Вторжение (сборник) - Юрий Нестеренко

Юрий Нестеренко

Вторжение (ссборник)

Вторжение

И вышел дым из кладезя бездны,

как дым из большой печи; и из дыма

вышла саранча на землю, и дана была

ей власть… На ней были брони, как

бы брони железные… Власть же ее

была – вредить людям пять месяцев.

Железной рукой загоним человечество к счастью!

1

Здание аэровокзала было набито битком. В воздухе стоял разноголосый гул. Протискиваясь сквозь толпу, Беланов вглядывался в лица этих людей: растерянные, испуганные, мрачные, деловитые, усталые, злые… Люди бежали из города. Одни считали, что это временно, буквально на несколько дней. Другие прощались с городом навсегда. Третьи чувствовали, что проститься придется не только с городом, но и со всем привычным укладом жизни. «Кто из них прав? – думал Беланов. – Пока, кажется, Туман ничем не угрожает. Впрочем, человек всегда боялся неизвестного… и нередко оказывался прав».

Он вышел на улицу. Моросил мелкий дождь. На стоянке такси не было ни одной машины. Беланов направился к рейсовому автобусу, как вдруг услышал:

– Артур!

Рядом с ним остановился серый автомобиль. Из машины вышел высокий нескладный человек лет сорока, в сером плаще и без шляпы, и поспешил навстречу Беланову.

– Генрих!

Они обнялись.

– Сколько лет мы не виделись? – спросил Генрих.

– Пять лет. Здесь тогда все было иначе. С каждым рейсом прилетали туристы. А теперь все только бегут. И дождь этот мерзкий…

– У нас теперь всегда дождь. Садись в машину.

Автомобиль выехал на шоссе, ведущее к городу.

– Туман притягивает к себе тучи? – спросил Беланов, глядя на серое, без единого просвета небо и мокрое шоссе.

– Черт его знает, может, притягивает, а может, сам плодит… Скоро сам все увидишь.

Беланов пожал плечами.

– Что я могу увидеть, я же не специалист по проблемам экологии. Я кибернетик.

– Я уж не знаю, кто здесь нужен, эколог, кибернетик или священник. Во всяком случае, ни с чем подобным люди прежде не сталкивались.

– Что он из себя представляет? По газетам ничего толком не поймешь.

– Туман как туман, только серый и очень плотный. Ни ветер, ни дождь на него не влияют. Сейчас он занимает уже около десяти квадратных километров и хоть и очень медленно, но растет. Издали это похоже на застывший дым, только без клубов. Сплошное ровное марево. Впрочем, когда увидишься с доктором Кромвальдом, он тебе это распишет по науке.

Автомобиль миновал колонну военных машин, стоявших на обочине.

– В городе много военных? – спросил Артур.

– С каждым днем все больше.

– Но им-то что здесь делать? Какое отношение они имеют к науке?

– Первобытный человек, видя что-нибудь непонятное, хватался за дубину. Потом в сознании людей произошел поворот, и они в таких случаях стали обращаться к богу. (Беланов поморщился – он не любил религию.) Однако все возвращается на круги своя, – продолжал Генрих. – Впрочем, их тоже можно понять. Все-таки второй после столицы город Республики… летняя резиденция Президента…

Автомобиль въехал в город. Улицы были пустынны. На перекрестках мокли полицейские в длинных блестящих плащах. Наконец Генрих остановил машину. Дальше ехать было некуда. Улицу перегораживал полосатый шлагбаум. На нем красовалась жестяная табличка: «Стой! Предъяви пропуск». По ту сторону шлагбаума улицу заполняла военная техника: грузовики, амфибии, бронетранспортеры. В конце улицы виднелась еще одна загородка. За ней все терялось в серой пелене.

– Это он и есть?

– Да.

Генрих дал задний ход. Машина развернулась и покатила в объезд.

– Надеюсь, ты не надумал остановиться в гостинице? – поинтересовался Генрих.

– А почему бы и… – начал Беланов.

– Никаких «почему бы»! Ты остановишься у меня. Не бойся, ты меня ни капли не стеснишь. Я тебе тоже не буду навязывать своего общества.

– Но мне надо нанести кое-какие визиты… Я буду поздно возвращаться…

– Ничего, я сам ложусь поздно.

– А Маргарита не будет возражать?

Генрих сник.

– Я разве не писал тебе? Мы расстались. Уже больше года.

– Извини. Я действительно не знал.

– Да что там… В конце концов, поэт, у которого все хорошо, перестает быть поэтом… А вот мы и дома! – закончил Генрих, тормозя у подъезда.

