Не моя женщина. Командировочный роман - Владимир Янковский

Не моя женщина

Командировочный роман

Владимир Янковский

© Владимир Янковский, 2016

ISBN 978-5-4483-2856-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Авторское предисловие

У каждого литератора – писателя или журналиста – своя манера творчества. Кто-то любит писать в абсолютной тишине, уединившись в кабинете, куда и на порог даже не подпускает домашних, – поэтому так трудно быть женой великого писателя, недаром у большинства великих – вспомним Бунина, Булгакова, Есенина, Шукшина и многих других отечественных и зарубежных литераторов – жен несколько. Эта закономерность подтверждается, когда литератор – женщина. Она или вовсе не замужем, или меняет мужей с частотой невероятной. Кто-то (Крылов, если не ошибаюсь) мог писать прямо в кругу домочадцев, с внуками на коленях.

Некоторые, сев за письменный стол (а нынче в большинстве своем за клавиатуру компьютера), пишут сначала подробный план будущего опуса, делают карточки с придуманными данными персонажей книги. Другие, начав писать, хорошо, если знают, как зовут главного героя, в какую эпоху будет происходить действие и даже не представляют, чем оно завершится.

Так и я в начале пути лишь немного обозначил сюжет, знал, кто в новой книге будет главным героем, чем закончится роман. Впрочем, жизнь вносит свои коррективы и в сюжетную линию, и в предполагаемую концовку. Я начал работу над этим произведением 18 декабря 2004 года. Сейчас на календаре сентябрь 2016 г. За девять минувших лет поменялось многое и в моей жизни, и в сюжете книги. Поначалу, в духе саг и телероманов, я захотел написать историю своей семьи с дореволюционных времен до сегодняшнего дня. Среди моих предков, как по отцовской, так и по материнской линиям, много участников эпохальных событий – от польских дворян, боровшихся еще с царским правительством за независимость Польши, до тех, кто осваивал новые земли, верой и правдой служил царю и отечеству в армии и полиции, нес свет православия в присоединенные районы, делал революцию в 1917-м, сражался по обе стороны баррикад в Гражданскую, погиб или пропал без вести в Великую Отечественную, строил Байконур и выводил на орбиту космические корабли, учил школьников и студентов. Эпопея могла получиться увлекательная. Но на романы-эпопеи нужно время. Его-то мне постоянно и катастрофически не хватает. В подзаголовке моего произведения значится «Командировочный роман». Эта ремарка отражает суть проблемы – большая часть текста написана в командировках, куда по роду основной работы мне приходится довольно часто ездить. Вот почему однозначно отпал замысел эпопеи.

Хотя я уже и названия для эпопеи придумал несколько вариантов. По закону жанра и требованиям маркетинга нужно было броское, запоминающееся, отражающее дух нашей эпохи. Рассматривал от негативных названий «Отверженные», «Обманутые», «На советских развалинах», «Война и пир» до более нейтральных «Советская сага», «Гомус советикус», «Наше время и его герои», «Другие времена».

Вот это последнее показалось наиболее точно выражающим авторский замысел. Другие времена – это и ностальгия по прошлому, и затаенная и неистребимая у каждого россиянина надежда на светлое будущее, – когда-нибудь ведь должны настать другие времена?

Лев Толстой, задумывая роман о декабристах, неизбежно вынужден был обратиться к войне 1812 года, ибо все декабристы из Отечественной войны с французами и выросли. Но о войне с французами нельзя было рассказывать без упоминания о событиях 1805 г., об Аустерлице. Так «Война и мир» началась с 1805 г.

У меня же получился обратный процесс. Задумав роман-эпопею о крушении двух империй – царской и СССР (последний представлялся мне супермощным атомным авианосцем, по команде с капитанского мостика «Полный назад!» на глазах миллионов соотечественников превратившимся в гибрид, клон, искусственно и по западным образцам созданную помесь громадного танкера, везущего нефть и сжиженный газ в Европу, Азию, Америку с круизным лайнером, на верхней палубе которого веселятся и ликуют «новые русские», а на нижних – потный, грязный, нищий голодный народ за пару сотен долларов в месяц обслуживающий движки этого корабля), я дошел к замыслу романа о годе жизни одного из сегодняшних российских интеллигентов, сумевшем как-то приспособиться в этой жизни.

Хотя главной сюжетной линией стала вечная тема любви, я постарался оставить в тексте произведения хоть что-то от эпопеи – обзор отечественной истории, дав его через лекции главного героя – ученого-историка. Конечно, менялись и названия книги: «Унесенные селем», «Статус-кво» уступили место окончательному – «Не моя женщина».

