Возвращение магии (СИ) - Бахарева Мария

Возвращение магии

Глава первая

Я ойкнула и с корточек полостью села на землю, подвернув под себя ноги на восточный манер. К глазам подступили слёзы, но я, поморщившись, пересилила их и уставилась на здоровенный шип розы, торчащий из середины ладони. Стащила со второй руки перчатку и попыталась его аккуратно вытащить. Но шип не поддался. Я, закусив губу, дернула его ещё раз. В руке, от пальцев до локтя, отдалось жжением. Из глаз опять брызнули слёзы. Но я так просто не сдавалась. Поднявшись, я пошла в дом. Надо было найти, чем вытащить эту занозу и обработать рану. Шип пробил грязную перчатку для садовых работ и её тоже нужно было снять. Неизвестно ещё, какую заразу можно подхватить из-за всего этого.

Аптечка нашлась довольно быстро, на полке шкафа в импровизированной прихожей. Извлекла оттуда заживляющую мазь, дезинфицирующее средство и на всякий случай кусок бинта. Огляделась, подбирая чем можно вытащить шип из ладони, но не найдя ничего подходящего решила поискать какие-нибудь тиски или зажим в сарае, расположенном неподалёку. Там же нашлись старые ножницы, которыми я порезала перчатку, чтобы избавить руку от неё. Полила дезинфицирующим раствором прямо поверх торчащего шипа. Он был какой-то неестественно большой, крови же из раны почти не было. Жжение усиливалось и потихоньку ползло выше по руке. Тихо чертыхаясь достала плоскогубцы, единственное, чем можно было захватить дурацкий шип. Левой рукой было не очень удобно действовать, но помощи просить было не у кого.

Соседей не было дома, они вообще крайне редко появлялись, видела я их всего пару раз, мы даже познакомиться не успели толком. Сюда вообще редко кто наведывался из хозяев рядом расположенных немногочисленных домов. Познакомиться мы толком не успели. Да и не тянуло, заводить новые знакомства.

Особнячок, как ласково окрестила его я, достался мне недавно от какой-то дальней родственницы, не то троюродной бабки, не то пятиюродной тётки. Я так и не поняла из объяснений человека, принесшего мне письмо с большой папкой документов на дом, кем приходилась мне эта женщина и почему всё её имущество перешло мне по наследству. А отошло мне небольшое поместье, с домиком, с постройками и даже конюшней, правда лошадей там уже давно не было, но строения весьма крепкие и вроде при дождях не протекающие. И ещё ворох каких-то бумаг, которые никак не удавалось разобрать.

Особняк располагался на горке на самом краю небольшого городка, не самом обжитом, скорее даже наоборот. Внизу, тонкой лентой, извиваясь между холмов, бежала речка и из дома открывался невероятно красивый вид на луга и леса вокруг. Что меня очень радовало и умиротворяло. Он был небольшой, белый, под синей ломаной крышей. Местами увитый плющом и какими-то вьющимися цветами. Внизу небольшая прихожая, маленькая кухонька, и три комнаты, одна побольше, вторая поменьше, и третья, смежная с маленькой, по размерам больше похожая на шкаф. Вот что меня действительно поразило, так это шикарная купальня, вкус в плане обустройства её, у моей дальней родственницы был на высоте. На второй этаж вела резная лестница. Там было ещё несколько небольших комнат и маленькая комната, для приведения себя в порядок, я назвала её маленькой купальней, хотя как таковой купели там не было, а стояла какая-то палка с лейкой за полупрозрачной ширмой, как я не старалась понять принцип её работы, так и не сумела этого сделать.

Я стала практически затворницей. Периодически писала письма мисис Эверли и Сесиль, девушке, с которой мы познакомились в школе при магической академии, она сразу взяла на себя защиту меня от обижающих маленьких магов, наших одноклассников и учащихся курсами выше. А когда моё обучение там прекратилось, мы продолжали дружить. Она не поддерживала моё решение о добровольной ссылке в "свою деревню", о чём не забывала сообщить мне в каждом письме, обязательно описывая балы и новые сплетни, с намерением "вернуть тебя в свет" и "такую красоту прятать на грядках?", я улыбалась, слыша за строчками тон, с которым она это произносила, если была бы рядом.

