По образу и подобию человека - Величка Настрадинова

Настрадинова Величка

По образу и подобию человека

Величка Настрадинова

ПО ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ ЧЕЛОВЕКА

"... Еще большим чудом... был голем, слуга Льва Бен Бецалеля. Всесильный раввин сам слепил его из глины, потом оживил, вложив в уста его "шем".

Голем трудился за двоих. Прислуживал, носил воду, рубил дрова, подлетал - короче, проделывал всю грубую работу. При этом не требовал ни пищи, ни воды и не нуждался ни в отдыхе, ни во сне. Каждый раз в пятницу вечером в канун субботы, когда прекращалась всякая работа, раввин вынимал из уст голема "шем", и голем тут же застывал и стоял истуканом в углу - мертвая глина, которая по прошесгвии субботы снова оживала когда раввин клал ему в рот "шем".

Но однажды Лев Бен Бецалель спешил в синагогу и забыл вынуть из уст голема "шем". Не успел раввин ступить в храм, как подбежавшие к нему люди с ужасом сказали, что голем бесчинствует в его доме и никто не смеет приблизиться к нему, потому что он грозится каждого убить.

Раввин заторопился к дому. Глазам его предстала ужасная картина разбитая посуда, сломанные стулья, сундуки и лавки, разбросанные в беспорядке книги, куры и цыплята со свернутыми шеями, мертвые кошки, собаки и козы... Сам голем в этот момент выкорчевывал из земли толстый ствол старой липы.

Раввин приблизился к голему... Коснулся его рукой, тот, задрожав, удивленно уставился на него... В этот миг раввин сунул ему руку меж зубов и вынул волшебный "шем". Голем рухнул на землю и остался там лежать в полной неподвижности.

Священный день субботы миновал, но Бен Бецалель решил больше не класть в рот голема "шем". И так голем остался навечно глиняным истуканом. Его снесли на чердак старой синагоги, где со временем он рассыпался в прах..."

- Это случилось, как говорится в книге, в древней Праге, во времена правления императора Рудольфа II, иными словами, между 1552 и 1612 годами. Как ты думаешь, существуют достоверные письменные сведения по этому вопросу?

Не скрывая досады, Анна сказала:

- Что думаю я по "этому вопросу", не имеет никакого значения. Важно, что думает Шеф...

- Молодец! - сокрушенно отозвался Авель. - Раз уж мой соавтор не выказывает никакого интереса, то...

- Я готова слушать тебя до скончания века. Только какая от этого польза? Нам поручено написать историю роботов. По моему, с этой работой мог бы справиться любой робот. И мне не понятно, почему выбор пал именно на нас с тобой? Шеф не желает слышать никаких разумных доводов и настаивает на том, чтобы мы начали с момента сотворения мира. Хотя всем известно, что тогда не было никаких роботов. К чему нам эти сомнительные легенды и мифы?

- Наверное для того, чтобы история получилась "читабельной"'. Иными словами - чтобы к ней проявили интерес самые обыкновенные люди.

- А зачем этот ореол вокруг роботов? Зачем ему понадобилось "очеловечивать" историю их происхождения? Шеф, например настаивает, чтобы мы не забыли упомянуть о механических прислужницах Гефеста, выкованных им из золота. По этой логике производители водоотталкивающих щитов должны требовать, чтобы в историю их отрасли мы включили легенды о щите Ахилла... Интересно, откуда у нею эта "ання к историографии? И чем продиктована эта политика раболепного отношения к роботам?

- Ани, - прервал ее Авель. - Ани, ты сегодня просто не в духе.

- Я не в духе не только сегодня. Еще бы! В тридцать один год я считалась лучшим конструктором роботов и вдруг два года тому назад эти самые роботы установили у меня сильное переутомление мозга, полную неспособность рождать новые идеи и выпихнули меня сюда, в "тихое местечко"! И чем я занимаюсь все эти два года? Тупею, гибну, зарывая в землю свой талант, и никто не хочет слушать мой протест! Авель, два года мы работаем вместе. Ты лично считаешь, что я не в порядке? Может, я сошла с ума r;i просто не догадываюсь об этом?

Авель наполнил стакан освежающим напитком и протянул Анне.

- Выпей и успокойся. Если не принимать во внимание теперешнее твое выступление, то ты в полном порядке. Чего не могу сказать относительно себя.

- Глупости!

- Нет, мне лучше знать. Я постепенно начинаю терять к себе уважение, а это говорит о чувстве неполноценности. Ты была "лучшим конструктором роботов", а я - единственным специалистом по психологии и истории права. Когда меня переводили сюда, то пытались убедить, что это - своего рода повышение. Новые исследования, горизонты будущего!..

- Вот тебе и будущее, - с горечью покачала головой Анна. - Рыться в старых учебниках, отыскивая какие-то намеки на существование роботов еще до новой эры...

- Ани, возьми себя в руки. Мне кажется, нам сегодня не миновать упреков Шефа. Цитата, которую я привел, взята из серьезного источника.

- Да-да. "Правдивые свидетельства" людей, приведенные через двести лет после события.

- И все же здесь что-то есть. Во всяком случае, эта деталь понравится Шефу: раввин кладет в рот глиняного истукана "шем", иными словами, закладывает в него программу...

- Прошу тебя, не морочь мне голову! - чуть не расплакалась Анна. - Я этого не заслужила. Мне кажется, что во мне еще что-то осталось... Пойду к Шефу и...

- И что ты ему скажешь?

Анна призадумалась. Она долго сидела так, положив голову на согнутую в локте руку, - излюбленная поза, которую она принимала во время серьезных размышлений. Потом встала и заявила:

- Нет, на этот раз не стану скандалить, а попытаюсь его растрогать.

- Каким образом? - насмешливо поинтересовался Авель, но она даже не услышала его.

Шеф бросился навстречу Анне, обрадованный ее приходом.

- Если б ты знала, как мне приятно тебя видеть!

- Ну еще бы! - бесцеремонно оборвала его Анна.

- Анна, прошу тебя, ну хоть раз поверь в мою абсолютную искренность по отношению к тебе...

- Это обязательно?

- Разумеется, нет. Но скажи, чем я тебя огорчил?

Я всегда питал к тебе самые нежные чувства...

- И именно поэтому сделал все, чтобы похоронить меня здесь заживо?

Шеф взволнованно залепетал:

- Ну что ты, Ани! Просто я не могу себе представить чтобы ты находилась где-то вдали от меня...

- Выслушай меня хорошенько, - сказала Анна, коснувшись его плеча. - Я не верю, чтобы такой красивый и умный мужчина влюбился в меня. Я не так уж молода, да и не помню, чтобы когда-нибудь считалась хорошенькой...

- Ты себя оговариваешь, Анна. Ведь прекрасно знаешь что второй такой нет, и что все эти модные красотки с яйцевидными личиками не стоят твоего мизинца и что трудно устоять перед твоим очарованием богини-воительницы! Пойми меня, мне невыносима мысль о том, что я могу потерять тебя. Пусть я ревнивый эгоист,' сатана, враг человечества... я ничего не могу с собой поделать. Не покидай меня.