Самый длинный месяц - Евгений Ерин

Самый длинный месяц

Первая декада. Озеро Петровское 26 мая (1-й день) – Последняя рыбалка.

Первая декада. Озеро Петровское.

26 мая (1-й день)

Последняя рыбалка.

Я ехал на свою последнюю рыбалку...

Наверное, нужно объяснить, почему последнюю. И кто такой я.

Мне 58 лет, я врач-хирург. И заядлый рыбак. И на свое 58-летие, с согласия супруги (можно и так сказать), я подарил себе новый алюминиевый катер Quintrex 455 Coast Runner (Россия). И сейчас, в первый день отпуска, ехал впервые намочить открытой водой его борта («и опять пропасть на 2 недели!»). Ехал не на реку Обь, а на Озеро Петровское – небольшое озеро с прозрачной и теплой водой, в густом и обширном (110*70 км) сосновом бору.

Почему на катере – да не на реку? Потому, что Озеро Петровское – единственный натуральный водоем нашего края (не берем во внимание Гилевское водохранилище), где из-за известняковых почв вода прозрачная, почти как в море. Видимость 4 метра и более. Потому здесь можно заниматься подводной охотой. А ещё - летом вода здесь теплая. Но это была лишь официальная причина, объясняющая близким (среди которых были тоже рыбаки) мой выбор.

Главная причина заключалась в том, что последние 2 месяца у меня стало болеть левое плечо, затем шея. Сперва не сильно, потом – больше. Я лечил свой плече-лопаточный периартрит. А четыре дня назад я впервые сплюнул кровь… На компьютерной томограмме грудной клетки нарисовалась опухоль верхней доли левого легкого и множественные метастазы в оба легких. На бронхоскопии была получена цитология – клетки рака. Прогноз короткий и пессимистический. А на рыбалке могло случиться всякое – так пусть хоть машина и катер не затеряются на большой реке, а будут найдены и достанутся семье.

Жене я ничего не сказал – узнает в свое время. Сказал, что поехал проводить катеру крещение. А на самом деле я убегал от бесполезной суеты. В глубине души мне хотелось умереть не на виду у всех, измученным медицинскими процедурами, а в обстановке, за которую мы и ценим рыбалку: вода и туман, тишина и ПОКОЙ. И если будет Бог ко мне благосклонен – он дарует мне массивное легочное кровотечение в тот момент, когда я уплыву к дальнему берегу, заглушу мотор, кину якорь и вдохну полной грудью этот сказочный уют. В этот момент пусть всё и случится. Я даже не успею испугаться – только закашляюсь и потеряю сознание.

На северо-западном берегу Озера Петровского расположена деревня, называется так же – Озеро Петровское. После закрытия леспромхоза деревня вымирающая – осталось не больше двух десятков жителей, которых и не видно вовсе. На въезде в деревню городские, соблазнившись уникальностью мест, купили и отремонтировали несколько домов и наезжают сюда по выходным. Есть еще охотбаза, которая все время закрыта, и магазин, где местным отпускают товары под запись. Наши друзья в 90-е годы здесь тоже купили дом, но уже года два как здесь не появляются. Я планировал использовать этот дом как запасное убежище – сначала хотел попробовать пожить на катере.

И вот, я еду на свою последнюю рыбалку…

Лесная дорога после трассы ведет через еще живое село Заводское и совсем вымершее Куличье. Кроме этой дороги, есть еще одна с противоположной стороны, проложенная лесовозами, но она проходима только на квадроциклах и чтоб дождей не было хотя бы неделю. Для моей истории это имеет значение.

Я уже привык к тому, что после Заводского на дороге не встретишь машин, а первого человека можно увидеть только возле магазина в Озере Петровском. Но сегодня за одним из поворотов я чуть не въехал в стоящий криво на дороге грузовик. Я успел отвернуть (ехал с прицепом медленнее обычно). При этом резко дернул левой рукой – плечо и шею прострелила боль, заныли зубы. Задняя часть ЗИЛа закрывал часть дороги, передок был на обочине. Водительская дверь открыта настежь. Никого нет. Я вышел – крови нет, битого стекла – тоже нет. Крикнул – тишина в ответ. Солнце, сосны, зелень вокруг – в такой день ничего не может быть плохого. Вернее, плохое может быть только со мной. Сплюнул слюну с красными прожилками. Захлопнул дверь, завел мотор и, баюкая левую руку, тронулся. В зеркале заднего вида мелькнула темная фигуры – вот и шофёр вернулся.

В деревне никого не видно (ожидаемо). Обитая железом крашенная дверь магазина (бревенчатая изба) – закрыта. Проезжаю мимо – прямо на песчаный пляж. Пляж – это единственное место, где постоянно кто-то был из местных или приезжих. Но не сегодня – сегодня ни души. «Да, совсем умирает деревня» - думалось мне, пока я разворачивался и пятился задом, погружая до ступиц лодочный прицеп в воду. Я выпил две таблетки анальгина, снял штаны и обувь. Когда открыл дверь машины, в нос ударил густой и сладкий смрад разложения. Выйдя из машины, я огляделся – чуть поодаль на берегу лежала раздувшаяся туша коровы. «Теперь понятно, почему никого нет! Что же никто не уберёт?!»

Стараясь дышать пореже, я расстегнул крепления, спустил катер на воду и отвел его к концу длинных мостков, где можно было без опасения сразу опустить мотор в воду. Привязал его там кормой к берегу – для удобства погрузки. Затем чуть выехал на берег и сгрузил на песок сумки и чехлы – снасти, еда, газовый примус, спальник, канистры с топливом и прочее.

Я успел загрузить всё барахло в катер, подготовить катер к отплытию (вонь была уже непереносима!). Я воткнул ключ в замок зажигания, а страховочную чеку – в паз. «Чёрт, еще машину отогнать во двор!» Когда я, стоя в катере, поставил ногу на мостки, я увидел Его.

Чёрная фигура стоял за машиной и смотрела на меня. Мохнатая. Ростом как человек. Я сразу понял, что это не медведь. И не обезьяна. Монстр запрыгнул на капот машины, шагнул на крышу (я слышал, к смялся капот, я увидел, как прогнулась крыша), спрыгнул