Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Документальные книги » Публицистика » Фантасмагории - жизнь Ангелов на кончике иглы - Валерий Воскобойников

Фантасмагории - жизнь Ангелов на кончике иглы - Валерий Воскобойников

18.12.2024 - 19:01 0 0
0
Фантасмагории - жизнь Ангелов на кончике иглы - Валерий Воскобойников
Описание Фантасмагории - жизнь Ангелов на кончике иглы - Валерий Воскобойников
Читать онлайн Фантасмагории - жизнь Ангелов на кончике иглы - Валерий Воскобойников

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2
Перейти на страницу:

Воскобойников Валерий

Фантасмагории - жизнь 'Ангелов на кончике иглы'

Валерий Воскобойников

Фантасмагории: жизнь "Ангелов на кончике иглы"

Последние десятилетия мы были свидетелями того, как в российский литературный процесс снова и снова возвращались писатели, работавшие в ХХ веке. Я назову лишь несколько известных имен. Это Замятин, Добычин, Платонов. И всякий раз наступало новое прочтение и новое узнавание их прозы. Например, Андрея Платонова открывали дважды, а то и трижды: в начале и конце 60-х и во второй половине 80-х. В этом ряду достойных писателей стоит и Юрий Дружников со своим романом "Ангелы на кончике иглы", написанным в 70-е годы, изданным в России в 1991-м и недавно переизданным вновь. И здесь мне хотелось бы говорить не о метаморфозах романа -- текст остался неизменным, -- а о метаморфозах его прочтения, о метаморфозах читательского восприятия. Так постоянно происходит с подлинной литературой: меняется общественная погода, и книга, хотя и с уважением, но поставленная на полку интеллектуального, духовного и эстетического резерва, вдруг снова берется в руки, перечитывается. В ней открывают новые глубинные пласты, и вместе с этим наступает новая ее актуальность. С книгой Дружникова это происходит прямо на наших глазах. Роман снова стал отвечать общественным настроениям, ожиданиям и тревогам, или, точнее, состояние российского общества снова стало созвучно описанному в романе.

Мне жаль, что за рамками моего текста останутся те качества романа, без которых существование настоящей прозы невозможно, сколь бы умные мысли автор не высказывал и какую бы правду-матку не резал. И все же я не могу не отметить легкость, изящество, артистизм авторского стиля, остроумное и парадоксальное построение глав, великолепное соединение бюрократического языка с разговорной стихией. Несмотря на трагизм событий, описываемых автором, в романе присутствует особый воздух, легкое свежее дыхание внутренне свободного человека; может быть, благодаря этому, пространство его небеспросветно, над ним, словно неясное свечение, струится свет надежды.

Генрих Белль однажды сравнил написание романа с постройкой собора, в котором все его отдельные конструкции, соединяясь, создают единую многозвучную симфонию. Причем, ни одна подробность не бывает лишней, а все они, дополняя друг друга, образуют гармоническую модель.

В этой связи интересно взглянуть на главы романа, которые, на первый взгляд, могут показаться не обязательными, своего рода архитектурными излишествами. Это -- пространные цитаты из книги маркиза де Кюстина и стихи Закаморного.

Прошу простить меня за то, что моя цитата из романа, а точнее, из книги де Кюстина, может показаться излишне длинной, но без нее дальнейший разговор невозможен.

Какой увидел Россию 30-х годов ХIХ века французский путешественник, доброжелательностью, сочувствием и одновременно объективностью наблюдений которого восторгался Герцен:

"Правительство в России живет ложью, ибо и тиран, и раб страшатся правды. Наши автократы познали силу тирании на своем собственном опыте. Они хорошо изучили силу деспотизма путем собственного рабства...

Россия -- страна фасадов. Прочтите этикетки -- у них есть цивилизация, общество, литература, театр, искусство, науки, а на самом деле нет даже врачей: стоит заболеть, и можете считать себя мертвецом!

Русский двор напоминает театр, в котором актеры заняты исключительно генеральными репетициями. Никто не знает хорошо своей роли, и день спектакля никогда не наступает... Актеры и директор бесплодно проводят всю свою жизнь, подготовляя, исправляя и совершенствуя бесконечную общественную комедию.

Всюду и везде мною ощущается прикрытая лицемерная жестокость, худшая, чем во времена татарского ига: современная Россия гораздо ближе к нему, чем нас хотят уверить. Везде говорят на языке просветительной философии ХУШ века, и везде я вижу самый невероятный гнет. Мне говорят: "Конечно, мы хотели бы обойтись без произвола, мы были бы тогда богаче и сильнее". И в то же время говорящий думает: "Конечно, хорошо было бы избавиться от необходимости говорить о либерализме и филантропии, мы стали бы счастливее и сильнее, но, увы, нам приходится иметь дело с Европой".

