История инакомыслия в СССР - Людмила Алексеева

Самиздат правозащитного движения пополнился в эти годы более чем сотней документов Московской Хельсинкской группы, весьма разнообразных по темам и содержащих обширный информационный материал, уступающий по объему лишь «Хронике текущих событий», но, в отличие от «Хроники», содержащий анализ и оценки сообщаемых фактов. Среди документов МХГ - аналитические обзоры, такие, как «Оценка влияния Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе в части, касающейся прав человека в СССР (1 августа 1975 г. - 1 августа 1976 г.)», [268] формулирующие позицию МХГ по принципиальным вопросам в стране и в мире - такие, как «Итоговый документ к совещанию в Белграде» [269] и другие. Документы МХГ вкупе с документами других Хельсинкских групп - солидный вклад в освещение и разработку проблемы прав человека в СССР.

МХГ не собирала свои документы в сборники, эти документы передавались на Запад по мере их написания. Они изданы в сборниках издательством «Хроника» (Нью-Йорк) по-русски, а по-английски - Комиссией по безопасности и сотрудничеству в Европе (Вашингтон). [270] После арестов членов МХГ в 1977 г. появились четыре сборника самиздатских документов в их защиту. [271] В конце 1979 г., после ареста Татьяны Великановой, были составлены два сборника «В защиту Татьяны Великановой». [272]

В течение 1977-1979 гг. стали периодически выходить следующие информационные бюллетени: Рабочей комиссии по расследованию использования психиатрии в политических целях, [273] Инициативной группы защиты прав инвалидов в СССР, [274] СМОТа, [275] группы «Право на эмиграцию». [276] Все эти бюллетени выходили регулярно, по нескольку выпусков в год, и чрезвычайно расширили массив информации в области прав человека. Эти бюллетени, за исключением бюллетеня СМОТа, указывали на обложке имена и адреса своих составителей.

В эти годы участились интервью Сахарова иностранным корреспондентам. Эти интервью аннотировались «Хроникой», ходили в самиздате и были изданы (до августа 1977 г.) в сборнике «Тревога и надежда» издательством «Хроника». [277] В эти же годы годы вышли три самиздатских сборника материалов с критикой проекта новой конституции СССР. [278]

В самиздатской политической публицистике тоже проявилась четкая тенденция к созданию сборников, при том периодических. Первым из таких изданий стал продолжающийся исторический сборник «Память» с анонимной редакцией. Каждый сборник - приблизительно по 600 печатных страниц. «Память» выходит начиная с 1976 г. примерно раз в год (к 1982 г. вышло 5 сборников). [279]

В редакционном предисловии объяснятся:

«Первоочередной своей целью редакция считает сбор исторических свидетельств и публикацию их,… введение в оборот - научный и общественный». [280]

Важность и огромность этой задачи в советском обществе редакция определяет тем, что знание о прошлом сознательно и постоянно разрушается в угоду идеологии, фальсифицируется от самых отдаленных времен до ближайших дней и особенно - относительно советского периода, где реальность полностью заменена мифом. Поэтому особое внимание редколлегия «Памяти» уделяет именно советской истории - сохранить, спасти что можно. Ведь каждый человек, доживший до 70 лет, обязательно знает о нашем прошлом что-то, о чем вслух не говорят. Эти свидетельства - личные и документальные - призвана собирать «Память». Это - насущная нужда нашего общества:

«Там, где нарушена общественная память - там место всем другим бедам и невзгодам… Нет прошлого - закрыто будущее». [281]

В соответствии с замыслом редакции «Память» - не политическое и не идеологическое издание, она - полностью внепартийна. Так, уже в первом сборнике в разделе «Воспоминания» были опубликованы мемуары эмигрантки-монархистки; петербургской учительницы, арестованной «за религию»; коммуниста и социалистки. Эта «всеобщность» «Памяти» сохранилась полностью и в последующих сборниках. «Память» выделяется среди самиздатских изданий обширным и высокопрофессиональным справочным аппаратом к каждому публикуемому документу.

В 1979 г. появился литературно-публицистический толстый (200-300 страниц в выпуске) самиздатский журнал «Поиски» с подзаголовком «Свободный московский журнал» и с именами членов редколлегии на титульном листе: Валерий Абрамкин, Петр Абовин-Егидес, Раиса Лерт, Павел Прыжов (псевдоним, позднее раскрытый - Глеб Павловский). В следующих выпусках «Поисков» дополнительно были объявлены члены редколлегии Владимир Гершуни, Юрий Гримм, Виктор Сокирко и Виктор Сорокин. [282]

Первый выпуск «Поисков» открывается «Приглашением», в котором члены редколлегии поясняли:

