Мой «путь в первобытность» - Юрий Семёнов

Мой «путь в первобытность» Юрий Семёнов 

Мой «путь в первобытность»

1. Вводное замечание

Юлиан Владимирович Бромлей без малого четверть века (1966–1989) руководил Институтом этнографии АН СССР. За этот период многое случилось в жизни этого научного учреждения. Но из множества аспектов его истории я остановлюсь лишь на одном — развертывании в институте исследований истории первобытного общества и роли в этом Ю.В. Бромлея. Я делаю так потому, что это не только довольно важный эпизод истории нашей отечественной науки, но и значительная часть моей научной биографии.

2. Исследование истории первобытного общества в Институте этнографии в первые послевоенные десятилетия

Исследованием истории первобытного общества в Институте этнографии занимались и до прихода к руководству в нем Ю.В. Бромлея. Существенный вклад в разработку проблем первобытной истории внесли такие корифеи нашей этнографической науки, как С.П. Толстов, А.М. Золотарев, С.А. Токарев, М.О. Косвен, Б.О. Долгих, Л.П. Потапов. Если ограничиться только послевоенным временем, то в этот период институтом было опубликовано несколько сборников, из числа которых можно отметить «Родовое общество. Этнографические материалы и исследования» («Труды Института этнографии» (в последующем — ТИЭ). Новая серия. Т. 14. М., 1951.), «Происхождение человека и раннее расселение человечества» (Там же. Т. 16. М., 1951), «Проблемы истории первобытного общества» (Там же. Т. 54. М.-Л., 1960.), «Океанийский этнографический сборник» (Там же. Т. 38. М., 1957), «Исследования и материалы по вопросам первобытных религиозных верований» (Там же. Т. 51. М., 1959), «Проблемы истории и этнографии народов Австралии, Новой Гвинеи и Гавайских островов» (Там же. Т. 80. М.-Л., 1962). Увидели свет монографии А.И. Першица «Хозяйство и общественно-политический строй северной Аравии в XIX — первой трети XX в.» (Там же. Т. 69. М., 1961), Ю.П. Аверкиевой «Разложение родовой общины и формирование раннеклассовых отношений в обществе индейцев Северо-Западного побережья Северной Америки» (Там же. Т. 70. М., 1961), книги М.О. Косвена «Очерки истории первобытной культуры» (М., 1957) и «Семейная община и патронимия» (М., 1963.). Институтом была подготовлена к печати и издана написанная еще до войны монография А.М. Золотарева «Родовой строй и первобытная мифология» (М., 1964). Проблемам первобытности и перехода от первобытного общества к классовому почти целиком посвящен обширный раздел монографии С.П. Толстова «Древний Хорезм. Опыт историко-археологического исследования» (М., 1948), носящий название «Экскурс III. Путь корибантов».

Но при всем при этом исследования первобытности во многом являлись личным делом тех или иных ученых. Они не было в достаточной степени организованы. В институте не было особого подразделения, которое специально бы занималось изучением первобытной истории. В какой-то степени координацию этих исследований наряду со своей главной задачей — обсуждения теоретических проблем этнографической науки — осуществляла группа общей этнографии, возглавляемая заместителем директора института М.Г. Левиным. Но эта группа была лишь совокупностью ведущих работников разных секторов, которую собирали от случая к случаю.

3. Ю.В. Бромлей и историология первобытности [1]

Положение изменилось вскоре после прихода Ю.В. Бромлея. В 1967 г. в составе институте была создана как особое подразделение со своим штатным составом группа по изучению первобытной истории во главе с А.И. Першицем, которая через семь лет, в 1974 г., была преобразована в сектор истории первобытного общества под тем же руководством. Это было крайне важным событием в истории разработки проблем первобытности. До этого ни в одном научном учреждении не только нашей, но и других стран никогда ни существовало особого подразделения, которое специально занималось бы историей первобытности.

