Сказ о мастере потаённого судна - Елена Матвеева

Елена Александровна Матвеева

СКАЗ О МАСТЕРЕ ПОТАЁННОГО СУДНА

Художник Александр Николаевич Аземша

Много лет хозяйничали шведы на берегах Невы, но пришёл Пётр I со своей армией и вернул России её исконные земли. Страна получила выход к Балтийскому морю. Это было очень важно для торговли и процветания России.

Шведы не смирились с потерей. Война (она получила название Северной) продолжалась. А в это время — весной 1703 года — на болотистых островах в дельте Невы родился город Петербург, которому предстояло стать новой столицей государства Российского. Три крепости охраняли город, чтоб ни один неприятельский корабль не прошёл сюда, чтоб Россия твёрдо и навсегда стояла у моря.

В январе 1720 года — с этого времени начнётся наш рассказ — юная столица была уже чудно хороша.

Красивы парадные прямые улицы и деревянные набережные. Каменные дворцы с высокими крылечками по ниточке выстроились и глядятся в ясные воды Невы, как в зеркало. Возносятся в небо шпили, купола церквей и лес мачт на реке. Петербург — словно город-корабль. Кажется, плывёт он под парусами облаков в светлое Балтийское море.

Такой увидел столицу Ефим Никонов — крепостной крестьянин, мастер-самоучка, изобретатель и строитель первого русского подводного судна.

Пётр I высоко ценил людей пытливых, умелых, заботящихся о благе России. Имена этих людей — в том числе и Ефима Никонова — не должны быть забыты.

ЧЕЛОБИТЧИК

Лошади, словно почувствовав приближение города, побежали бойко и весело. Из-под копыт так и брызгал веером снег. И люди в санях приободрились: двое солдат и челобитчик — Ефим Никонов.

В те далёкие времена было так: если человек хотел сообщить о деле государственной важности, он подавал прошение — челобитную. А чиновники должны были доставить её самому царю. Челобитчика брали под стражу. Оказывалось дело пустячным — челобитчика строго наказывали, чтобы зря не беспокоил государя, важным — отправляли в столицу.

Два месяца просидел Ефим Никонов в арестной избе, две недели по снежной дороге везли его под стражей в Петербург, к царю Петру.

Тяжело было на душе у Ефима. Сумеет ли он доказать царю пользу своего дела? В родном селе над его задумкой смеялись: «Эка, дурачок, чего сочинил! Корабль решил построить для военного случая, чтоб под водой тайно от глаз ходил! Одно слово — пустобрёх!»

В конце пути солнце из тумана выглянуло. Вот уже избы пошли, сараюшки, амбарчики… Ослепительно сверкали снега, прикрыв грязь и бедность городских окраин. А вскоре перед глазами путников встал город с цепочками дворцов у Невы, с пронзающими небо шпилями и мачтами зимующих в гавани кораблей. Грозно щетинилась бастионами Петропавловская крепость.

Таким прекрасным и просторным распахнулся заснеженный город перед Ефимом, что у него дух перехватило. И печаль, и сомнения пропали: сумеет он поговорить с царём, построит он свой кораблик!

ЦАРЬ ПЁТР

Пётр был не обычным царём. Великан, силач, он знал четырнадцать ремёсел. Когда Пётр видел мастера, занятого незнакомым для него делом, то не мог утерпеть, руки у него чесались — отнимал инструмент, сам принимался за работу.

Но любимым ремеслом Петра было кораблестроение, а сам он был лучшим корабельным мастером России. На морях и реках завёл Пётр корабельные верфи. Очень пёкся он о русском флоте, понимал, что без военных кораблей страну от врага не оборонить, Балтийское море не сохранить.

В четыре утра ударят в Петербурге барабаны — народ на работу. И царь уже на ногах: чертежи кораблей делает, на токарном станке работает, государственные дела решает. После обеда едет на стройку или на верфь.

Людей ценил не по знатности и богатству, а по талантам и заслугам. Смелые и умелые находили его поддержку. Бездельники и трусы вызывали гнев.

Всё новое и невиданное очень занимало царя. Узнает про умную иноземную новинку — тотчас заведёт в России такую же. А если русский что-нибудь необычное и полезное придумает — почёт ему и награда.

Вот к какому царю ехал челобитчик, крепостной крестьянин из подмосковного села Ефим Никонов.

ВО ДВОРЦЕ

Ефим думал, что его сразу же к царю доставят. А ему перво-наперво допрос учинили: не покушаешься ли на царёво здоровье, не таишь ли дурной умысел? Писарь здесь же гусиным пером скрипел, ответы Ефимовы записывал.