«Нашему замыслу соответствовало бы название слишком длинное для журнала -»Поиски взаимопонимания"… К участию в наших «Поисках» мы приглашаем всех, кто за взаимопонимание… Мы пережили с 1953 г. целую полосу надежд и крушений, избывания старых и новых иллюзий… Это время,… переломившись в 1968-м, пришло к концу… Глядя на собственные наши тупики, вложив персты в наши раны, - кто рискнет сказать с полной уверенностью: я знаю лечение, я вижу выход?! Ожесточенность, вражда между ищущими выхода в разных направлениях делает общие тупики все глубже и раздражимей. Редколлегия «Поисков» призывает к взаимной уступчивости и терпимости ради совместных поисков выхода из общей беды". [283]

Таким образом, и этот толстый журнал по самому замыслу - внепартийный, дающий трибуну всем точкам зрения, всем концепциям. Редколлегия намеревалась издавать по 6 выпусков «Поисков» в год.

И еще одно продолжающееся издание, начатое в 1978 г., - сборники «В защиту экономических свобод» (около 200 страниц в каждом), издававшиеся К. Буржуадемовым (псевдоним В. Сокирко). [284]

С 1979 г. стал выходить периодический журнал «Сумма», помещавший рефераты и аннотации на самиздатские произведения, журналы, информационные сборники и на соответствующие издания. [285]

Сенсационным было появление в самиздате в конце 1978 г. литературного альманаха «Метрополь», указавшего имена составителей: Василий Аксенов, Андрей Битов, Виктор Ерофеев, Фазиль Искандер, Евгений Попов. «Метрополь» составлял 600 страниц печатного текста и включал произведения более 3 десятков авторов, среди которых были и молодые малоизвестные литераторы и очень известные, такие, как Белла Ахмадуллина, Владимир Высоцкий, Семен Липкин, Андрей Вознесенский. [286] Это было, пожалуй, первым случаем столь массового явочного осуществления писателями-профессионалами свободы творчества в обход цензуры. Составители и авторы «Метрополя» сразу же подверглись «проработкам» в Союзе писателей и материальному нажиму (отмена уже заключенных договоров на издания, отказ от новых и т.п.) - от них требовали раскаяния и отречения, но все держались очень твердо. [287]

Если перечень самиздата до первой половины 70-х годов можно было ограничить Москвой, то со второй половины 70-х годов он был бы неполон без ленинградских изданий.

В 1976 г. в Ленинграде появились сразу три периодических журнала. Первым по времени был литературный альманах «Часы» (примерно по 500 страниц в выпуске, выходит дважды в год); редакция: Юлия Вознесенская, Вячеслав Долинин и др. В «Часах» публикуются романы, воспоминания, пьесы, стихи, переводы, статьи по искусству - ленинградских авторов. [288] Литературно-религиозный и философский журнал «37" был назван по номеру квартиры его редактора Виктора Кривулина. Кроме него, в редколлегию входили: Лев Рудкевич, Наталья Кононова, Татьяна Горичева. Объем - примерно 250 машинописных страниц, выходит раз в два месяца. [289] Сборник-коллаж»Художественный архив" выпускали Вадим Нечаев и Марина Недробова (проза, поэзия, эссе, статьи по искусству, хроника культурной жизни). [290]

В самом конце 1979 г. появился в Ленинграде еще один журнал, задуманный как периодический, - «Женщина и Россия». Это была заявка на появление в СССР независимого женского движения. [291]

Ленинград

С середины 70-х годов независимая общественная жизнь в Ленинграде вышла на поверхность в виде «второй (неофициальной) культуры».

«Вторую культуру» породил характерный для Ленинграда широкий слой гуманитариев-профессионалов, не имевших ни работы по специальности, ни надежды когда-либо такую работу получить. Здесь не менее десятка гуманитарных учебных заведений, среди них такие первоклассные, как филологический и исторический факультеты ЛГУ, Академия художеств, Институт имени Герцена, кинематографический и театральный институты. Между тем учреждений, где нужны гуманитарии, в Ленинграде гораздо меньше, чем в столичной Москве. В 50-е годы в опустошенном блокадой городе перепроизводство гуманитариев не было особенно заметным, но с середины 60-х годов выпускникам гуманитарных вузов стало почти невозможно найти пусть самое скромное место в соответствии со своими интересами. Постепенно образовался целый слой гуманитариев с дипломами, зарабатывающих на жизнь неквалифицированным трудом. Специалисты в точных науках тоже испытывали трудности с работой, хоть и меньше, чем гуманитарии. Наличие этого слоя «лишних людей» объясняет беспробудный конформизм даже порядочных людей из ленинградской «служилой» интеллигенции. Малейшее недовольство начальства, а тем более КГБ, грозит полной утратой жизненного статуса. Эта жесткая зависимость породила у либеральной интеллигенции стремление как можно меньше соприкасаться с «грубой жизнью», как можно меньше вникать в ее проблемы, с головой уходя в свою профессию.