Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Виктор Бакин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
15 июля 1968 года Театр сатиры заключил с Высоцким договор, согласно которому театр обязался произвести оплату «в расчете: за стихи 80 руб. — за каждый включенный в спектакль и 70 руб. за музыку к каждой песне после принятия спектакля».
Официальная премьера спектакля в Театре сатиры состоялась 9 октября 1968 года. Спектакль был с удовольствием принят зрителями и шел на сцене Театра сатиры 114 раз в течение четырех сезонов. В этом же году в Ленинграде режиссер Театра им. Ленсовета Игорь Владимиров также поставил этот спектакль, включив в него песни Высоцкого. Попытка Ю.Любимова поставить эту пьесу на «Таганке» была пресечена чиновниками от искусства.
В 1968 году в издательстве «Искусство» отдельной книжкой вышла пьеса А.Штейна «Последний парад» с песнями Высоцкого. Песни были «разбросаны» по тексту пьесы, без упоминания автора текстов. А мечталось о книге со своей фамилией на обложке...
В больнице он пробыл недолго, и уже 19 февраля едет вместе с Золотухиным в Ленинград помогать Г.Полоке пробивать выход «Интервенции». По дороге Золотухин жаловался ему на семейные неурядицы, на неустроенный быт, что самому приходится готовить. Высоцкий засмеялся:
— Чему ты расстраиваешься? У меня все пять лет так: ни обеда, ни чистого белья, ни стираных носков. Господи, плюнь на все и скажи мне. Я поведу тебя в русскую кухню: блины, пельмени и прочее...
С начала года Ю.Любимов репетирует спектакль «Живой» по повести Бориса Можаева «Из жизни Федора Кузькина», напечатанной А.Твардовским в «Новом мире» в 1966 году.
«Федору Фомичу Кузькину, прозванному на селе Живым, пришлось уйти из колхоза» — так начиналась повесть Б.Можаева. Это была история русского мужика, прошедшего войну, замордованного колхозной житухой, вечной нуждой, тяжкой заботой о хлебе насущном для своих ребятишек, подавшего заявление о выходе из колхоза из-за того, что не мог прокормить семью. Его поступок — протест против колхозной бюрократии, против бездушного отношения к земле и к людям, что на ней трудятся.
После отказа Высоцкого играть главную роль, она досталась В.Золотухину. При распределении ролей Любимов сопроводил свое решение словами, обращенными к Золотухину: «Ты же сам из деревни и тоже жлоб хороший...» Высоцкий же весь январь, февраль и половину марта репетировал роль Мотякова и написал в спектакль много частушек. Но потом его из репетиций исключают. Принимал он участие и в репетициях «Тартюфа» в роли Оргона, но в дальнейшем от роли отказывается. Любимов после этого перестал некоторое время даже с ним здороваться.
В марте в Москву на короткое время прилетела Марина Влади, чтобы заключить договор на участие в фильме С.Юткевича. Ее отношение к Высоцкому неопределенно и ему самому непонятно. После ее отъезда он вновь запил...
В эти же дни Высоцкий получает приглашение на фестиваль песенной поэзии «Бард-68» в новосибирском Академгородке. Он выступал там в прошлом году по приглашению молодежного клуба «Под интегралом», а сейчас не до фестиваля, но приветственную телеграмму участникам Высоцкий все же послал.
Очень переживают за здоровье сына родители. Посовещавшись, решили, что Владимиру нужно сменить обстановку... Семен Владимирович созванивается со своим другом генерал-лейтенантом Ф.Бондаренко — в то время командовавшим Архангельским гарнизоном. Бондаренко приглашает Владимира в Архангельск. 13 марта, около 11 часов утра, в аэропорту его встретил адъютант командующего.
Формально основная задача поездки — набраться новых впечатлений, чтобы предметно писать песни для спектакля по пьесе А.Штейна, но и концерты тоже были запланированы. В газете «Правда Севера» от 13 марта было напечатано объявление: «13 и 14 марта — творческие вечера артиста кино и Московского Театра на Таганке Владимира Высоцкого. Начало: 13 марта в 20 часов, 14 марта в 16 ч. 30 мин».
Когда студенты Архангельского лесотехнического института (АЛТИ) узнали, что приехал Высоцкий, они сразу же попросили его выступить с концертом. Он согласился. По приблизительным подсчетам, в актовом зале института вместилось не менее семисот человек. Зрители стояли в проходах и обступали сцену. Каждую из 27 исполненных Высоцким песен студенты встречали овациями. Три концерта Высоцкий провел в Доме офицеров: один 13-го и два 14 марта. Помимо официальных выступлений были и домашние концерты...
Начиная заключительный концерт в Архангельске, Высоцкий сказал: «Я второй день здесь, в этом городе, и чего-то сегодня не очень хочется уезжать. Хотя ничего не видел и только по рассказам знаю, что здесь, в Архангельске, очень хорошо бывает в июле месяце. Так что, наверное, в июле месяце я еще раз вернусь к вам сюда».
Больше, однако, Высоцкий в Архангельске не бывал, а на русский Север попал еще лишь однажды. Случилось это в апреле 1978 года, когда он гастролировал в Череповце.
Пребывание в Архангельске благотворного влияния на состояние здоровья и психики не оказало.
19 марта А.Штейн позвал Высоцкого в Театр сатиры на читку чернового варианта пьесы «Последний парад». Автор песен начинает читать свои тексты, но непослушный язык заплетается, и режиссер В.Плучек дочитывает текст сам.
20 марта на утренней репетиции Высоцкий-Мотяков упал прямо на сцене.
— Идите, приведите себя в порядок, — сказал ему Любимов. — А вы возьмите текст и идите на сцену, — указал сидящему в зале Ф.Антипову. Дальнейшие репетиции «Живого» проходили без Высоцкого.
Вечером Н.Дупак настаивает на вводе на роль Керенского Золотухина в спектакле «10 дней...». Ввод состоялся в присутствии Высоцкого. Разразился скандал. Высоцкий: «Я не буду играть, я ухожу... Отстаньте от меня». Перед спектаклем он показал Золотухину записку: «Очень прошу в моей смерти никого не винить».
21 марта съемочная группа фильма «Служили два товарища» ожидала Высоцкого в Одессе, но погода выдалась скверная, самолеты не летали, и он в тоскливом ожидании сидел в аэропорту. Шло время, а добрых вестей не поступало — аэропорт в Одессе был закрыт... Зато принимал рейсы Магадан, как об этом поется в песне, и Высоцкий решил полететь в Магадан, чтобы поздравить единственного, как ему казалось в то время, настоящего друга с выходом в свет первой поэтической книжки, которую тот назвал «Звуковой барьер».
И.Кохановский: «...В тот вечер я дежурил «по газете». Вычитав все полосы, я договорился с печатниками, что они позвонят мне, когда надо будет подписывать газету в печать. Жил я тогда в доме, от которого до типографии было буквально пару минут ходьбы.
