Поэзия Хильдегарды Бингенской (1098-1179) - Сергей Аверинцев

Поэзия Хильдегарды Бингенской (1098–1179)

Когда читатель переходит от других средневековых текстов к сочинениям монахини Хильдегарды, он должен пережить потрясение, подобное тому, которое каждый испытывает, покончив с первой частью "Фауста" Гёте и взявшись за вторую. Его глаза должны привыкнуть к новому освещению, которое поначалу кажется непроглядным мраком. Вместо веселого звона рифм, наполняющего поэзию позднего средневековья, его встречает некое подобие современного верлибра, вместо наивно-рассудительных назиданий, рассудочных аллегорий, упорядоченной словесной игры — темные и многозначительные символы, соединямые по ассоциативному принципу с такой бесконечной свободой, какую он привык встречать разве что у самых дерзновенных поэтов новейшей эпохи.

Эти необычные сочинения принадлежат необычному человеку. Для того чтобы в XII в. женщина могла заговорить перед всем миром, да еще возвещая не школьную премудрость, а некую тайну, открытую ей и только ей, она должна была соединить в себе общепризнанную святость, визионерский дар, гениальные способности и сильную волю. Эпоха женской монашеской мистики, существенно повлиявшая на пути развития немецкой культуры, наступит не раньше, чем через столетие (Мехтхильда Магдебургская, 1210–1282; Мехтхильда Хакеборнская, 1241–1299; Гертруда Великая, 1256–1302). В средневековой Германии именно Хильдегарда была той, которая "научила женщин говорить", и как всегда бывает в подобных случаях, сама достигла такого духовного уровня, который оказался недостижим даже для самых замечательных ее последовательниц. Ее творчество в лучшем смысле этого слова мужественно; в нем совершенно отсутствуют черты расслабленной чувствительности, ребяческой умильности, невзыскательного духовного провинциализма; общий тон остается чистым и строгим даже в описаниях самых невообразимых экстатических и визионерских переживаний. Читательское впечатление от текстов Хильдегарды — впечатление от альпийского пейзажа: горный воздух и захватывающая дух крутизна. Этот почти жесткий аристократизм духа достоин великой рыцарской культуры XII в.

Хильдегарда и в самом деле была отпрыском рыцарского рода. Она родилась в 1098 г. С пяти лет она имела видения, что побудило родителей рано вверить девочку духовной опеке монахинь бенедиктинского монастыря в Дизибоденберге. В 1136 г. Хильдегарда сама стала аббатисой этого монастыря, в 1147 г. перенесенного на холм св. Руперта близ рейнского города Бингена (по которому Хильдегарда получила свое прозвище). В 1141 г. с ней случилось то, что сделало ее писательницей — что именно, мы никогда не узнаем иначе, как с ее слов. Сама же она повествует об этом так: "Се, на сорок третьем году земного моего странствия, когда с великим страхом и трепетным прилежанием вникала я в небесное видение, случилось так, что я узрела величайший свет, из которого был глас небесный, провещавший мне: "О, бренный человече, и прах праха, и тление тления! Расскажи и запиши, что ты увидишь и услышишь. Поелику же ты слишком робка, чтобы говорить, и слишком проста, чтобы толковать, и слишком неучена, чтобы писать, расскажи и запиши это, сообразуясь не с разумом измышления человеческого, и не с произволом сочинительства человеческого, но с тем, как ты видишь сие на небесах в вышних и в дивности Божией, повторяя преподанное, как слушатель, ловя слова наставника своего, обнародует их сообразно тому, как они были сказаны, следуя воле, и мысли, и речи наставника. Так и ты, о человече, скажи то, что ты видишь и слышишь, и запиши виденное и слышанное, сообразуясь не с собою и не с каким бы то ни было другим человеком, но с волею Того, кто все ведает, и зрит, и устрояет в сокровенности тайн своих".

И дальше она повествует об этом же событии: "Совершилось… что огнистый свет с величайшим блистанием сошел из разверстых небес, затопил весь мой мозг и воспламенил все мое сердце и всю мою грудь как бы пламенем, притом не только сияющим, но и согревающим, как согревает солнце ту вещь, на которую изливает лучи свои; и я немедля уразумела изъяснение смысла книг, то есть Псалтири, евангелий и прочих кафолических писаний, как Ветхого, так и Нового Завета".

