Героическая тема в русском фольклоре - Александр Орлов

Бросается в глаза, что единой причины, по которой происходит конфликт, как будто нет. Причин этих много. Это значит, что приведенные в песне причины — только внешние поводы и что истинная причина лежит где-то глубже и должна быть определена.

Былина начинается с пира. Гости, как всегда, принадлежат к двум различным социальным группам:

За столом сидят гости-бояра,Еще всё купцы да торговые,Еще сильны могучи богатыри,Святорусские воины.(Кир. I, 77)

Здесь купцы и бояре, с одной стороны, и богатыри, с другой, объединены чисто внешне, как гости Владимира, но между ними лежит пропасть, которая непременно должна обнаружиться. <…>

Гости сидят все дорогие,Князья, попы, бояры, архиереи.Они пьют, едят, прохлаждаются,Промеж собой похваляются.

Резкий контраст с ними представляют нищие, которые находятся тут же, которым, однако, похвалиться нечем, кроме как «сухими корками да своими крючьями». Короче говоря, на пиру сидят неравные гости. Неравенство присутствующих очень скоро сказывается.

Как мы уже знаем, эпические пиры — не просто веселое препровождение времени, а своеобразная форма общения Владимира со своими приближенными, совещания с ними. Владимир никогда не изображается как единовластный самодержец, и это исторически верно. Акад. Греков пишет: «Старый спор Ключевского, Сергеевича и Владимирского-Буданова о том, обязан ли был князь совещаться с подручной ему знатью, отпадает сам собой как совершенно бесплодный. Князь не мог действовать один, поскольку он осуществлял прежде всего интересы растущего класса бояр… Он — признанный глава государства, но это не самодержец. Он представитель правящей знати, признающей над собою власть великого князя в своих собственных интересах, разделяющей с ним власть».[91] Эпос подтверждает правильность этой точки зрения. Власть носит классовый характер. В лице богатырей этой власти противопоставлен народ. Великий князь общался и совещался с знатью, и пир — эпическая, былинная форма такого общения. На таких пирах принимаются решения государственной важности.

В данной былине происходит акт награждения приближенных к Владимиру лиц. Владимир одаривает своих гостей. Для нас важно, кого он одаривает и чем.

На пиру бояре хвастают серебром, золотом, жемчугом, золотой казной. Владимир им отвечает:

Полно вам, бояры, хвастати!Стану я вас дарити, жаловать.Кого буду дарить чистым серебром,Кого буду дарить красным золотом,Кого жаловать скатным жемчугом.(Кир. I, 66)

Это значит, что Владимир — феодальный монарх среди своих подчиненных, которые вместе с тем являются его союзниками. Они хвастают своим богатством. Но он богаче их всех, первый богач среди богачей. Он одаривает их новым богатством и тем выражает свое единство с ними.

Награждение золотом и серебром — не единственная форма одаривания. Нередко Владимир одаривает своих приближенных землями. Такая картина также типична для ранних феодальных порядков. «В обществе, где основной отраслью производства было земледелие, господствующий класс, постепенно складывающийся вместе с ростом имущественного неравенства, мог быть лишь классом крупных землевладельцев, а таковыми стали князья и окружающая их знать», — пишет акад. Греков.[92] Такова историческая основа награждения или, вернее, одаривания Владимиром князей и бояр.

В то время как князья и бояре богато одариваются, Илья не наделяется ничем. Этим Владимир выражает свое пренебрежение к богатырям и их заслугам, показывая, что богатыри — нечто совершенно иное, чем бояре. В дело вмешивается княгиня Апракса, жена Владимира. Апракса, или Евпраксия данной былины, — совершенно иное лицо, чем Апракса в былине о Тугарине. Там ее образ — последнее звено эпической традиции, связывающей фигуру змея с образом женщины. В лице Апраксы той былины эта традиция осуждена, а вместе с ней осуждена и сама Апракса. Новая героическая борьба и героическая эпоха создает образ героической русской женщины, и такой в эпосе выведена Апракса. Она противопоставляется Владимиру. Она всегда держит руку богатырей против Владимира. Так и в данной песне она напоминает Владимиру, что он не одарил присутствующего здесь Илью. Владимир не теряется. Он отвечает:

