Соавторы - Пол Фил

Пол Фил

Соавторы

— Совсем не обязательно включать тему тостов! — Тосты делают эту сцену. Ты бредишь? — Тосты совсем не делают ее! И с этим человеком я работаю! — Ты же всегда был за тосты! Боже, мама, кто этот человек? В современной литературе нам нет равных по описанию приготовления тостов! Это очень английско! — Не английско, а по-английски! — Я хочу так: английско. — В нашей литературе одни непролазные тосты! Читатель подумает, что мы исписались, и уже на что мы станем жить? Ты снова пойдешь на Арбат читать свою бездарщину?! — Не вижу ничего предосудительного в том, что читатель покинет нас. Когда мы умрем… — Не говори так! Леонид Аркадиевич, с кем я работаю? — Так вот, когда мы умрем… А мы умрем, коллега! Умрём! Вэ… все читатели скажут, что мы были лучшие! — Я не желаю запоминаться читателю дешевым бульварным писателишкой. Эти Ваши тосты — фарс! Фарс! Низкопробная журнальная заметка! — Почему ты говоришь мне «Вы»?! Ты говоришь мне "Вы"?! А-а! Так ты хочешь лишить нашу литературу бытоописания? А герой? Что герой ест по утрам?! — Герой ест, на хрен, овсянку! — Но овсянка была! — Миллионы читателей едят овсянку каждый день!! — Но миллионы других читателей каждый день едят тосты!! Вместе с нашим героем!! — Но… — Что?! — Ничего. — Хорошо. Давай оставим эту больную тему. У меня вопрос: почему героиня «вывернула» из ванной? Что значит «вывернула»? Это саботаж нормальных клише? Ты ухудшаешь слог намеренно? Чтобы книга не продалась?! — «Вывернула» подчеркивает движение героини, как если бы она была общественным транспортом! Она выворачивает из ванной, как автобус! Как даблдеккер! Это великолепный, непревзойденный ход! Это же так понятно! — Но зачем?! Зачем подчеркивать, что героиня похожа на автобус?! — Ты пишешь «толстая Аня». Это твой текст. — Я не писал «толстая». Я писал просто «Аня». Моя Анечка всегда была красивой стройной девушкой! Иначе, зачем она герою?! Это ты подписал «толстая»! — Я?! — Да. Ты. — Но зачем мне это нужно?! Я протестую! — Семен Леонидович, с кем я работаю? Ты меня уже давно беспокоишь! Я терплю эти твои подлые подписки и молчу, как ангел! Ты подписал к герою «каббалистический» в пятой главе! Зачем?! Корректоры, и те заметили, что что-то не так. Успели стереть в последние секунды перед сдачей главы! Ты вредитель!! — Это гнусная отвратительнейшая ложь! Я не подписывал! — Я сам видел! Поэтому — ты подписывал. Не отпирайся! Мама, и этот человек получил пятерку по литературе в девятом классе средней школы? А-ха-ха-хаха! Признай подлость, я прощу, и продолжим работу над глаголом, передающим характер движения Анечки. Например, «выпорхнула»! Как тебе? — Тебе изменяет вкус, друг мой! «Анечка выпорхнула из ванной!» Дешевая бульварная литература! И этот человек ездит в Санкт-Петербург к нашим общим друзьям! — Так предложи! Предложи! — М-м… — Вот видишь. Соглашайся на «выпорхнула» и продолжим разрабатывать стратегию аварии в Атлантике. Завтра сдавать главу. Времени — уже неделя, как прошло. — Хорошо! Например, «вышла»! Как тебе? А? «Анечка вышла из ванной»! — Гениально! Боже! Какая прелесть! «Вышла»! Как тебе это удаётся, хрен ты моржовый? Какое простое, бесхитростное, непритязательное решение! «Вышла»! Ты — титан современной литературы! Предлагаю выпить!

— Не откажусь!

— Ты обгорел? Майское солнце коварно.

— Неважно. Покажи последнюю главу.

— Ты определенно обгорел.

— Я прошу, оставь. Ахээм-гэа! Так. Придётся все переписывать. Передай коньяк и ручку.

— У тебя есть карандаш.

— Дай мне хренову ручку!!!

— Не ори так!!!

— Дилетант! Дай коньяк! Спасибо. Итак, приходит Роберт, а в квартире бардак. Подожди. Все, я не хочу писать такое.

— Но это, факинг, рынок, ты хочешь выпасть из рынка? Мы не сдадим главу, и? И на что мы станем жить? Ты опять пойдёшь на Третьяковку петь свою бездарщину?!

— Хорошо. Я терплю тебя. Приходит Роберт. Дальше!

— Ро-оберт… Мэ-а…

— Не мычи, мне нужно ситуативное решение.

— Роберт бьет героя по зубам!

— Банально. С кем приходится работать!

— Делает классический бросок через плечо!

— Интересно!

— Додавливает ступней!

— Мелко! Роберт не способен додавливать ступней!

— Хорошо! А что если зайдёт Моника?

— Продолжай!

— Заходит Моника. Такая. Да? У них было что-то с героем.

— Моника с Павелецкого?

— С Киевского.

— Продолжай.

— Она заходит и видит, как её жениха бросают через плечо. Крик. Герой в объятьях Моники.

— Мне не нравится имя. "Моника". Что за имя?

— Тебе не нравится имя "Моника"?! Какой кошмар! С тобой трудно работать.

— Банальщина. Возьми себя в руки. Ты не тинейджер. Ты… э-э…

— Ты — банален.

— Смотри, как обратил ко мне! А ты не так глуп, как мне казалось все эти годы! Не бей так часто по "ля" второй октавы. Ты не пианист, мы не записываем альбом, и это не твой инструмент.

— Тебя? Зацепило "ля" второй октавы? Да ты просто смешон!

— Хорошо. Пусть — Моника. Но дальше-то что?!

— Я не знаю!

— Вот видишь! Вспомни! Рынок! Продай нас!

— Хорошо. Моника говорит: "Какого хрена, дарлинг?

— Мелко в рамках нашего сегодняшнего успеха.

— Согласен.

— Что если Моника молча метнёт в героя табурет?

— Гениально!

— Ты уверен?

— Да ну да конечно же!

— Я не уверен.

— Табурет. Хороший ход! Табурет. Летит. Хм.

— И все же, что-то не так.

— Хорошо. Моника замахивается табуретом, не удерживает его, роняет, и…

— И?

— И следом падает сама.

— Боже, как это изыскано!

— Вот видишь!

— Ты тонкий писатель. Хрен ты моржовый. Предлагаю выпить!

— Не откажусь!