Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор

"Великое есть зло, — говорит Преподобный, — как если кто пойдет в церковь, питая злобу против ближнего, и станет со лжею произносить в молитве Господней слова: остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим. О, человек, имеющий неприязненный яд в сердце! Зачем ты говоришь эти слова, и что понапрасну трудишься в молитве, и зачем вопиешь ложно Богу: прости мне, как и я простил? Молиться ты пришел или лгать, благодать обрести или удовлетворить гневу, спасение получить или муку? Неужели ты не слышишь, что во время божественной службы возглашается: "возлюбим друг друга!.." т. е. всякую неправду и злобу отложим? Подумай, человек, как ты стоишь со злобою в сердце, когда Ангелы служат, многоочитые Херувимы св. трапезе Тело Христово покрывают и шестокрылатые Серафимы Трисвятую песнь поют, и все со страхом стоят, и Иерей за всех людей молится, и Дух Святый нисходят, и Ангелы написуют имена входящих в церковь? Как же, возлюбленный, не ужасаешься и как просишь прощения, а сам не прощаешь? Не забывай, что если не простишь согрешившим против тебя, то и сам не будешь прощен, и простит тебя Бог только тогда, когда сам простишь, и помилует тогда, когда сам помилуешь. Скажешь: много я прощал брату моему, но он снова мне досадил и много нанес мне зла, и потому не могу простить. Не говори так, любезный, но старайся подражать Стефану и Иакову, брату Господню, и молись за творящих тебе зло, и своему Владыке подражай, за нас смерть принявшему; стерпи досаду и укоризну от брата, и Господь простит тебе согрешения многие. Бежим, братья, злопомнения — лютого греха; ибо всякий грех скоро минуется, а злопомнения часто переходит в страсть, снедающую сердце; поскольку злопамятливый, ходя и лежа, и восставая, змеиный яд в себе носить. И одержимый сею страстью не наследует Царствия Божия и прощения не получить. И никакая добродетель, ни пост, ни милостыня не пойдет такому человеку в пользу; ибо злопомнение губит все. Итак, аще принесеши даре твой ко алтарю и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя, остави ту даре твой пред алтарем и шед прежде смирися с братом твоим и тогда пришед принеси дар твой (Матф. 5, 23–24).

После, такого наставления Преподобного нечего мне, братья, говорить вам от себя; ибо сами видите, насколько сильны и глубоки наставления Святого, и сами знаете, насколько бедно будет после, них немощное мое слово. Кончим речь, после, научения от Святого, научением Божиим. Аще отпущаете, говорит Господь, человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш небесный. Аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших (Матф. 6, 14. 15). Аминь.

20.03. Терпи до конца

(Святые мученицы Фотинии Самаряныни, с нею же беседоваше Христос на студенце, и с нею мучившихся. Прол. Мар. 20)

Однажды Господь явился св. мученику Севастьяну и другим, страдавшим с ним мученикам, и сказал: Придите ко Мне, все труждающиеся и обременении, и Аз упокою вы (Мф. 11, 28). А затем, обратившись к Севастьяну, еще рек: "блажен тот, кто совершит свой подвиг до конца!" И с этими словами восшел на небо.

Остановимся, братие, на последних словах Господа и побеседуем о том, чему они поучают нас.

Слова Спасителя: "блажен тот, кто совершит свой подвиг до конца", без сомнения, учат нас и терпению до конца. И конечно так и должно быть. Все хорошо то, что хорошо кончится, говорит мудрость людская. А иначе, наоборот, и вот хотя бы относительно спасения, и добрых дел. Какая будет для тебя польза от добрых дел, когда ты нынче совершаешь их, а завтра с грязью мешаешь? Какая тебе будет польза, когда ты нынче начал поститься, молиться, читать слово Божие, а завтра покончил все это и пошел по непотребным домам, по развратным товарищам, по домам пьянства и блуда? Вот перед нами молодой человек: в церковь приходить раньше всех, из церкви выходить последним; на лице написано целомудрие, скромность во взорах и поступи; разговор лишь о Боге и вечном спасении. Чего бы кажется лучше, радостнее, приятнее всего этого? Но враг не дремлет. Прошло немного времени, и благие дела и намерения молодого человека пропали, и все дело его уподобилось храмине, построенной на песке, на которую как только налетел ветер, то всю и разметал ее (Мф.7, 26–27). И тот же молодой человек, лице которого было как у ангела Божия, стал похожим на эфиопа к и лице его стало черным, как уголь, и под глазами синяки и опухоль. И забыл он и храм Божий, и благочестивые разговоры, и оставила его мысль о Боге и о вечности, и пьянствует он, и беззаконничает, и вором делается, и тираном и своих родителей и других всех, присных ему. Так подлинно доброе дело перестает быть добрым, когда не доведено до конца!

