Поэтический космос - Константин Кедров

Кедров Константин

Поэтический космос

Константин Кедров

ПОЭТИЧЕСКИЙ КОСМОС

ГОВОРЯЩИЕ ЗВЕЗДЫ

Звездная книга

Если окинуть взглядом ночное звездное небо, мы окажемся в знакомом нам с детства мире волшебной сказки. Скачет на Пегасе - Сивке-бурке Иван-Царевич - месяц, заплетает созвездие Волосы Вероники Дева Варвара-краса длинная коса, она же Лорелея у немцев и золотоволосая Алтынчеч у тюркских народов; вращается вокруг Полярной звезды - яги, Малая Медведица - избушка на курьих ножках, сияет хрустальный ларец созвездия Цефея - Кощея. А рядом созвездие Кассиопеи, похожее на перевернутую букву М и на латинское W (дубль-вэ). Кстати, МИР по-русски и WELT по-немецки начинаются с этого знака МW.

Кассиопея - символ материнства, из её груди истекает звездное млеко, питающее вселенную. Именно так изображена она на картине "Сотворение Млечного Пути". Кассиопея отчетливо видна на небе в образе Богородицы Оранты и Параскевы Пятницы. Она похожа на человеческую фигуру, распростершую руки в благословении, что отчетливо сохранилось в иконографии. Кроме того, она Рожаница, рожающая звезды, небо и всю вселенную, и Матерь Мира в древнеиндийском пантеоне богов. Н. Рерих изобразил её в традиционной позе благословления - руки, распростертые вправо и влево - W.

Е. Левитан и Н. Мамун в статье "Созвездия, которых нет" ("Наука и жизнь", 1985, № 12) приводят любопытные данные о христианской звездной символике. В ней созвездие Овна обозначается названием "Апостол Петр", заменяются и другие названия: созвездие Рыб на Апостола Матфея, созвездие Андромеды - на Гроб Господень, созвездие Кассиопеи - на Марию Магдалину;

Конечно, фантазировать можно сколько угодно. А на самом деле действительно ли имена сказочных героев соответствуют привычным названиям созвездий?

Но прежде чем ответить на этот вопрос, перенесемся в начало прошлого века... Существует древнее предание, что из глубины темного колодца можно днем увидеть звездное небо. Многие пытались в наше время проверить, достоверно ли это. Увы, никто не увидел звезды при свете дня.

И все-таки я верю, что древняя молва не лжет. Может быть, кроме колодца нужно ещё одно важное условие - умение смотреть и видеть.

Камера Шлиссельбургской крепости, где сидел заключенный пожизненно астроном - народоволец Н. А. Морозов, была похожа на каменный колодец. За решеткой маленького тюремного окна неба не видно. Зато перед мысленным взором узника все созвездия проходили в свой срок стройной чередой. Умерли от цинги многие соседи по камерам, ноги Морозова распухли, стали как ведра, но произошло чудо: несмотря на цингу и туберкулез, он выжил.

Покинув тюрьму и снова попав в неё за сборник стихов "Звездные песни", ученый все же обрел наконец свободу. Он дожил до девяностолетнего возраста.

Что же произошло тогда в Шлиссельбургской крепости?

Узникам не давали никаких книг, кроме Библии. Читая знакомые с детства тексты, Н. А. Морозов ясно увидел, как в канве привычных сюжетов проступает очертание звездного неба. Внезапно ему стало ясно: все основные библейские образы символически запечатлели реальные астрономические события.

Человек феноменальной зрительной памяти, обостренной и развитой годами долгого заточения, он видел воочию те звездные перемещения, которые отразились в библейских текстах. Книги "Христос", "Пророки", "Откровение в грозе и буре" запечатлели его астрономические прозрения. Здесь соединились воедино астрономия, языкознание, литературоведение, история. Но сказался гуманитарный непрофессионализм крупного ученого. Правильно различая во многих библейских сюжетах "зашифрованный" рисунок звездного неба, Н. А. Морозов абсолютизировал свое открытие настолько, что фактически весь художественный, исторический, философский и религиозный смысл текстов свел к астрономии. Увлеченный поиском, он не различал семантической многослойности художественного текста и в этом отношении был похож на Шлимана, который, не будучи археологом, пробивался к Трое, безжалостно разрушая слои иных культур и цивилизаций.

Повторил он и другую ошибку Шлимана. Известно, что первооткрыватель считал Троей иные, более поздние напластования над древним городом; так и Н. А. Морозов сдвинул всю датировку древних текстов на целую половину тысячелетия ближе к нашему времени. Укрепиться в своем заблуждении ученому было нетрудно. Рисунок звездного неба мало изменился за полтора-два тысячелетия. Отсчет можно начать с любой эпохи. Ветхозаветные и евангельские события он счел выдумкой астрологов более поздних времен.

К сожалению, именно это заблуждение во многом дискредитировало его труды. Они были преданы незаслуженному забвению; но, как это порой бывает в истории науки, открытие повторилось заново полвека спустя.

Парадокс заключается в том, что подтверждение научной ценности нового метода Н. А. Морозова пришло от археологии - как раз той области, которая наиболее полно им игнорировалась. Астроном объявил несуществующими или, вернее, никогда не существовавшими цивилизации Древнего Египта, Древней Иудеи и Вавилона и даже античности, ведя отсчет от эпохи Возрождения как начала истории.

Между тем именно археологические раскопки в библейских странах, где, по утверждению Н. А. Морозова, не было и не могло быть высокой культуры и цивилизации, подтвердили правильность его астрономического прочтения.

Согласно Евангелию, Христос был распят в пятницу в апреле тридцати трех лет отроду. В Евангелии говорится о затмении, свершившемся в день распятия и смерти. Морозов не сомневается в астрономической точности текста: затмение должно быть именно в это время. Ведь он считал евангельские события всего лишь зашифрованным кодом реальных астрономических событий.

Однако астрономические данные противоречили такому выводу. В названный день солнечного затмения не было. Это обстоятельство и по сей день приводится как веский аргумент против историчности евангельских текстов. И совершенно напрасно: затмение было, но не солнечное, а лунное.

"Оно началось, - пишет немецкий археолог Э. Церен, - в 15 часов 44 минуты, а закончилось в 18 часов 37 минут". Именно так, как об этом говорится в Евангелии: с третьего часа распятия до шестого часа - смерти Христа. Затмениям в канун великой субботы придавали не только религиозный, но и политический смысл" (Церен Э. Лунный бог. М., 1976).

"Только лишь совпадением дня смерти Иисуса с затмением луны в "день подготовления" можно объяснить, почему фанатичные противника Иисуса (такие, как апостол Павел) стали его сторонниками, признали в нем мессию и сына божия". Далее Церен дает очень глубокое истолкование рассказа о воскресении Христа, выполненное евангелистами на основе лунной символики, своеобразного астрономического кода, расшифрованного Н. А. Морозовым.