Прогулка заграницей - Марк Твен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я приказалъ людямъ оставить лагерь и готовиться къ переходу въ Зерматъ обычнымъ способомъ. Во время сборовъ мы сдѣлали чрезвычайно интересную находку: изъ льда былъ вырубленъ топоромъ какой-то темный предметъ, который оказался кускомъ невыдѣланной кожи неизвѣстнаго животнаго или, быть можетъ, кускомъ кожанаго сундука; однако же, послѣ болѣе внимательнаго изслѣдованія теорія сундука оказалась весьма слабою, а дальнѣйшія изслѣдованія и совсѣмъ разрушили ее; я хочу сказать, что теорія эта была отвергнута всѣми учеными, за полученіемъ того, который предложилъ ее. Этотъ ученый привязался къ ней съ тою страстностью, которая обыкновенно характеризуетъ творцовъ научныхъ теорій, и впослѣдствіи онъ даже убѣдилъ и привлекъ на свою сторону многихъ изъ своихъ противниковъ, написавъ замѣчательный памфлетъ подъ заглавіемъ: «Неоспоримыя доказательства того, что сундукъ, обитый шкурою, въ дикомъ состояніи принадлежитъ къ древнѣйшему ледяному періоду и жилъ одновременно съ пещернымъ медвѣдемъ, первобытнымъ человѣкомъ и другими существами Ѳолитовой группы Древней Силлурійской формаціи».
Каждый изъ нашихъ ученыхъ предлагалъ собственную теорію, а что касается до рода животнаго, которому принадлежитъ найденная кожа, то каждый изъ нихъ горячо отстаивалъ своего кандидата. Въ отношеніи послѣдняго вопроса я раздѣлялъ мнѣніе геолога экспедиціи, который полагалъ, что этотъ кусокъ кожи въ весьма отдаленную эпоху покрывалъ какого-нибудь сибирскаго мамонта, но здѣсь мнѣнія наши раздѣлялись: геологъ утверждалъ, что открытіе наше доказываетъ, что въ то время Сибирь помѣщалась на мѣстѣ теперешней Швейцаріи, я же придерживался того мнѣнія, что это служитъ доказательствомъ, что первобытный швейцарецъ вовсе не былъ такимъ дикаремъ, какимъ его въ настоящее время изображаютъ, а былъ существомъ весьма развитымъ и интеллигентнымъ, любившимъ посѣщать звѣринцы.
Въ тотъ же вечеръ послѣ тяжелыхъ трудовъ и многихъ приключеній мы прибыли къ тому мѣсту, гдѣ изъ подъ громадной ледяной арки выбѣгаетъ бѣшеный Виспъ, только-что оставившій темныя нѣдра большого Горнеровскаго ледника. Всѣ опасности остались назади, и мы остановились здѣсь лагеремъ, чтобы спокойно отдохнуть послѣ успѣшнаго выполненія предпріятія.
На слѣдующій день мы вступили въ Зерматъ и были встрѣчены съ большимъ почетомъ и восторженными рукоплесканіями. Въ удостовѣреніе и увѣковѣченіе моего восхожденія на Риффельбергъ мнѣ былъ врученъ документъ за подписью и печатями всѣхъ мѣстныхъ властей.
ГЛАВА X
Теперь я не такой невѣжда но части движенія ледника, какимъ я былъ въ то время, когда совершалъ экскурсію на Горнеровскій ледникъ. Съ той поры я успѣлъ прочитать кое-что. Я знаю, что эти громадныя массы льда не всегда двигаются съ одинаковою скоростью: тогда какъ Горнеровскій ледникъ проходитъ въ день нѣсколько менѣе дюйма, Унтераарскій ледникъ дѣлаетъ за то же время цѣлыхъ восемь дюймовъ, а скорость нѣкоторыхъ другихъ ледниковъ доходитъ до 12, 16 и даже 20 дюймовъ въ день. Какой-то изъ наблюдателей говоритъ, что самый медленный изъ ледниковъ проходитъ 25 футовъ въ годъ, а самый быстрый 400 футовъ.
