Золотой скарабей - Адель Ивановна Алексеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Порт гудел, слышалась речь на разных языках. Испанский, французский, английский, немецкий, китайский. Доски стучали, кто-то кричал и бранился, свистели, бегали, и речь сливалась в шум. Порт был миниатюрой всего этого котла народов, под названием Америка. Мой муж оставил свои дела помощнику, подписал бумаги в порту и вместе со мной отправился в путешествие к Ниагарскому водопаду. У нас было всего несколько дней, и он не мог отправить меня одну по совершенно новому для нас миру. Город не представлял из себя чего-то интересного. Европейская архитектура и уклад жизни, серые улицы, много людей и транспорта. Дилижанс направлялся к одной из жемчужин континента, о котором можно слагать легенды. Наконец я очутилась в привычной среде, ведь этот транспорт в отличие от корабля привычен каждому человеку, кто путешествовал из Петербурга в Москву, к примеру. Ниагарский водопад разделял собой, вернее, разрубал два разных мира. Один на севере под названием Канада, верная колония Европы, приютившая десятки тысяч лоялистов с юга, которые помогали короне в борьбе с повстанцами Северной Америки. С другой стороны – европейцы, которые таковыми себя уже не признают, они – новая независимая страна, восставшая против величайшей военной империи, не имея в руках даже оружия в достаточном количестве. Не без помощи европейских противников Англии Соединенные Штаты Америки одержали верх и заняли свое гордое месте южнее реки Ниагары. Эта река стала водоразделом не только как граница между странами, но и как граница между людьми и взглядами, надолго рассорившимися мирами. Недолгий путь по дорогам тех краев, довольно похожим на европейские маршруты, наконец привел нас с мужем к этому невероятному Божественному творению.
10 часов вечера. Ниагара. Едва стоим на ногах, но бежим к набережной. Что-то пытаемся сказать друг другу, но бесполезно, слов не разобрать – шум не шум, грохот впереди, позади, над нами, он везде, что же это? Мы в недоумении, ничего невозможно разобрать, ощущение, что ты в густом тумане. Знаете, на что это было похоже? На сочное звучание самого большого органа в Англии, на котором настоящий музыкант играет мессу Баха или Генделя.
Постепенно глаза привыкают: над нами черное небо, а под нами томная пропасть бурлящей воды, взгляд скользит дальше, вперед и утыкается в серебряную стену воды на противоположной стороне пропасти. Громадные потоки воды вертикально падают вниз, разбиваясь о нагромождение камней, и с отчаянным грохотом уходят в глубину, создавая бешеный водоворот, над которым стоит, нет, не стоит, а бешено мечется белый туман, такой же беспокойный, как и струи летящей вниз воды. Это небольшая часть Американской Ниагары, канадское чудо еще впереди.
Взгляд скользит дальше, вправо. Буйство воды несколько стихает, потоки слабее наверху, по уровню воды, видны островки ровных скал. Четко делят спокойную гладь воды и темного неба. Продолжаем идти вправо, постепенно приближаясь к основной части водопада. Стоит заметить, по количеству сбрасываемой воды – самый мощный водопад в мире!
Шум воды нарастает до предела, перед нами огромная «подкова» падающей воды – это канадская часть Ниагары. Сама река, чуть выше уровня глаз, выглядит как шелк – блестящая равнина, белеющая в лучах поднимающейся луны, спокойная и нежная, а ведь она мчится со скоростью более 40 миль в час.
Достигая края, этот сияющий поток срывается с огромной высоты и с сумасшедшей скоростью устремляется в нижнее русло реки.
В точке соприкосновения вулканический взрыв, струи, врезаясь в поверхность, уходят вниз, без препятствий, на такую же глубину – около 50 ярдов. Стихия безумствует: струи с поверхности воды подскакивают выше человеческого роста, стоят брызги, грохот, пена, туман, не слышны возгласы рядом стоящих. Бесшумно открытые рты, поднятые руки, широко открытые глаза, а кто-то просто замер от восторга.
В воздухе влага – мельчайшая россыпь воды, это даже не капли, но и не туман, это осязаемая влага стоит в воздухе. Лицо и руки влажные, дышится легко, кажется, что пьешь этот густой, осязаемый воздух.
С подобной природной стихией не совладать ни одному капитану, никому на земле. А какой страх оказаться там, внизу, где воронка невероятной силы может утянуть того глупца, что решится туда прыгнуть. Окутывает чувство страха.
Завораживающие виды отпечатались в памяти так сильно, что и спустя десятки лет будешь помнить, чувствовать то, что чувствовала тогда я, вспоминая об этом дне…
Андрей был у камина. Он сидел недалеко от стихии и делал зарисовки, пытался запечатлеть это чудо природы.
– Мы провели ночь неподалеку, в деревушке, где была небольшая гостиница, – продолжала Нина Ильинична. – Следующий день прошел в тихом созерцании окружающего мира из нашего дилижанса и в воспоминаниях о прожитом дне.
Вскоре мы уже въехали в город, приближались к порту, где стоял наш корабль. Как жаль, что эта поездка так быстро подходит к концу. Нет, в этой стране, в этом новом мире хотелось бы провести хотя бы неделю-две, ведь этим чудесным творением природы не ограничился этот край. И людей, с которыми толком не удалось даже поговорить, хочется о многом расспросить. Я надеялась, что снова попаду сюда, ну или хотя бы за меня это сделают мои дети.
Тем временем, пока фантазия устремлялась в небо, наши ноги уже шагали по трапу. Команда носилась взад и вперед. Я смотрела на город, не хотелось уходить в каюту, хотелось побыть тут еще немного.
Андрей Никифорович сидел у камина, и глаза его блестели от света огня и от интереса. Он был поистине упоён рассказом и старался перенестись туда, за тысячи миль. Впрочем, с его бурной творческой фантазией это было вполне