Не верили Ефиму. Пыткой грозили. На ночь в темницу посадили, чтоб одумался и признался. А утром, ещё затемно, вывели его и снова повезли куда-то.

Зимой в Петербурге поздно рассветает. А кругом всё видно — от снега будто свечение исходит.

Встали лошади перед каменным домом. Появился заспанный слуга, держа перед собой свечку, повёл Ефима. Как во сне шёл Ефим по чудным покоям царским.

Потом открылась перед Ефимом дверь и закрылась за ним. И слуга за дверью остался.

Видит Ефим стол с книгами, бумагами, приборами для письма. А из-за стола навстречу Ефиму поднимается высоченного росту человек: сам царь Пётр! Глаза у него живые, быстрые. Так и кажется, что насквозь человека видят.

Оробел Ефим, на колени бухнулся. А Пётр велит встать, спрашивает:

— Что же за потаённое судно ты придумал к военному случаю?

Услышал Ефим в голосе царя дружелюбие и интерес, воспрял духом, стал рассказывать:

— Будет то судно само опускаться, всплывать и ходить под водой потаённо. Ежели подберётся под дно вражеского корабля, сможет учинить течь. А ежели оснастить его пушками — всплывать и стрелять по врагу.

— На что же будет похоже твоё судно?

— На лодочку с плоским дном, — отвечал Ефим. — На струг. Только с крышей.

— Почему же на струг? — удивился Пётр.

— Знаю я струги. Строил их на Преображенской верфи. Наше село близко — посылали туда работать.

Оживился Пётр. Приятно ему слышать о Преображенском подмосковном селе, где прошло его детство, где началось его увлечение корабельным делом.

Пётр сгрёб со стола бумаги, усадил Ефима и дал ему грифель. Сам сел рядом и велел:

— Нарисуй-ка своё потаённое судно.

Долго говорили и рисовали Ефим с царём, обсуждали, как то сделать, как это. За окном совсем рассвело, свечи догорели, оплавились и затухли. И сказал Пётр:

— Будешь ты зваться мастером потаённых судов. Не разглашай никому замысла и чужого глаза хоронись, потому что дело секретное, военное. А теперь иди в корабельную контору, дадут тебе место на Галерном дворе, лес, припас всякий для постройки и людей в помощь. Будешь с сего дня жалованье получать и опытное судно-образчик делать, чтобы проверить, сможет ли оно погрузиться и всплыть и может ли человек пробыть в нём под водой два или три дня.

ГАЛЕРНЫЙ ДВОР

Много в Петербурге жителей, много самых разных мастеров. А больше всего кораблестроителей и моряков.

Построены в столице Литейный двор, где пушки льют, кузницы, смолокурни, лесопилки, прядильные, канатные и парусные дворы, якорные мастерские и верфи. Адмиралтейская — главная.

Галерная верфь куда меньше Адмиралтейской. И суда здесь строят не такие могучие, не корабли, не фрегаты, а скромнее — парусно-вёсельные галеры. А стоит Галерная верфь на отшибе — в устье реки Фонтанки, недалеко от залива. Но жизнь кипит здесь так же бурно. На стапелях строятся десять галер. Стучат топоры и молоты. Лошади тянут из амбаров лес. Дымок смолокурен сливается с бодрым морским ветром.

Не ходит по земле Ефим Никонов — летает. Сбылась Ефимова заветная мечта. Пусть не поняли его замысла в родном селе, дурачком обзывали. Зато царь понял, оценил. Он сказал: «Большая польза отечеству от такого судна будет».

Дали Ефиму на Галерном дворе место для стройки и рабочую команду — плотников, столяров, конопатчиков.

Поселился Ефим недалеко от верфи, у вдовы Акимовны. А случилось это так. Увидел в огороде у дома пригожую круглолицую девушку с косой, приглянулась она Ефиму. Зашёл в избу попроситься жить, да там и остался.

Кроме дочки Дуни, которая так понравилась Ефиму, был у вдовы шестилетний сынок Федотка. Стал Ефим с ними жить, как в родной семье.

РОЖДЕНИЕ ПОТАЁННОГО СУДНА

Смотрит однажды Ефим: сам царь к его мастерской идёт. Широко шагает своими длинными ногами, как журавль. Свита за ним еле поспевает. Но в Ефимов сарай Пётр никого не пустил, один вошёл.

Всё осмотрел, проверил. Снял с полки маленький образчик секретного судна. Ефим смастерил лодочку играючи, пока лес и инструмент не завезли.