоминая о ее словах, не слыша ее крики, не думая о последствиях.

Просто.

Забрать.

Своё.

Эта идея настолько привлекательна сейчас, что я невольно кошусь на закрытые двери конференца.

Адиль замечает этот взгляд и , судя по всему,  правильно его истолковывает, потому что опять хватает меня за локоть и, низко, раздраженно рыча, тащит к выходу.

Я пытаюсь тормозить, но брат в ярости — просто бешеная машина, и остановить его можно, только устроив потасовку.

На мгновение в голове возникает картина нашей драки прямо посреди офиса с таким трудом найденных партнеров… Идиотская картина, если быть честным.

Потому я перестаю сопротивляться, вырываю руку из железных пальцев Адиля и, с достоинством кивнув на прощание директору местного филиала теперь уже и моей компании, первым иду к выходу.

Адиль следует за мной, и взгляд его мрачен. Жжет через пиджак. Хорошо, что у меня с детства кожа бронированная, натренирована на наших постоянных потасовках, а вот подчиненным его я не завидую.

В машине Адиль опускает звуконепроницаемую перегородку между салоном и водителем, и разворачивается ко мне всем корпусом:

— Ты совсем с ума сошел?

Голос его похож на рычание раздраженного барса, но я и сам не хуже.

Еле сдерживаюсь, чтоб не оскалиться и не послать брата заниматься своими делами и своей жизнью.

Останавливает только то, что в этом случае мы неминуемо начнем драку.

А, учитывая наши с Адилем габариты и ограниченное пространство автомобиля… Это, по меньшей мере, смешно.

Потому молчу.

— Брат… — Адиль, видя мою сдержанную ярость, неожиданно смягчается, — я все понимаю…

— Не понимаешь!  — Меня все же срывает на рычание, — не понимаешь!

— Понимаю! — давит он голосом и тоном, — это сложно, учитывая, сколько искали… Но сейчас очень острый момент… И сначала надо выяснить все, понимаешь?

— Да что тут выяснять? — я, неожиданно ощутив полную опустошенность, откидываюсь на спинку сиденья, смотрю перед собой, — она… Она сбежала к любовнику! Она живет с ним! Замуж за него вышла!

— Это точно? — хмурится Адиль, — ты же говорил, что она… Чистая была?

— Была, — киваю я горько, — телом. А вот душой, оказывается…

Понимание, как сильно обманывался, накрывает в очередной раз просто удушающей волной гнева и отчаяния.

Я ее любил. Я ее…

Я ее увидел в первый раз в клубе. Тогда еще не зная, что эта безумно красивая русалка с длинными темными волосами — моя невеста. Девушка танцевала, медленно покачиваясь, словно в трансе, забыв обо всем на свете. Она была невероятно притягательна, привлекала взгляды, и не только мои.

И, конечно же, оказалась в опасности.

Я не мог остаться в стороне, помог, справедливо рассчитывая на благодарность. А почему нет?

Девушки, приходящие в ночные клубы, всегда были рады составить мне компанию. Раз она пришла сюда, одетая так вульгарно, словно на продажу, то явно рассчитывала кого-то подцепить. Честные, правильно воспитанные девушки в такие места не ходят…

Так я рассуждал тогда, но ошибался.

Нежная русалочка оказалась… моей невестой! Той самой, про которую ее родня взахлеб рассказывала сказки.

О невинности, правильном воспитании и прочем бреде.

В тот момент я настолько был ошарашен, что потерял голову. Мне бы отказаться от нее, просто забыть, тем более, что ее двоюродный брат, Рустам, предлагал замену. И рассказывал про свою родную сестренку, которую, по его словам, Наира специально затащила в этот ночной клуб. А сама Алия, его сестра, очень правильная девушка…

Я слушал Рустама, которого сам же и вызвал к ночному клубу,  чтоб передать двух малолетних дурочек с рук на руки,  а смотрел только на нее… Нежную русалочку, тихо сопящую на  заднем сиденье моего автомобиля  и не подозревающую, в какую гадость ее втянули.

Смотрел и испытывал дикую досаду. Только от того, что теперь не мог увезти эту сладкую девочку к себе, как хотел. Потому что она , оказывается, моя невеста.

Правда, в свете открывшихся обстоятельств, этот статус был под серьезным вопросом…

Тогда еще можно все было повернуть обратно. Например, принять предложение Рустама Байкулова, взять в жены его сестру Алию, а эту стокгольмскую штучку… просто взять. Если она такая продажная, то почему бы не купить?

Или, что еще лучше, вообще не связываться с этим семейством, не умеющим следить за своими женщинами. Официально не связываться. А вот Наиру… увезти с собой. И все. Кто бы мне помешал?

Но в тот момент, когда я практически склонился к этому решению, Наира сонно повернулась и облизнула губы…

И все.

Больше я не думал.

Сама идея того, что, если прямо сейчас откажусь, начну торговаться, то Рустам из злости продаст ее кому-то другому, взбесила и затмила мозг.

Я отклонил щедрое предложение Байкулова о замене невесты и заставил ускорить помолвку. И свадьбу.

В тот момент мне ее хотелось.

Хотя  злоба и разочарование, что моя невеста оказалась такой распутной девушкой, жгли и заставляли делать глупые вещи. Ее хотелось наказать. И я наказывал, ни в чем себе не отказывая. Практически ни в чем.

А потом…

Потом оказалось, что вел я себя, как животное, как дикарь, а моя девочка, моя Наира - честная девушка, самая чистая на свете.

Так я тогда думал.

Ошибался, кретин, как же я ошибался!

Она, проявив свойственную всем женщинам хитрость, усыпила мои сомнения лаской и такой сладкой чувственностью, что до сих пор воспоминания о наших ночах сводят с ума и заставляют все внутри бурлить, просто улучила момент… И сбежала!

Бесследно!

И, как теперь выясняется, к своему любовнику!

И как мне в такой ситуации слушать брата и оставаться спокойным?

Никак!

— Слушай… — Адиль хмурится, — но, если у нее ребенок, муж… Оставь ее в покое. Оставь. Она в любом случае недостойна даже кровать твою греть теперь. А, чтоб меньше глаза мозолила, давай ее уволим. И все.

— Нет… — я разворачиваюсь к брату и усмехаюсь. Внутри холодно и