Агриппина - Наталья Егорова

Наталья Егорова

Агриппина

Главред походил на мультяшного суслика. Мяконькими щечками, взъерошенным песочного цвета хохолком и манерой, обращаясь к собеседнику, вытягивать шею из жёсткого воротника.

Вот только глаза у него были - как дула двустволки.

– Опыт работы у вас?

– Три года, - торопливо подсказал Антон, - в "Модном софте".

И мгновенно укорил себя за суетливость. Нельзя показывать, что тебе нужна эта работа, так во всех пособиях пишут. Спокойствие, надёжность, уверенность... Руки расцепить и на стол.

– Это журнал?

А то в резюме не видно, что журнал!

– Да. Популярный. Компьютерная тематика.

– А почему ушли?

Поди ответь. Честно признаться, что вылетел за излишнее наукообразие и отсутствие уменьшительных суффиксов? "Очаровательная программка" вместо "оптимального решения" и "симпатичные кнопочки" вместо "удобного интерфейса". "Самая модная программулечка этого месяца" - брр, гадость какая.

– По личным причинам.

– Да? - заинтересовался главред. - Конфликтовали с руководством?

– Н-ну, - как бы это сформулировать обтекаемо, - видите ли, в редакции работали одни женщины...

Строго говоря, был еще бухгалтер сильно пенсионного возраста, обременённый детьми, внуками и дачей в районе Истры, и мальчишка-сисадмин. Но мальчишка был занят исключительно железками, попыток флирта не замечал вовсе, а на вопросы отвечал коротко и непонятно.

Так что всё внимание девушек обрушивалось на Антона.

– Антончик, не посмотришь, чего у меня не печатается?

– Антоша, а куда у меня интернет пропал? Вот тут была кнопочка с синенькой буквочкой...

– Антонио-о, а ты новую игрушечку ви-идел?

И за спиной без конца шу-шу-шу, хи-хи-хи... Главное, не дай бог выделить одну - остальные тут же начинают мелко пакостничать. То карандаш утащат, то кофе на мышиный коврик прольют.

А восьмое марта - вообще ежегодное разорение.

– Угу, угу, - покивал главред, - С этим понятно. А что вы думаете об НЛО?

Вот оно, начинается. Как должен ответить потенциальный работник журнала "Взгляд в невозможное"? Антон подобрался и поправил очки.

– Ну, на основании имеющихся данных можно говорить и о естественной их природе, и о технологической. Впрочем, может быть, в некоторых случаях... имело место добросовестное заблуждение, - ёлки зелёные, что он несёт! - контактёров... тема-то популярна, - неловко закончил он.

– А о домовых?

– Н-ну, нельзя отрицать, что свидетельства якобы очевидцев, - зачем он сказал "якобы", поменьше скепсиса, - в основных чертах совпадают... Видимо, можно предположить...

– А о возвращении мертвецов с того света?

– Н-ну, - английское "well" звучит гораздо интеллигентнее, чем наше неуверенное "ну", почему они говорят не по-английски, - ну, массовое сознание склонно смешивать здесь, - какое к лешему массовое сознание! - реальные случаи, когда хоронили впавших в летаргический сон, и мифы о...

– Короче, Антон... - пронизывающий взгляд мимолётно коснулся резюме, - Викторович, вы во всё это верите? Да или нет?

Да уж, короче не придумаешь. Антон вспотел от напряжения, мушиные лапки щекотно побежали за воротник. "Да, конечно", - и изобразить искренний взгляд. И ладони на стол - я открыт, я спокоен.

Но ведь потом придётся доказывать. Взахлёб расписывать процесс контакта с зелёными человечками, ужасаться загробной мести загубленного родственника. "Самый модный домовой этого сезона"...

Если подумать, то так ли нужен ему именно этот журнал?

– Нет. В целом - нет, - и добавил, будто это что-то объясняло. - Я заканчивал технический институт.

Главред откинулся на спинку кресла. Двустволка уставилась в потолок.

– У нас вы будете работать с письмами читателей.

Работать у нас? Он не ослышался?

– Извините... я сказал, нет. Не верю.

Придурок, зачем он настаивает? Должность была почти в кармане.

– Именно поэтому вы нам подходите, - сусличья физиономия осталась невозмутимой. - С теми, кто истово верит во всю эту околесицу, невозможно работать.

Однако...

– Главное, не зацикливаться на пережёвывании старых сенсаций, надёжнее создавать новые.

И без перехода:

– Вы будете Агриппиной.

– Простите?

– Будете так подписывать вашу колонку. Фактически, вам нужно будет разработать эту роль до мелочей. Вам ведь придётся не только на письма отвечать, а и интервью давать впоследствии - естественно, заочно. Я бы начал, скажем, с образа молодой женщины, житейски мудрой но не без ехидцы.

– Но я...

– Вас это напрягает? То, что вы будете подписываться женским именем?

– Да нет, но...

– Пойдёмте, я покажу ваше рабочее место. Корреспонденция у нас и бумажная, и электронная, 90 процентов - хлам, а из оставшегося будете выбирать самое интересное. Сумасшедших приветствовать, но не поощрять. Пока всё понятно?

– Н-ну...

***

Готовясь к собеседованию, Антон старательно изучил три номера "Взгляда в невозможное". Журнальчик был в общем так себе: рыхлая бумага, иллюстрации, заставляющие подозревать художника в шизофрении (одни лица в клеточку чего стоили!), Бермудские треугольники, лешие, полтергейсты и прочая метафизическая мишура. Интересен он был, пожалуй, лишь своими персонажами - постоянными ведущими рубрик и раздельчиков.

Был здесь дед Макар Игнатьич - реликт из заброшенной деревни, виртуозно бранившийся с зелёными человечками из НЛО, которыми окрестная глушь так и кишела. Была престарелая девица Лилия Белоглазова - жеманная хранительница фамильных тайн и леденящих историй о привидениях. Была хитрая гадалка Руфия, от чьих предсказаний ощутимо веяло нейро-лингвистическим программированием. Была сладкая парочка Вилен Саранов и Вольдемар Кизяков - эти копались в технических подробностях таинственных катастроф, то и дело ссылаясь друг на друга и ведя непрерывные споры. Был эстет и мистик А. Бельмонт - не иначе как производный от Бальмонта и Бельмондо - густо замешивающий статьи на литературных аллюзиях и прочем постмодернизме. И так далее, и тому подобные.

Закулисье же "Взгляда в невозможное" оказалось помесью психбольницы и балагана. Ибо здесь никто не походил на себя журнального.

Дед Макар оказался хрупкой шатенкой Юлечкой, голубоглазым эльфом, что не ходила, а левитировала, не касаясь разбитых паркетин. Эстет Бельмонт предстал бабником и матершинником Козловским, к чьим губам навечно прилипла жёваная сигарета, а свитера отличались психоделичностью расцветки. Девушки оказывались циничными мужиками, скептические технари - восторженными лириками, а Саранов с Кизяковым - и вовсе супругами Галей и Витей, пребывающими последний десяток лет на грани развода, что не мешало им совместно копаться в катастрофах и сенсациях.