Выйдя из сарая, я присела на какой-то кусок деревяшки, поставленный как пенёк, возле покосившегося столика у стены сарая и разложила свои средства первой помощи. Несколько раз глубоко вдохнула, успокаивая дыхание и чувствуя, как жжение начинает подниматься к плечу и ключице, постаралась как можно жёстче зафиксировать злополучный шип плоскогубцами, и выдохнув - дёрнула со всей силы.

Мир потемнел и я полетела в пропасть.

Открыть глаза никак не получалось. Я чувствовала дуновение лёгкого ветерка, запах травы и земли, по щеке ползла какая-то букашка. С усилием открыла глаза.

– Сколько же я провалялась? – прошептала я, смахивая с лица муравья. В тёмном небе ярко горели звёзды и полная луна озаряла всё мягким серебристым светом. Голова нещадно гудела. Полежав ещё немного на уже прохладном ковре травы, "Хорошо, что я вчера убрала отсюда весь мусор", – подумала я – "а то бы приложилась обо что-нибудь посерьёзнее". Я тяжело перевалилась на бок, в попытке встать. Жар в руке не прошёл полностью. Было ощущение, что он разлился уже по всему телу. Но теперь не жёг так сильно, а окутывал в теплое, мягкое одеяло изнутри. Наконец удалось сесть. Голова кружилась и начала подкатывать тошнота. Я посмотрела на ладонь, то место, где недавно торчал шип – его не было.

Как не было и следа от того, что рука была поранена. "Хммм... Неужели мне всё приснилось?" – подумала я трогая ладонь и не находя следов от недавней моей неаккуратности. Наконец с усилием заставила себя подняться и поплелась в дом.

Зажечь светильник получилось не с первого раза, после чего я прошла на маленькую кухоньку. Голова гудела и кружилась. Во всем теле разлилась невероятная слабость. "Солнечный удар, не иначе", – подумала я и поставила чайник на плитку. Заварив себе ромашковый отвар, посмотрела на часы – "Полночь! Просто отлично", – как-то зло пробормотала про себя, понимая, что провалялась без сознания не меньше шести часов. А ведь ещё столько всего предстояло сделать! Сил не было. Я прошла в комнату, села в кресло-качалку, расположив чашку на стоящем рядом круглом столике, наследии тётушки, бывшей хозяйки домика. Взяла в руки лежащую рядом книгу, собираясь почитать. Но глаза предательски слипались. И я не стала противиться.

Родителей своих я не помнила, воспитывал меня дед, для всех окружающих - суровый, отставной военный. Но меня он очень любил и даже баловал. Хотя иногда смотрел на меня с непонятной тоской во взгляде.

Жили мы с ним в пригороде столицы, в городском особняке с замечательным садом. Во флигеле жила наша экономка и по совместительству моя няня, со своим мужем, нашим садовником, а также две их дочери, которые помогали матери по дому.

Когда мне было лет шестнадцать, дед первый раз вывел меня в свет, мы не очень часто бывали на балах и приёмах, но мне тут же начали поступать предложения о помолвках. Дедушка считал это преждевременным и настаивал на продолжении моего обучения. Так как дара во мне было крайне мало и он никак не хотел себя проявлять, мне грозил пансион леди Майрион, где недомагические благородные девы постигали разнообразные науки типа пения, вышивания и воспитания отпрысков, чтобы составить неплохую партию для менее притязательных к магическим успехам жены лордов. К поступлению туда я усердно и готовилась.

Через год, успешно сдав вступительные экзамены и пройдя строгий отбор, благополучно поступила. Отучилась с отличием три года. А после окончания обучения приняла предложение о замужестве от лорда Парч. Тогда я в первый раз в жизни поругалась с дедом. Он не одобрил мой выбор. Но и чинить сильные препятствия не стал. Семейство Парч было на хорошем счету у короля. Ещё бы, всё же самые сильные боевые маги огня! Дед хорошо знал деда моего жениха, им доводилось пересекаться в пору службы. Тёплыми их отношения назвать было нельзя. Он никогда не рассказывал, почему. На одном из приёмов они разругались с ним окончательно. Что уж там за интригу затеял старший лорд Парч, я не знала, но после их ссоры дед попал в немилость короля. Он был отлучён от двора, а потом и вовсе слёг. Мой жених же напротив, отказываться от меня не спешил. Даже порывался навещать деда. Но тот был непреклонен и от подобных визитов уклонялся.