Безусловно, это не первое мое художественное произведение. На книжной полке стоят яркие с глянцевыми обложками мои детективные романы, выходившие в начале нового века массовым тиражом в одном из московских издательств. Я раздваиваюсь, даже расстраиваюсь ежечасно и ежеминутно. Для большинства окружающих – я обыкновенный вузовский преподаватель, разрывающийся на трех работах, чтобы прокормить семью. Коллеги читают мои научные статьи и монографии, выходящие с завидной для многих периодичностью, но почти никто из них не знает «страшную тайну» – одно из самых звонких имен отечественной женской детективной литературы – это я.

Жена, читая мой очередной опус и дойдя до последней страницы суперобложки, где «мое» традиционное для серии фото – жгучая брюнетка в глубоко декольтированной блузке, открывающей великолепную фактуру тела, мрачно шутит: «Так ты будешь выглядеть, когда сменишь пол?» – хотя прекрасно знает, что на фото – любовница главного редактора издательства, где я публикуюсь.

Жорж Санд была женщиной – это знают все. Как я дошел до такой ручки – стал женщиной в своем писательском обличье? Ответ в глубинном вопросе, отчего люди начинают писать вообще. Лишь немногие писатели, материально обеспеченные – Л. Н. Толстой, И. С. Тургенев, М. Ю. Лермонтов – начинали творить из-за страстного желания высказаться, донести миру свой талант. Остальные, коих абсолютное большинство – Пушкин, Некрасов, Достоевский, Булгаков – только по отечественной литературе список можно продолжить до бесконечности, а в зарубежной наиболее современный пример – Дж. К. Ролинг, автор романов о Гарри Потере, – писали и пишут, чтобы прокормить себя и свои семьи. К этому абсолютному большинству писательского сообщества принадлежу и я – на преподавательскую зарплату в России семью не прокормишь.

Московским издательствам выгодно иметь дело с такими провинциальными авторами, как я. Нам платят гроши, объясняя, что большего мы не получим нигде, публиковать таких авторов под настоящими фамилиями – коммерческий риск для издательства – чтобы книги нового автора начали хорошо продаваться, на его раскрутку надо затратить десятки тысяч баксов. А где гарантия, что раскрученный новый автор окажется если не Львом Толстым, то хотя бы Акуниным на худой конец? Поэтому я и вынужден терпеть аппетитное женское тело на обложке своих детективов, женскую фамилию в «титрах» – лишь бы сын мог спокойно учиться в университете, а жена хоть изредка радовать себя обновками на зависть коллег – школьных учительниц.

У Льва Толстого 93 тома в полном академическом собрании сочинений. Георгий Троепольский вошел в историю отечественной литературы, написав уже на склоне лет лишь одну книгу, но какую! – «Белый Бим – Черное Ухо». Сумею ли я войти в эту самую историю со своим новым романом? Посмотрим. Во всяком случае, он написан искренне.

Когда я пишу, то стараюсь вжиться в образ главного героя или героини, примеряю их «шкуру» как бы на себя. У меня нет отдельного кабинета, жена и сын беспрепятственно входят в комнату, где я работаю за компьютером. Единение автора и главного героя может быть настолько тесным, что однажды из-за этого чуть не возникла семейная драма. Первый раз за многие годы семейной жизни я назвал жену Ксюшей – чужим женским именем. Только открытый на мониторе файл с рукописью моего нового детектива, где главную героиню звали Ксенией, убедил жену, что в момент нашего разговора я был «там», в своем романе. Бедная Верочка! Она, как любая женщина, сильно комплексует из-за меня и моего ремесла – трудно быть женой писателя.

Дело не только в том, что сегодня я вживаюсь в образ врача «скорой помощи», завтра – страхового агента, послезавтра – успешного журналиста, месяц спустя – столичной поп-звезды или проститутки. Мое раздвоение личности, художественный домысел, авторская фантазия позволяют мне вытворять с моими персонажами порой такое, на что я сам в реальной действительности никогда бы не решился.

Как я пишу? Текст очередной главы я обдумываю по дороге на работу и с работы, на бесполезных совещаниях, которых достаточно много в моей практике, перед сном – хорошее средство от бессонницы. Потом, когда выдаются свободные минуты, сажусь за компьютер и начинаю писать с приличной скоростью, просто перенося в электронный носитель фактически давно уже придуманный текст.