...Политические суеверия составляют душу этого общества. Самодержец, совершенно безответственный с политической точки зрения, отвечает за все. До сих пор я думал, что истина необходима человеку, как воздух, как солнце. Путешествие по России меня в этом разубеждает. Лгать здесь -- значит охранять, говорить правду -- значит потрясать основы".

Не забавно ли, что герой романа, главный редактор центральной советской газеты, поначалу никак не может поверить, что все вышесказанное писалось не о России его времени, а о той, что отстояла от него приблизительно на 130 лет?

Наблюдения маркиза -- это своего рода большой вопросительный знак, поставленный в самом начале романа: изменилось ли нравственно-духовное наполнение России в результате смены эпох и прошествия более, чем столетия. А сам роман можно считать ответом на этот вопрос. И тогда стихи З. К.Морного, пронизанные чувством горечи за то, что происходит в стране, являются в диалоге маркиза с автором своего рода точкой. Я не могу не процитировать их:

...Живем мы во славу химеры

От смерти до смерти вождей.

От голода мрем, от холеры,

Убожеством давим людей.

Зовет нас в преддверии драки

В костер и на праздник труба.

Мы -- пешки, играют маньяки,

Такая уж наша судьба.

Молчание -- крест поколений,

Печаль утопивших в вине.

Что выкинет дяденька Гений,

Тебе неизвестно и мне.

И если маньяк помоложе

Вдруг вырвется после всего,

Детей упаси наших, Боже,

От экспериментов его.

Вожди... О проказа России!

Избавиться нам не дано.

Согнув под секирами выи,

Мы ждем окончанья кино.

Кстати, стихи эти автор поместил сразу после главы, рассказывающей о том, как отчаявшийся Максим искупал сотрудников госбезопасности в озере дерьма, слитого из нескольких цистерн. Как тут не вспомнить случай, когда в двадцатые годы в центре Москвы прорвало канализацию и на Красную площадь, где лежал свеже-законсервированный прах, потекли зловонные нечистоты. "По мощам и миро!" -- отозвался на эту новость недавно выпущенный из тюрьмы святейший патриарх Тихон.

Для читателя, далекого от российской действительности, многие сюжеты, рассказанные автором, могут показаться вольной игрой фантазии. На самом же деле Дружников создал абсолютно достоверную картину, идентичную российской действительности советского периода 60-70 годов. Юрий Лотман однажды сказал о записках другого путешественника, на этот раз русского, Карамзина, по Франции: "Перед нами -- художественное произведение, умело притворяющееся жизненным документом". Здесь -- другой случай, когда художественное произведение является одновременно и документом, а фантасмагория романа -это фантасмагория самой жизни, порожденная подменой фундаментальных нравственных понятий. Точнее, подменены не просто понятия, подменена сама жизнь.

В 70-е годы, видимо, по недосмотру, издательством "Молодая гвардия" был опубликован роман Айзека Азимова "Конец вечности". В нем, также как и в романе Джорджа Оруэлла "1984", тоталитарный режим пытается уничтожить частную жизнь героев, ее апогей -- любовь. Для тоталитарной власти любовь является последним убежищем, в котором человек может проявлять себя как свободная личность. Но в отличие от Оруэлла у Азимова двум полюбившим друг друга людям удается уничтожить кажущийся всемогущим режим. Однако в то время, пока этот режим еще существовал, он должен был постоянно воспроизводить себя, воздействуя на прошлое. С этой целью в отдаленный прошлый век, где такие изменения невозможны, забрасывается молодой физик, внешне похожий на гениального ученого Мелликена, благодаря открытию которого и существует эта самая "Вечность". Молодой физик должен внушить формулу ученому. Однако они не встретились, хотя молодой ученый, постепенно старея, весь век прождал эту встречу. И лишь под конец жизни он понял, что он сам есть тот самый Мелликен, и что, следовательно, весь свой век он жил не своей жизнью, а мнимой.

Герои Дружникова, даже умирая, не догадываются о том, что жили чужой жизнью, по чужому сценарию, сочиненному для них государством. А собственная их жизнь, принадлежавшая только им, была огосударствлена. И так как государство было, в свою очередь, приватизировано партией, то мудрый Раппопорт, он же Тавров, когда его просили "быть человеком", отвечал: "Я прежде всего коммунист, а потом уже человек". Если же его просили сказать по совести, он мгновенно реагировал: "По какой? Их у меня тоже две -- одна -партийная, другая -- своя". "Скажи по своей", -- просили его. "Скажу, но учтите: своя у меня тоже принадлежит партии".

Так отвечал Тавров записанный в паспорте индейским евреем, своего рода оживший печальный анекдот, отбывший два срока в сталинских лагерях, изготовлявший передовые статьи, письма трудящихся, всенародные движения, а также речи, доклады, реплики партийным вождям всех рангов, вплоть до высшего. И в ответах его ощущается трагический цинизм.

1 2
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Фантасмагории - жизнь Ангелов на кончике иглы - Валерий Воскобойников торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Вася
Вася 24.11.2024 - 19:04
Прекрасное описание анального секса
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит