Екатерина Великая - Анри Труайя

В ходе этой встречи он ее «щекочет», но и она его – не меньше. Настоящий конкурс утрированной любезности. Конечно, беседы касаются политики, но очень скоро разговор переходит на другие темы, хохочут оба до слез, «а в это время Европа теряется в догадках – о чем там говорят». «Видя нас всегда рядом, слушающими друг друга, некоторые думают, что мы поженимся», – пишет Екатерина Гримму. Действительно, и в Могилеве и в Царском Селе, куда приезжает Иосиф, их беседы с глазу на глаз выливаются в политическое обручение, а точнее – в сговор амбиций. Иосиф с удовольствием выслушивает планы Екатерины о разделе турецких территорий: она прибирает себе Греческий архипелаг, Константинополь и, разумеется, Крым, который уже под ее влиянием; Иосиф получает Сербию, Боснию и Герцеговину. Он не возражает. Во всяком случае, заверяет он, Австрия ничего не будет предпринимать, не посоветовавшись с Россией.

Екатерина пишет Потемкину: «Князь-батюшка! Думаю, что из живущих ныне монархов ни один не сравнится с ним (с Иосифом II) в достоинствах, знаниях и вежливости; я в восторге, что познакомилась с ним». Это признание написано по-французски. Затем следуют строчки на русском: «Будь уверен, что моя к тебе дружба такая же, как твоя ко мне привязанность, а она для меня бесценна. Александр Дмитриевич (Ланской) шлет Вам привет; мы ужасно без Вас скучаем!»

Разумеется, Потемкин, как ближайший советник, участвовал в переговорах в Могилеве. Не успел он расстаться с государыней, как она испытывает потребность выразить ему свою «дружбу». А любовь она сохраняет для других.

9 февраля 1779 года Харрис предупреждает британское правительство: «Императрица выразила пожелание сменить фаворита, и тут же множество кандидатов предложили свои услуги». Он называет фамилии, даже высказывает прогнозы: Страхов, Леваснов, Свыковский, ими занимаются князь Потемкин и графиня Брюс. «Высшим авторитетом является князь Потемкин, как в делах серьезных, так и в удовольствиях», – пишет он. «Графиня занимается только удовольствиями и по тем же соображениям, по каким, в старину, один из придворных должен был пробовать вино и яства перед тем, как их подавали государю». В конце концов над всеми соперниками верх одержал Александр Ланской, тот самый, о котором шла речь в письме императрицы Потемкину.

«Молодой человек хорош собою, с покладистым характером», – пишет Харрис. После падения Римского-Корсакова Ланской поселяется в апартаментах для избранников. Так что, приехав на встречу с Екатериной, Иосиф II находит ее в окружении фаворита прошлых дней и фаворита сегодняшнего. Один – массивный старый лев с могучей головой, другой – двадцатипятилетний молодой человек, стройный, красивый, с элегантными манерами. Был ли он для Екатерины своего рода духовным сыном, как считают некоторые,[120] или любовником, ревниво опекаемым, как думают иные? Личный секретарь Ее величества Храповицкий пишет в своем «Дневнике»: «Доверие между ними такое, какое редко бывает даже между матерью и сыном». А вот что сообщает английский посол своему правительству: «Г-н Ланской, по-видимому, по-прежнему в зените фавора. Царица проявляет к нему даже при всех признаки внимания и расположения столь демонстративные, что, хотя они и не выходят за рамки строгого этикета, для меня, например, человека здесь нового, кажутся несколько необычными». Кавалер Корберон не питает никаких иллюзий в отношении истинной роли, которую играет молодой человек при императрице: «Нет ничего естественнее чувства, возникшего у женщины ее возраста, охваченной страстью; вместе с тем нет ничего и более печального, ибо это чувство порождает слабости, недостойные государыни. Хотелось бы, чтобы она ограничила роль любовника только физиологической стороной; однако у людей пожилых это бывает редко и, когда их воображение не ослаблено, они способны на безумства в сотню раз большие, чем молодые люди».

С уверенностью можно сказать одно: Ланской для Екатерины нечто гораздо большее, чем какой-нибудь Римский-Корсаков или Зорич. С этим юношей она не ограничивается ночными наслаждениями. Он ее волнует, интересует, развлекает, она готовит для него незаурядную политическую карьеру. Екатерина знает его давно. Он воспитывался при дворе одновременно с ее незаконным сыном Бобринским (в 1780 году ему было восемнадцать лет) и с протеже Потемкина Платоном Зубовым (в 1780 году – тринадцать лет). Все трое получили прекрасное воспитание и учились у лучших профессоров. Дав им образование по своему плану, Ее величество надеется сделать из них будущих министров. Самый способный из них, самый умный и грациозный, конечно же, – Ланской. Как же он отличается от полоумного цесаревича Павла, человека пугливого и буйного одновременно, и от Бобринского, ничтожного и беспутного; оба они не способны интересоваться государственными делами! Разочарованная в обоих своих сыновьях, Екатерина вложила в Ланского всю свою нерастраченную материнскую любовь, свою потребность сформировать молодого человека собственной школы. В нем видит она ученика. Того, кто, возможно, заменит когда-нибудь Потемкина. Но может ли эта страстная женщина, которая в обычное время не обходится без мужчины больше чем месяц, оставаться из-за любви к Ланскому недотрогой несколько лет кряду?

По-видимому, холя его как мать, по ночам она открывает ему дверь в спальню. И вот он и любовник и сын одновременно. Восхитительная смесь, где душа и тело одинаково находят удовольствие, где стираются грани между поколениями, где удовольствие от воспитания дитяти доходит до сладострастной самоотдачи мужчине.

При дворе все в курсе новой прихоти императрицы. Как водится, Ее величество присваивает Ланскому звания генерала, камергера, командира полка кирасиров, награждает его орденом «Полярной Звезды». Подарки ее текут нескончаемым потоком: деньги, дворцы, земли, крестьяне, бриллиантов на семь миллионов рублей. Приставляет к Ланскому учителя французского языка, поощряет его к чтению, восторгается его успехами во всем: «За одну зиму он „проглатывает“ массу поэтов и стихов, за другую зиму – прочитывает нескольких историков, – пишет она Гримму в июне 1782 года. – Романы нам докучают… Почти не зубря, мы приобрели уйму знаний и любим быть в изысканных и наиболее образованных компаниях. Кроме того, занимаемся строительством и садоводством, мы щедры, веселы, честны и полны нежности». Правда, в ее письмах Гримму все ее многочисленные любовники похожи друг на друга. В каждом из них она ищет и не находит идеального спутника, поиск упорно продолжается. Читая ее письма, можно подумать, что речь идет об одном и том же человеке, который, под разными именами, занимает ее мысли и ее постель. Впрочем, по общему мнению, новичок действительно ласков и умен. В своих «Секретных мемуарах» Массон, враждебно настроенный к императрице, по поводу Ланского пишет так: «Это – пример доброты, гуманности, любезности, скромности и красоты… Любитель искусств, друг талантов, он человечен и доброжелателен…» Постепенно у Екатерины входит в привычку приглашать Ланского для работы с ним в течение двух часов кряду над докладами министров. Он так тесно сотрудничает с ней в принятии решений, что Потемкину это становится неприятным. Эти небольшие вспышки ревности старшего фаворита по отношению к младшему забавляют Екатерину, но не слишком ее беспокоят.