Этим рассказом открывается книга под несколько диковинным названием "Scivias" ("Путеведение"). Хильдегарде было вовсе не так просто исполнить полученный приказ, она была женщиной и поэтому никогда не училась латыни систематически. Конечно она затвердила наизусть латинский текст псалмов и других богослужебных текстов, как это само собой разумелось для всякой монахини, но смысл этих текстов она проясняла для себя скорее догадками и озарениями, нежели каким-либо иным способом. Когда она взялась за перо, ей пришлось не раз обращаться к знакомым клирикам за консультацией относительно склонений и спряжений слов. Латынь сочинений Хильдегарды — это удивительный языковый феномен, граничащий с глоссолалией: полузнакомый язык лежит перед писательницей, как неторные лесные заросли, сквозь которые ее ведет уверенность лунатика, причем каждое слово обладает такой весомостью и многозначительностью, которых оно уже не имело для более привычного глаза. Но и такая поистине визионерская латынь казалась Хильдегарде все еще слишком обычной и стертой для передачи ее экстазов — и вот она углубляется в конструирование некоего несуществующего сверхъязыка, на много столетий предвосхищая словотворческие эксперименты новейшей эпохи. Ею был составлен лексикон из 920 заново изобретенных вокабул с переводом на латинский и немецкий языки под заглавием "Язык незнаемый" — и в придачу она выдумывала новые начертания для — букв1! Более деловой и все же достаточно необычайный характер имели ее естественнонаучные и медицинские штудии: в ее трактатах "Физика" и "Причины и врачевания" странно соединяются ясновидческая женская интуиция по части тайн живой природы, практические познания в области народных навыков и мистическое влечение к сокровенному смыслу каждого цветка и червя. Она очень точно и толково описывает 230 видов растений, но каждый из них имеет для нее свое соответствие во внутреннем мире человека. Почтенная аббатиса во время своих путешествий сама занималась врачеваниями как душ, так и немощных тел, и притом не только Молитвами, но и конкретными советами. Как это обычно бывает с такого рода святыми исцелительницами, сама она страдала тяжелой болезнью и не была избавлена от нее никаким чудом. Современники обращались к ней за советами отнюдь не только медицинского характера; государи и князья церкви засыпали ее письмами, излагая ей свои затруднения и терзания совести, приглашая ее рассудить спор, жалуясь на противников. Она отвечала кратким и простым напоминанием о нравственном долге, как она его понимала.

Двадцать девять религиозных стихотворений Хильдегарды — не совсем стихотворения с точки зрения теоретико-литературных критериев ее эпохи. Сколько-нибудь обязательная метрическая структура в них отсутствует; особенно поразительно то, что в секвенциях нельзя отыскать симметрии полустрофий; нет, конечно, и рифмы. Целое держится на очень свободном ритме и на тонко организованных синтаксических связях, позволяющих словам сохранять как бы дистанцию между собой и пребывать каждому в своем собственном излучении. Такая поэтика отвечает необычному содержанию этих гимнов, предназначенных не для богослужебного, а для приватного исполнения. В них почти полностью отсутствует наивно-повествовательный момент: например, из того, как Хильдегарда говорит о святом Руперте, читатель не узнает никаких подробностей из жития этого герцога Бингенского. Не дело Хильдегарды — рассказывать истории и разрисовывать картинки. Не найти у нее и рассудочного формулирования догматов (пусть читатель сравнит для контраста гимны в честь св. Троицы, содержащиеся в разделах "Религиозная поэзия XI века" и "Религиозная поэзия XII века"). Все гимны говорят об одном, давая как бы бесконечные вариации темы: эта тема — внутреннее преображение человека, таинство бракосочетания души с богом. К своим стихам Хильдегарда сама писала музыку.

Поскольку Хильдегарда при всей своеобычности своего творчества был" все же средневековым человеком, а не модернистом XX столетия, она внутренне нуждалась в том, чтобы исходить из некоей уже наличной системы символов, — подвергая ее трансформациям. Таким источником для нее стала библейская Песнь Песней в аллегоризирующей интерпретации. Ассоциативные ходы, на< которых построены стихотворения Хильдегарды, подчас невероятно сложны и глубоки, но никогда не произвольны; они неизменно укоренены в традиции. Предлагаемые в этой книге комментарии к текстам Хильдегарды стремятся хотя бы отчасти выявить эту укорененность.

Скончалась Хильдегарда 17 ноября 1179 г.