Что такое ледникъ? Часто говорятъ, что онъ походитъ на замерзшую рѣку, прорывшую себѣ русло на днѣ извилистаго ущелья между горами. Но такое опредѣленіе не даетъ никакого понятія о его мощности, такъ какъ толщина ледниковъ достигаетъ иногда 600 футовъ, а мы совсѣмъ не привыкли къ такимъ рѣкамъ, которыя бы имѣли 600 футовую глубину; глубина нашихъ рѣкъ бываетъ отъ 20 до 50 футовъ; мы совсѣмъ неспособны представить себѣ ледяную рѣку въ 600 футовъ глубины.
Поверхность ледника никогда не бываетъ гладкая и ровная, а представляетъ рядъ глубокихъ впадинъ, перемежающихся съ высокими выпуклостями, подобно рядамъ волнъ; иногда же вся поверхность кажется какимъ-то сильно взволнованнымъ моремъ, волны котораго замерзли въ моментъ наибольшей ярости; кромѣ того, ледникъ не представляетъ изъ себя одной сплошной массы льда: это рѣка, на поверхности которой находится множество трещинъ и разсѣлинъ, иногда узкихъ, иногда чрезвычайно широкихъ, гдѣ нашло себѣ могилу немало путниковъ, которые имѣли несчастіе поскользнуться или сдѣлать одинъ невѣрный шагъ. Бывали случаи, что такихъ провалившихся въ трещину вытаскивали живыми, но это случалось только тогда, когда провалявшійся почему-либо задерживался невдалекѣ отъ поверхности и не попадалъ въ самыя нѣдра; въ противномъ случаѣ холодъ этой громадной массы льда быстро производилъ какое-то онѣмѣніе, безразлично былъ ли человѣкъ раненъ или нѣтъ. Трещины эти не идутъ отвѣсно внизъ; рѣдко когда глазъ можетъ проникнуть въ нее болѣе, какъ на глубину 20–40 футовъ; поэтому при всякомъ несчастіи всегда есть надежда, что упавшій, быть можетъ, задержался гдѣ-нибудь недалеко отъ поверхности; однако же, въ большинствѣ случаевъ разсчеты эти не оправдываются.
Въ 1864 г. одна партія туристовъ, спускаясь съ Монблана и проходя по самому значительному леднику этой области, связалась другъ съ другомъ, какъ это принято, общею веревкою; одинъ изъ носильщиковъ, молодой человѣкъ, отвязался отъ веревки и хотѣлъ перейти черезъ снѣговой мостъ, перекинутый надъ трещиной. Мостъ этотъ съ трескомъ подломился и носильщикъ исчезъ. Спутники его не могли знать, какъ далеко онъ провалился; оставалась надежда на возможность спасти несчастнаго. Одинъ изъ проводниковъ, храбрый юноша, по имени Мишель Пано, вызвался помочь товарищу.
Къ кожаному поясу его привязали двѣ веревки, за которыя и начали его спускать въ трещину. Въ рукахъ у него находился конецъ третьей веревки, которая предназначалась для того, чтобы съ ней привязать упавшаго въ случаѣ, если онъ будетъ найденъ. Спускаясь все ниже и ниже между двумя чистыми голубыми стѣнами плотнаго льда, онъ доcтигъ закривленія трещины и исчезъ за нимъ. Опусканіе продолжалось; спустившись въ эту бездонную могилу на глубину 80 футовъ, онъ прошелъ черезъ другое закругленіе, послѣ чего спускался на протяженіи слѣдующихъ 80-ти футъ между почти отвѣсными стѣнками. Будучи, такимъ образокъ, на глубинѣ 160 футовъ подъ поверхностью ледника, сквозь глубокій сумракъ, онъ успѣлъ разсмотрѣть, что трещина дѣлаетъ опять поворотъ и крутымъ склономъ уходитъ въ невѣдомую глубину и теряется во мракѣ. Что, если бы лопнулъ его кожаный поясъ, въ какую бы бездну свалился бы онъ! Между тѣмъ поясъ такъ сильно сдавливалъ неустрашимаго юношу, что онъ почти задыхался; онъ сталъ кричать своимъ друзьямъ, чтобы его тащили наверхъ, но тѣ его не могли слышать и опускали все глубже и глубже. Тогда съ силою, на какую онъ только былъ способенъ, принялся онъ дергать за веревку, конецъ которой у него былъ въ рукахъ; тогда сигналъ его былъ понятъ, и товарищи вытащили его изъ ледяныхъ объятій смерти.