Самое, пожалуй, интересное, что такое отношение к историологии первобытности не только никак не вытекало из тех взглядов, которые излагались Ю.В. Бромлеем в его трудах, посвященных предмету этнографии, но, наоборот, находилось в противоречии с ними. Согласно его точке зрения, этнография есть наука прежде всего о народах, этносах, а тем самым и о том слое культуры, который он именует этническим, имея в виду традиционно-бытовую культуру. Но несомненен факт, что этнография всегда, с самого момента своего возникновения исследовала живые первобытные общества и создавала концепции первобытной истории. Ю.В. Бромлей находит выход из положения в признании того, что этнография наряду с основной предметной областью имеет еще и дополнительную зону изысканий, каковой и является история первобытности. [2]

Но утверждая, что изучение первобытности всего лишь дополнительная предметная область этнографии, Ю.В. Бромлей в то же время всячески способствовал таким исследованиям. И это связано с его несомненным интересом к проблемами первобытной истории, который зародился у него задолго до того, как он занял пост директора Института этнографии и стал заниматься проблемой предмета этой науки. Ю.В. Бромлей начал свою научную деятельность как специалист по истории южных славян, прежде всего хорватов. В процессе исследования все большее его внимание стали привлекать самые ранние стадии истории этого народа. Результатом была монография «Становление феодализма в Хорватии» (М., 1964), в которой он рассматривает вопрос о переходе хорватов от первобытного общества к классовому. Сделать это было невозможно без обращения к первобытному обществу и к проблеме перехода от него к классовому в более широком масштабе. О том, что этот сюжет давно уже занимал Ю.В. Бромлея, говорит написанная им за семь лет до этого совместно с А.Я. Гуревичем статья «Возникновение классового общества у древних германцев и славян» («Преподавание истории в школе». 1957. № 5). Не пропал у Ю.В. Бромлея интерес к первобытности и после того, как он занял пост директора Института этнографии. Им было написано еще восемь работ по данной проблематике.

Но главное даже не в этом. Важно то, что на протяжении всего времени своего директорства Ю.В. Бромлей опекал группу, затем сектор истории первобытного общества, оказывал этому подразделению всемерную поддержку, всячески способствовал публикации его работ. И дело не сводилось к административной поддержке начинаний сектора. Ю.В. Бромлей способствовал созданию в секторе такой общей атмосферы, которая благоприятствовала творческой научной работе.

4. Господство догматизма в этнографии и историологии первобытности в сталинское время

Сейчас стало привычным говорить, что вплоть до начала перестройки в наших общественных науках безраздельно господствовала марксистская идеология и существовала насильственно навязываемое и поддерживаемое сверху единомыслие чуть ли не по всем вопросам. На деле было не совсем так, а может быть даже и совсем не так. Это особенно наглядно можно видеть на примере этнографии и историологии первобытности.

Действительно было время, когда в этой области царило почти полное единомыслие. Оно утвердилось в результате идеологических погромов, сопровождавшихся репрессиями против ученых, которые, начавшись в конце 20-х годов, продолжались все 30-е годы и затронули весь комплексе общественных и не только общественные наук. В числе других пострадало немало видных этнографов и археологов.

В то время огнем выжигалось всякое стремление самому искать истину. Как писал известный советский поэт И.Л. Сельвинский в стихах, которые были написаны давно, но увидели свет только в 1990 г.:

«Нас приучали думать по ниточке.

Это считалось мировоззрением:

Слепые вожди боялись панически

Всякого обладавшего зрением.

В нас подавляли малейший выкрик,

Чистили мозг железными щетками,

О мыслях думали, как о тиграх,

А тигры обязаны быть за решетками.

Вывод этот не лишен логики.

Но как удушье выдержат легкие?» [3]

Писал И.Л. Сельвинский и о результате такого воспитания:

«Мы отвыкли мыслить, и для нас

Каждая мыслишка — ересь.

Мыслить мы отвыкли, не чинясь,

Чинопочитанию доверясь...».[4]

В частности, в сфере этнографии истории первобытного общества всем ученым негласно было предписано считать абсолютной истиной любые положения, изложенные в книге Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884). Так как Ф. Энгельс в своей работе исходил прежде всего из труда Л.Г. Моргана «Древнее общество» (1877), то те самым в ранг абсолютно верных, не подлежащих никакой критике возводились многие положения моргановской концепции первобытности..