ГИМН О СВЯТОМ ДУХЕ1. О Дух огнезрачный,хвала Тебе,что тимпанами движешь и кифарами (1).2. Сердца людей горят по Тебе,и домы душ их (2)собирают силы свои.3. Через это воля восстала,и вкус душе сообщила (3),и лампада ее воздыхание.4. Ум призывает Тебя сладчайшими гласами,и строения Тебе с разумностию готовит,те, что каплют золотыми делами.5. Ты же всегда имеешь при себе меч,дабы отсекать,что предлагается губительным яблоком (4)через чернейшее человекоубийство,6. Когда морок затмевает волю и воздыхания,в которых душа возлетаети повсюду кружится.7. Но ум есть устойдля воли и воздыхания.8. Когда же так дух движется,что ищет узреть зеницу зла и челюсть мерзости (5),скоро сжигаешь Ты его в огне, если соизволишь.9. Когда же, однако, разумностьчерез злые дела отходит к падению,Ты, по соизволению,касаешься, и поражаешь, и возвращаешь ее,вливая в нее излияние опыта (6).10. Когда же зло устремляет на Тебя меч свой,Ты обращаешь меч оный ему в сердце,как сотворил Ты над первым отпавшим ангелом,когда башню гордыни его низвергнул в геенну.11. Здесь же иную башнювоздвигнул Ты из мытарей и грешников,которые исповедуют Тебе грехи своии дела свои (7).12. Через то все творения, Тобою живущие, хвалят Тебя;ибо в Тебе благороднейший бальзам для ран зловонных,что обращаешь Ты в драгоценнейшие жемчужины.13. Ныне же соизволь всех нас собрать к Тебеи на правые пути наставить. Аминь.

ГИМН СВЯТОЙ ДЕВЕ МАРИИРадуйся, благородная,славная и непорочная Девица —око целомудрия,вещество освящения.Господу угодное.Ибо столь верховноев тебя излилось наитие,что Слово верховноев тебе облачилось плотию.О Белая Лилия,ее же призрел Господьпревыше всего творения.О прекраснейшая и сладчайшая,сколь дивно Бог о тебе умилился,если ласкание жара Своеготак в тебе положил, что Божий Сынот сосцов твоих кормился.Ибо чрево твое имело радование,когда все созвучия хоров небесныхо тебе ликовали,что девственно зачала ты Сына Божия;через то чистота твояпросияла во Господе.Утроба твоя имела радование,как трава, росой прохлажденная,с небес нисходящею (8);как то и в тебе совершилось,о Матерь всякого радования.Ныне же Церковьсовокупно алеет в радовании (9),и ликует в созвучиях хоров,сладчайшей ради Девыи достохвальной Марии,Божией Матери.Аминь.

СЕКВЕНЦИЯ О СВЯТОМ РУПЕРТЕО, Иерусалим,град златоблещущий (10),украшенная Царя багряница,О, строение верховной благости,которое есть свет неомрачаемый!Ибо ты украшено в зорях,как и в рдении солнца.О, блаженное младенчество,что багряно в зорях;о, хвалимое отрочество,что рдеет в солнце!Ибо в них, благородный Руперт,ты возблистал, как жемчужина;через это не укрылся от малоумных,но явлен, как холм среди долины (11).Окна твои, Иерусалим,топазами убраны и сапфирами (12),дивно;Когда в них, Руперт, просиял ты,не укрылся ты от ленивых духом,как бы холм, розами венчанный и лилиями,словно багряница явленная.О, нежный цветок полей (13),О, сладкая свежесть плода,О, бремя необременяющее,не устремляющее сердца к виновности;О, сосуд избрания (14),что не осквернен и не пожрансредь плясания древнего вертепа,и не уязвлен ранамиот древнего губителя!Дух Святой песнословит в тебе,ибо к ангельским сопричтен ты хорам,и в Сына Божия облекся (15),не имея в себе порока.Сколь украшенный сосуд ты, Руперт,ибо в младенчестве твоем и в отрочестветвоемустремлялся ты к Богу в страхе Божьем,и в лобызании любови,и в сладостном благоухании дел благих.О, Иерусалим.основание твое положено на камнях из потока (16),каковые суть мытари и грешники;овцами потерянными были они,но, Сыном Божьим обретенные,к тебе пришли и в тебе упокоились;Стены же твои блистаютживыми каменьями (17),что через усерднейшее рвениеблагой своей воливоспарили в небесах, облакам подобясь.И через то башни твои, Иерусалим,краснеют и белеютбагряностию и белизною святых,и всяким украшением Божьим,в котором нет тебе недостатка,О Иерусалим!Так и вы, избранные и увенчанные,обитание которых в Иерусалиме,и ты, о, Руперт,сотоварищ их в оной обители,Подайте нам помощь,молящими в изгнании страждущим.

