Захватывающий XVIII век. Революционеры, авантюристы, развратники и пуритане. Эпоха, навсегда изменившая мир - Фрэнсис Вейнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем временем Иосиф II серьезно заболел: его сотрясали постоянные приступы кашля, рвало кровью, он с трудом мог дышать. В многочисленных письмах он информировал младшего брата, насколько далеко его состояние от приемлемого: «Я могу встать с постели едва ли на полдня; я слаб и сильно истощен, я кашляю большим количеством мокроты, пульс хороший, но мне душно, я слаб и пью только молоко ослицы». Но, несмотря на болезнь, император продолжал политическую борьбу с Южными Нидерландами. Он чувствовал себя сильнее благодаря поддержке «лоялистов» Южных Нидерландов – духовенства и высшей знати, опасавшихся, что восстание против реформ перерастет в народное восстание. Однако 18 июня 1789 года Иосиф II совершил ошибку: он отменил все привилегии провинций – abrogés, cassés, et annulés[359], как пишет одна из газет, чтобы раз и навсегда сломить сопротивление. Тем не менее он убежден в том, что ему удалось попасть в цель, и сообщает в письме Леопольду: «В Нижних землях царит спокойствие, мое вмешательство явно возымело эффект». На деле он был как никогда далек от истины.
Ненависть к реформам уступила место призывам к независимости и формированию бельгийской нации. Своими суровыми мерами Иосиф II сделал из южных нидерландцев патриотов. И эти патриоты в свою очередь дали сигнал к первой Бельгийской революции. В отличие от недавней борьбы американцев за независимость и Французской революции, которая готова была вот-вот разразиться, первая Бельгийская революция была предельно консервативной по самой своей сути. Массовики хотели вернуться к прежней системе привилегий и гильдий и до смерти боялись, что народ выскажет иное мнение. Духовенство, поддерживавшее восстание, видело в «нечестивом иге Иосифа II» прямую угрозу существованию церкви, «самой зеленой ветви церковного древа». На протяжении веков народ «склонял головы, как верные служители церкви, перед верой и словом Христовым», так почему же теперь этому народу должно было быть предоставлено право голоса? По мнению клириков, религиозные реформы императора выходили за рамки любых разумных полномочий, больше того, Иосиф II пытался стать выше Бога, забыв о собственной смертности и греховности. Для многих первая Бельгийская революция была не просто борьбой за независимость, но и религиозной борьбой, в которой «истинная вера церкви», вера Ватикана и папы, принимала бой против «австрийского нечестия». Сельские священники заверяли прихожан, что «тот, кто погибнет в бою, попадет прямо в рай». Тем же, у кого не было оружия, по словам священников, не стоило и беспокоиться, «ибо надежная защита Бога оберегает нас от всех бедствий, наше оружие восторжествует, где бы оно ни появилось под Его властью». Другими словами, даже вилы фермеров должны были отразить пули австрийцев.
Вторжение «Армии Луны»Армия патриотов выдвинулась из Бреды. Но Траутмансдорф, уполномоченный министр Иосифа II, не придал никакого значения информации, полученной от шпионов. Он, усмехаясь, писал императору: «Они утверждают, что численность их войск достигает 60 тысяч человек, будто такая сила поднялась из ниоткуда, чтобы вместе отобедать в кабаре, ибо здесь, разумеется, невозможно разместить такое войско». Так что беспокоиться было не о чем. Траутмансдорф крайне сомневался, что несколько фламандских крестьян могут представлять угрозу для его хорошо обученных солдат. Иосиф II был настроен не менее уверенно и 22 октября писал Леопольду: «В Нижних землях [мои войска] все еще находятся в состоянии qui-vive[360], кто-то по-прежнему объявляет о прибытии армии патриотов, но так ничего и не происходит».
Однако 24 октября 1789 года, в день архангела Рафаэля, который, по мнению духовенства, защищает солдат в их борьбе, все препятствия и недоразумения были наконец устранены. Полковник ван дер Мерш прошел строем через Кемпен с 2800 солдатами. В то же время ван дер Ноот опубликовал декларацию независимости, в которой император Иосиф II низлагался с поста герцога Брабантского: габсбургский монарх больше не имел никакого контроля над Южными Нидерландами.
Тюрнхаут был взят через три дня без особого сопротивления благодаря поддержке жителей, которые забрасывали австрийцев камнями с крыш. Буквально сразу же после этого патриотам под предводительством Луи де Линя, младшего сына Шарля-Жозефа де Линя, удалось захватить Гент, благодаря чему под их контролем оказалась вся Фландрия, за исключением Алста и Дендермонде.
Австрийцы пытались спасти положение, но даже Брюссель очень скоро перешел в руки патриотов, поскольку брабантские и фламандские солдаты на службе у австрийской армии отказались стрелять в соотечественников. Многие из них дезертировали, что привело к перестрелкам между австрийскими солдатами и мятежниками. Неразбериха достигала таких масштабов, что невозможно становилось понять, кто именно и откуда дезертировал. В конце концов австрийцы начали стрелять друг в друга. Когда же австрийские войска отступили из Брюсселя – настолько стремительно, что это больше напоминало бегство, то в спешке оставили всю артиллерию и ценности. После Брюсселя настала очередь Намюра. 17 декабря, спустя три месяца, битва закончилась. Южные Нидерланды, за исключением Люксембурга, перешли под контроль патриотов.
Австрийцы насмешливо называли армию фламандского полковника Армией Луны, то есть «невидимым врагом», однако полковник ван дер Мерш со своими добровольцами сумел за несколько месяцев вытеснить из Южных Нидерландов обученную профессиональную австрийскую армию. Иосиф II был вынужден склонить голову. Поражение австрийцев он и тогда, и впоследствии называл nuisible et honteuse – пагубным и позорным. Массовикам было ясно, что за победой стоит Бог. Однако в итоге не Фонк, а ван дер Ноот оказался победителем, поскольку население решило, что именно он стоит за военным успехом.
Ван дер Ноота называли «бельгийским Вашингтоном», и ему это нравилось. 31 декабря 1789 года массовики захватили власть в ущерб фонкистам. Неделю спустя бывшие австрийские Нидерланды были преобразованы в федеративное государство и объявили о независимости: это был час рождения Соединенных Штатов Бельгии.
В австрийском доме Габсбургов, напротив, царили разброд и шатание. 1 января 1790 года Леопольд в письме Марии Кристине кратко излагал политическую ситуацию: «Я глубоко опечален… по поводу, на мой взгляд, вечной потери Нижних земель для нашей монархии, также меня огорчают сообщения, которые я получаю о состоянии здоровья Его Величества [Иосифа II], и все это горе причиняет сильную боль и не окрыляет меня. Я безутешен из-за утраты Нижних земель. Мы потеряли такие прекрасные территории, столь полезные для нашей монархии, таким легкомысленным образом… мы довели жителей до крайности, так что они фактически были вынуждены восстать».