Но не таков, кто совершит свой подвиг совершенно. Он достигает мира с Богом, со своею совестью и со всеми, от пороков, худых людей и всяких соблазнов бежит как от губительной язвы и в коне, концов с чистою совестно может сказать с Апостолом: подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох. Прочее же соблюдается мне венец правды, его же воздаст мне Господь в день он, праведный Судья, и не токмо мне, но и всем возлюбившим явление Его. Вот каков образ человека, — совершившего свой подвиг до конца!

Будем же помнить, братие, что никтоже может двума господинома работати (Мф. 6, 24). И никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для царствия Божия (Лук. 9, 62). А блажен только тот, кто совершит свой подвиг до конца. Аминь.

21.03. Монах не по призванию

(Слово Космы пресвитера)

Кто идет в монастырь без предварительного приготовления к монашеской жизни, без рассуждения, не по призванию, тот плохой монах, да пожалуй, и монахом то его нельзя назвать. Это видно из следующего.

Косма, пресвитер говорит: "многие уходят из мира в монастырь; но, не желая выносить утомительных служб и трудов монастырских, убегают из монастыря в мир и возвращаются как псы на свою блевотину, впадают в отчаяние и горше первого согрешают. А иные из них шатаются по городам, мятутся, как безумные, туда и сюда, едят даром чужой хлеб, проводят время в непростительной праздности и назирают, где пирове бывает, делаясь рабами не Бога, а чрева. И бывает для них последнее хуже первого.

А то иные, не желая семью кормить, бегут в монастырь даже от жены и детей. И такие не любви Божьей ищут, но хотят сна и насыщения чреву и веры не имеют. И такое, по слову Апостола, хуже язычников. И осиротевшие и голодные дети клянут их, говоря: "Зачем нас родили отец и мать? Зачем оставили нас в таких страданиях и в такой беде?" Если Господь велит и скотов миловать, тем более своих родных детей не забывать. И если кто живет по закону Божию, тот и без монастыря спасется. И черные ризы не спасут нас, и белые не погубят, если мы будем творить богоугодные дела.

Итак, братие, сами видите, теперь, что монах не по призванию плохой монах, или лучше и вовсе не монах.

В самом деле, какая это жизнь таких монахов? Это не монашеская жизнь, а надругательство над монашескою жизнью, это позор, это соблазн! Скажем более: это даже кощунство! — Но мне возразят: кто же после этого и монахом может быть? А, вот кто. "Аще ли себе видиши всякия страсти могуща терпети, тогда отыди в монастырь, и поработися Игумену, яко Богу, Христа ради волю твою всю отверг, и того волю снабди до смерти твоея. Чти игумена, яко Бога, и братью, яко ангелы, и не даждь золи сердцу твоему взыскати Рима или Иерусалима, но преданныя ти молитвы игуменом твори в келии твоей". Вот такой человек смело может идти в монахи, и из него, правда, и выйдет хороший монах. А монахи, про которых мы говорили в начале слова, пусть вместо праздности возлюбят труд, вместо бесстрашия пусть вселят в сердца свои страх Божий, вместо пьянства пусть возлюбят воздержание, вместо беготни, пусть затворятся в своей келии; пусть всецело подчинят себя воле игумена: И тогда, можно надеяться, что и из них хорошие монахи выйдут. Аминь.