СЕКВЕНЦИЯ ОБ ОДИННАДЦАТИ ТЫСЯЧАХ ДЕВ (18)О, Церковь,очи твои подобны сапфиру,и горе Вефиль — уши твои,и нос твой, как гора мирры и ладана,и уста твои, как шум вод многих (19).В видении веры неложнойУрсула Сына Божия возлюбила,и мужа совместно с миром сим оставила,и на солнце воззрела,и прекраснейшего юношу призвала, глаголя:Многим желанием, возжелала я прийти к тебе,и в небесном браке воссесть с тобою,через чуждую жизнь к тебе устремляясь,как бы облако,что в чистейшем воздухе проплывает,подобясь сапфиру.И когда Урсула молвила так,Слух прошел по вселенной,И сказали: "Невинность девическаяне ведает, что говорит".И начали играть с нейВо многих хорах,покуда не возлегло ей на плечипламенеющее бремя.Через то всепознали,что презрение к миру,как гора Вефиль.И притом изведалисладчайшее мирры и ладана благоухание,ибо презрение к мирупревыше вещей подъемлется.Тогда Диаволвселился в члены буйственные,что убили благороднейшие нравыв сих телах (20).И се, громогласновсе стихии внялии пред лицом Бога возгласили:О, вот и алая кровьАгнца неповинногопролита во обручение его (21).Это да услышат все небесаи великими хорами да восславятАгнца Божия,что заградил гортань древнего Змиявеществом Слова Божияв сих жемчужинах.

СЕКВЕНЦИЯ О СВЯТОМ МАКСИМИНЕ1. Взирала голубица чрез оконные створы (22),и пред оком взиравшимструился бальзам, источаясьот Максимина осиянного.Солнечный жар разогрелся,во мраках возблиставши;через то и жемчужина явленав освященном строении (23)любовью обильного сердца.2. Сия башня созижденаиз кипарисов и кедров Ливанских (24),гиацинтом и сардониксом убрана (25),как град, художество зодчих превысивший,Сей олень легконогийпрянул к источнику струй чистейших,источенных из крепкого Камня (26),сладкое благоухание восчувствовав.3. О торговцы благовониями,что утешаетесь в зелени садов царских,к вершинам поднявшись,когда уже заклан овени свершено приношение,меж вас просиял сей художник.подпора Храма,воздыхавший о крыльях орлиных,лобызая Премудрость-кормилицув благодатной плодоносности Церкви.4. О Максимине, ты явлен как холм и дол,но меж обоих как строенье чертога,где Единорог и Слон выступают (27)и Премудрость к усладам причислена.Ты дивен и кроток в священнодействияхи в алтарном пылании жертвы,подъемлясь, как дым благовонный,до столпов хваления выспренних;там молись о людях твоих,что восходят к дозорам Света,Коему слава приносится в вышних.

ПЕСНОПЕНИЕ ХОРА ДЕВСТВЕННИЦ1. О, сладчайший Жених,сладчайший Лобызатель,охрани, огради девство наше (28).2. Рождены мы во прахе,увы, увы! и во грехе Адамовом,и тяжко бремя противоречитьимеющему вкус яблока; (29)но отторгни нас от земли, Христе Спаситель.3. Желанием горим мыТебе последовать;о, сколь трудно нам, бедным,подражать Тебе,непорочному и невинному,Владыке ангелов!4. Все же уповаем на Тебя,возжелавшего взыскатьжемчужину из тления (30).5. Ныне призываем Тебя,Жениха нашего и Утешителя,ибо на кресте искупил Ты нас6. Во кровях Твоихобручением сочетались мы с Тобою (31),отвергнув мужа,избрав же Тебя, Сына Божия о прекраснейшем лике,сладчайшее благоухание услад вожделенных;всегда воздыхаем мы по Тебе в слезной юдоли:о, когда Тебя узрим,и с Тобою пребудем?7. Ты в мире,и Ты в уме нашем,и обнимаем Тебя в сердце,как бы имея Тебя с собою.8. Ты, о Лев, сильный во бранях,расторг неба пределы, прянув в ограду Девы (32)и разрушил смерть,жизнь устрояя в златом Иерусалиме;9. Даруй нам в оный вселиться,И пребыть в Тебе,о сладчайший Жених,исторгший нас из пасти Диавола,10. Что ложью уловилпрародителя нашего.

ПРИМЕЧАНИЯ