Джеймс - Мария Рудская

Мария Рудская

Джеймс

Прошло около часа с тех пор, как он покинул город, его автомобиль хотя и был стареньким, но все же был еще в состоянии преодолевать длинные расстояния, не доставляя водителю неприятности в виде перегрева двигателя. Неужели прошел уже целый час? Для него время в пути всегда пролетало быстро. Джеймс был из той категории людей, для которых вождение автомобиля никогда не являлось обязанностью. Наоборот, быстрая езда помогала ему отвлечься от того, чем была наполнена его голова, от этих бесконечных мучительных мыслей, которые начав свой танец в его голове, всегда трансформировались в ноющую непрекращающуюся боль. Жужжащий рой пчел, казалось его голова стала местом для их постоянного обитания, которое они никогда не покидали. Обычно все начиналось с одной-единственной пчелы, она влетала первая, а следом за ней и все остальные, приводя за собой боль. Раньше у него была привычка «лечить» себя, которая хорошо помогала до поры до времени. В машине он выбирал одну из своих любимых песен, преимущественно одну из рок-хитов, включал звук на полную катушку и давил на газ. И тогда становилось легче. Пчелы как будто бы пугались гитарных басов и орущих во все горло вокалистов и в страхе улетали, забившись в самый дальний уголок его сознания, боль отпускала. Однако он знал, что эти твари прилетят обратно сразу как только он убавит звук. Он называл это «музыкотерапия», хотя, с недавних пор этот способ уже не работал, а помогали только лишь таблетки.

Да, вождение было удовольствием. Он даже думал однажды устроиться на работу таксистом, но быстро поменял свое решение, вспомнив печальный опыт своей двоюродной сестры, которая открыла кафе китайской еды. Она не говорила, где взяла деньги на открытие бизнеса, однако Джеймс догадывался, что домохозяйки коей Кристина и являлась, могут быть способны на многое. Потому что главным триггером их бурной деятельности являлась скука. Особенно скучно было тем, чей муж зарабатывал достаточно денег, обеспечивая все потребности семьи. Открыв кафе, через полгода Кристина жаловалась Джеймсу по телефону:

— Это совсем не то, что готовить дома. Дома я готовлю нечасто и тогда, когда у меня есть настроение.

Что ж, когда есть домработница, можно себе позволить готовить под настроение, — подумал Джеймс.

— А здесь приходится готовить каждый день … И если честно, мне это жутко надоело.

— Так найди повара.

— Не уложусь в бюджет, — вздохнула она. Я и так уже в минус ушла, боюсь мужу сказать.

Джеймс понимал, что его ситуация чем-то похожа на Кристинину. Его тоже довольно скоро станет тошнить от поездок как Кристину тошнит от ежедневного приготовления еды.

Дорога была пустынна, лишь изредка мимо проезжали встречные автомобили. В приоткрытое окно Джеймс чувствовал как лёгкий летний ветер обдувает его лицо и руки, лежащие на руле. Он наслаждался моментом, зная что скоро для него все закончится. Его пчелы не дадут ему покоя и не пройдёт и полгода как он будет лежать в могиле рядом со своей матерью, которая тоже умерла от рака. Только её рак был беспощаднее, он не позволил ей прожить и трех месяцев после того, как врачи сообщили им эту новость. А Джеймс все еще жил. Хоть не особо и хотел, но жил. Правда день ото дня становился все слабее. Он чувствовал, как силы мало-помалу покидают его. Ему уже с трудом удавалось поднять что-то тяжелое, и голова кружилась постоянно.

Его путь пролегал через лесной массив, солнце уже почти зашло, но впереди, там где дорога уходила в небо, все еще светило, заставляя водителей щуриться и опускать козырек над лобовым стеклом. Джеймса не клонило в сон, хоть он и порядком устал. Нужно где-то заночевать. Он сделает остановку через минут пятнадцать, он помнил что где-тут недалеко долден был быть придорожный отель. Заодно и заправит машину. По радио заиграла песня и он почувствовал, как начинает болеть голова. Приглушив звук до минимума, он подумал о том, что нужно выпить таблетку. Но боль была ещё терпима и Джеймс решил, что сделает это позже.

Через некоторое время увидев по правую сторону от себя гостиницу, Джеймс притормозил и заехал на парковку. Поставив авто на ручник, он порылся в сумке, и найдя упаковку обезбола, положил таблетку в рот, запив ее пивом из банки. Теперь можно и выпить, раз остановился. Не то чтобы он так уж боялся пить за рулем, просто сейчас неприятности ему были не нужны.

Плохие новости, в этом чертовом месте не подают ужин. Девушка на ресепшен улыбнулась, увидев нового гостя.

— Да, к сожалению ужин мы не подаем, но здесь в пешей доступности есть кафе, где вы сможете позавтракать. Кстати, там классно готовят кофе.

Джеймсу не понравился ее тон, он был таким как будто эта девушка считала себя лучше его, да еще этот высокомерный взгляд… Конечно, не ей же придется тащиться кучу времени пешком, чтобы просто поужинать. Почему все люди такие чертовы суки, почему нельзя было просто поговорить с ним вежливо, но нет же, нужно было испортить ему настроение.

Даже после выпитой таблетки голова не давала ему покоя, ночью он выпил еще две и только после этого смог уснуть беспокойным сном больного человека.

Проворочавшись всю ночь, Джеймс наконец решил, что лучше уже просто встать и начать новый день, раз уж сон не приходил к нему, и в семь часов утра был уже на ногах.

Подходя к автомобилю, с удивлением и досадой он увидел что не сможет выехать, так как его автомобиль был заблокирован Тойотой Короллой. Солнце отражалось от ее ярко-синего бампера, слепя ему глаза. За рулем никого не было и также не было и записки. Он почувствовал, как волна ярости накатила на него. Ему не хотелось опаздывать, его ждали дела, а теперь из-за какого-то хрена на Тойоте, который не потрудился найти себе свободное место, он мог опоздать. Несмотря на раннее время, солнце уже начало припекать, приоткрыв дверь со стороны водителя, он сидел за рулем и ждал, глядя в одну точку перед собой, пальцы на руле крепко сжимались, а потом выпрямлялись. Прошло около пяти минут, и злость его все росла, он думал о том что сделает с этим чертовым водителем этой чертовой короллы, когда тот вернется. А что если он вернется только вечером? И как будто в ответ на эту мысль издалека показалась фигура мужчины. Он шел