Ты гой еси, княгиня неразумная!Подарю я удала добра молодцаТеми дарами, которые мне пришлиОт татарина от бусурманова:Подарю его тою шубою соболиною.(Кир. I, 66)

Награждение шубой служит для Ильи величайшим оскорблением. По сравнению с земельными наделами и «казной», которыми наделяются бояре, эта шуба представляет собой ничтожный дар. Илья не стремится ни к деньгам, ни к землям. Наоборот, он презирает богатство и неоднократно это высказывает. Богатыри, которых Владимир в различных былинах, по некоторым вариантам, хочет пожаловать землями, «городами со пригородками», всегда от этого отказываются, так как это означало бы переход в враждебный стан. (См., например, Рыбн. 110, былина о Соловье и Илье: Илья отказывается от сел и городов). Возможно, что оскорбительный характер такого дара усугубляется тем, что шуба эта татарская, а не русская, что в такой шубе ходить нельзя. Что шуба худая, которая по этому случаю вытаскивается из кладовой, видно по тому, что, например, в печорской былине Владимир дарит Илье шубу, которая осталась после смерти Дуная (Онч. 2). Такой дар — не только личное оскорбление Илье, но и унижение его богатырского достоинства.

Да Илье-то шуба не в честь пришла.(Гильф. 296)

Такова одна причина конфликта: он возникает из-за подарка, оскорбляющего богатырскую честь Ильи. Другой повод к ссоре состоит в том, что Илью не зовут на пир, а когда он приходит, указывают ему недостаточно почетное место. Владимир не зовет Илью на пир потому, что забывает о нем.

А забыл позвать старого казака Илью Муромца.(Рыбн. 119)

Это забвение оскорбительно для Ильи.

За досаду показалось то великую.(Там же)

Иногда Илью не зовут потому, что не знают, что он в Киеве. Предполагается, что он на заставе (П. И. Ряб. — Андр. 3). В таких случаях Илья приходит незваным. Он оказывается настолько забытым, что его даже не узнают. Владимир расспрашивает его об его имени. Скрывая свой гнев, Илья иронически называет себя Никитой Залешанином, пришедшим из-за леса. Владимир указывает пришедшему весьма скромное место.

Садил его Владимир со детьми боярскими.

Или более пространно:

Садись с нами хлеба кушати, трапезовать,На нижнем конечку есть местечка немножечко,Други местечка все призабавлены,Местечка все позаняты.Сидит у меня на честном пируЧто князей, что бояров,Что сенаторов да думныих,Что вельмож, купцов да богатыих.(Рыбн. 127)

Песня соединила врагов нескольких эпох за пиром у Владимира. Происхождение термина «дети боярские» точно не установлено. Значение его менялось. В XV веке дети боярские, в отличие от бояр (которые по призыву князя выходили на военную службу с отрядом своих людей), в качестве мелких землевладельцев, как правило, несли личную военную службу.[93] Это означает, что в причислении его к детям боярским Илья видит унижение своих военных заслуг. Это наблюдение поможет нам понять и некоторые другие моменты в развитии этого конфликта. Но и без этого видно, что здесь опять имеется оскорбительное для Ильи возвышение купцов, бояр, вельмож и выделение богатырей в низший круг по сравнению с ними. Внешне Владимир как будто совершенно не виноват: он не узнает Илью и потому сажает его «в место не почетное», «не в большой угол», «в последний стол» и т. д. Оскорбителен самый факт, самая возможность забвения. Эта возможность показывает, как мало Владимир дорожит Ильей.

Илья, конечно, не может стерпеть такого оскорбления, предпочтения ему, герою, вельможных сановников. Он делается «темен», не ест и не пьет и на вопросы Владимира отвечает:

Ты ведь сам ты сидишь, князь, за дубовым столом,Ты сидишь-то как все со воронами ты,А й меня все посадил ты с воронятами.(Марк. 44)

Эти слова не означают, что Илья хочет сидеть с боярами. Наоборот, бояре — его исконные враги. Но отказаться сидеть с ними он должен сам. Он хочет, чтобы ему как богатырю оказывалась бы подобающая ему честь.