2

Несколькими часами позже Артур поднимался по старой лестнице со стертыми ступенями. Дом был построен еще в прошлом веке; таких в городе оставалось уже немного, в основном в центре, и половину их уже поглотил Туман. Артур остановился на площадке четвертого этажа и позвонил. Внутри квартиры послышались шаги и смолкли у двери; очевидно, его рассматривали в глазок. Затем дверь открылась.

– Здравствуй, Эльза.

Она не казалась слишком удивленной.

– Здравствуй, Артур. Я знала, что ты приедешь.

Она провела его в комнату и села у окна. Артур устроился напротив и только тут заметил, как она изменилась. Лицо ее было бледно и устало; от глаз разбегались мелкие морщинки, веки покраснели и припухли. Взглянув на нее, Беланов сразу же спросил о здоровье.

– Нормально… Я просто устала, – она вымученно улыбнулась.

– У тебя неприятности? Впрочем, теперь у всех неприятности. Туман…

– При чем тут Туман?

Она встала и повернулась к окну.

– Вон он, отсюда виден… Триста метров до ближайшего ограждения. Соседи говорят – надо уезжать… Сейчас на окраинах много пустых квартир. А то и совсем из города… Наверное, скоро я останусь одна во всем доме. И буду ждать Туман…

– Что с тобой, Эльза? Откуда эта мрачность?

Она резко обернулась к нему.

– Ты видел наших детей, Артур? Ты можешь объяснить, что с ними происходит?!

В этот момент раздался звук ключа, вставляемого в замочную скважину. Дверь открылась и захлопнулась.

– Это он, – сказала Эльза и крикнула: – Роберт!

На пороге появился рослый и крепкий парень лет пятнадцати.

Он был в пятнистой куртке военного образца с закатанными рукавами, такой же маскировочно-пятнистой расцветки штанах и тяжелых армейских ботинках. На поясе у него висело некое самодельное подобие полицейской дубинки. На левой стороне груди был приколот странный значок: в черном овале белая буква М. Мокрые от дождя волосы были коротко подстрижены.

– Здравствуй, Роберт, – Беланов поднялся навстречу сыну и протянул руку.

– Здравствуй, – ответил Роберт. Во взгляде его читалось раздражение. Секунды две он раздумывал, пожать или нет протянутую руку. Наконец все-таки пожал, тут же развернулся и вышел из комнаты. Снова раздалось клацанье ключа, хлопнула дверь.

– Погоди… Он что, в дверь своей комнаты замок врезал?

– И ключ всегда с собой носит, – чуть не плача, подтвердила Эльза. – Я ему говорю: «Неужели ты думаешь, что я буду без разрешения рыться в твоих вещах?» А он: «А кто тебя знает! Вы ведь сейчас все трясетесь, как бы не нарушили благополучие вашего мирка! Ты же воображаешь, что это для моего же блага, а раз так, считаешь себя вправе вмешиваться в чужую жизнь!» А когда я плакала, вышел из своей комнаты, встал в дверях и говорит: «Слушай, прекрати, пожалуйста! Терпеть не могу театра, тем более такого провинциального!» Ушел и заперся.

– А я ему подарок привез… – произнес Артур и выложил на стол зеленый кляссер.

– Он больше не собирает марки. Он, по-моему, вообще больше ничем не увлекается. Хотя я о нем уже ничего толком не знаю. Целыми днями где-то пропадает, иногда и не ночует. О выпивке, куреве, тем более о наркотиках говорит с негодованием. Хорошо, если это не показное…

– У него есть девушка?

– Как-то раз я заикнулась об этом. Он отрезал, что у них есть дела поважнее и что наш разложившийся мир и без того пропитан развратом. Он вообще зовет нас прогнившими, разложившимся, говорит, что скоро всему этому будет положен конец…

– Уж не они ли собрались его положить?

– Кто их знает… Знаешь, как они себя называют? Ассистенты!

– Ассистенты?! Чьи?

– Кто же их знает! У них какая-то полувоенная организация. Ходят вечно с дубинками…

– А полиция?

– Полиция смотрит на это сквозь пальцы. У нас, говорят, рост молодежной преступности, наркомания, проституция, всевозможные агрессивные фанаты, тут еще этот чертов Туман, а вы лезете с какими-то ассистентами! Да на них, если хотите знать, молиться надо! Они по ночам патрулируют город, громят притоны наркоманов, разгоняют проституток порой лучше, чем полицейские наряды! Рэкетом они не занимаются, ни одного честного человека еще не тронули – чего ж вам от них надо?

– Уж не полиции ли они ассистируют?

– Нет, полицию они презирают, как всех нас. Но знаешь… самое страшное… – Эльза вдруг перешла на шепот, – они ходят в Туман!

– Но послушай… это же вздорные слухи… Газеты пишут, что еще никому не удавалось войти туда и вернуться… И потом – там патрули…