История великобритании - Кеннет Морган (ред.)

Его основные недостатки были не интеллектуального свойства, а морального и личного. Яков был невыразительной личностью: неопрятный, грубоватый, непоследовательный и суетливый. Казнокрадство и стяжательство, царившие при Дворе, препятствовали беспристрастному и эффективному управлению государством. Из-за скудности королевской казны жалованье находившимся на службе выплачивалось из сомнительных источников. Но при Якове (не при его сыне) положение дошло до предела. Репутация Двора еще сильнее испортилась после ряда скандалов, связанных с преступлениями на сексуальной почве и с убийствами. В 1619 г. в Тауэре одновременно томились бывший лорд-гофмейстер, бывший лорд-казначей, бывший государственный секретарь и бывший командир лейб-гвардейцев, и все за преступления сексуального и финансового характера. В 1618 г. скрытые гомосексуальные наклонности короля проявились в страстном романе с одним молодым придворным из мелкопоместных дворян, который через несколько лет стал герцогом Бэкингемским; он стал первым за это столетие герцогом незнатного происхождения. Герцог взял бразды правления в свои руки при больном Якове, а затем управлял государством при молодом и благонравном Карле I вплоть до своей гибели в 1628 г. Такая репутация дорого стоила королю. Его расточительство явилось причиной серьезных финансовых проблем и лишало его поддержки окружения.

Яков I был королем-мечтателем, он так и не смог воплотить в жизнь свои надежды и достичь поставленных целей. Он мечтал о единстве. Государь надеялся превратить унию корон Англии и Шотландии в более полный союз королевств Британии. Яков хотел полного объединения законов, парламентов, церквей, но ему пришлось довольствоваться лишь объединением на экономической основе, при знанием объединенного гражданства и общего флага. Желанный «союз сердец и умов» так и остался мечтой. Время от времени Яков выдвигал неспешные предложения, требующие неспешного воплощения. Однако они были отвергнуты недалекими и враждебно настроенными представителями местного дворянства в Парламенте. Король стремился также использовать власть и авторитет трех корон Англии, Шотландии и Ирландии, чтобы установить мир и согласие среди христианских государей; эта цель была во многом достигнута при урегулировании ситуации в Прибалтике и Германии на раннем этапе правления; но в последние годы пребывания на троне государь не смог предотвратить Тридцатилетнюю войну и возобновившийся конфликт в Нидерландах. Наконец, он стремился использовать свой статус главы «Католической и Реформированной» церкви и сторонника объединения пресвитерианской шотландской и епископальной английской церквей, чтобы объединить все христианские церкви. Попытки Якова созвать вселенский собор и его призыв к главам всех церквей: католической, православной, лютеранской и кальвинистской – прекратить религиозные распри закончились неудачно из-за начала Тридцатилетней войны. Но у многих они получили значительную поддержку.

Тем не менее во время правления Якова в Англии наблюдалось упрочение политической стабильности, ослабление религиозных конфликтов, мирная обстановка в стране и возраставшее уважение международного сообщества. Его «политика колонизации» в Ольстере, заключавшаяся в выселении ирландцев-католиков и заселении их земель тысячами семей из Англии (многие из тех, кто поселился в районе Лондондерри, были выходцами из Лондона) и (даже в большей степени) из Юго-Западной Шотландии, увенчалась кратковременным успехом, хотя ее печальные последствия мы наблюдаем и по сей день. Король оставил после себя большие долги, плохую репутацию и обязательство вести войну с Испанией без достаточных на то средств.

Яков испортил отношения с Парламентом и не смог принять ряд очень важных мер, которые он выносил на рассмотрение; среди них акт об объединении с Шотландией и тщательно продуманный план, известный как Великий договор, касавшийся увеличения доходов. Он победил в борьбе с Парламентом, которому не удалось ограничить королевскую власть и принять более активное участие в управлении государством. Парламент созывался, когда это было угодно королю, и распускался, когда переставал быть ему полезным. Развитие процедурной стороны дела было незначительным и не опиралось на власть Парламента. В течение правления Якова Парламент заседал меньше месяца каждые полгода, и прямой налог приносил меньше одной десятой всего королевского бюджета. Многие члены Парламента понимали, что существование этого института власти находится под серьезной угрозой. Все осознавали, что реальное упразднение Парламента лишало их не только права, но и возможности противостоять королю. Яков был протестантом и правил страной по ее законам. Некоторым он внушал неприязнь, но недоверие и ненависть к королю испытывали лишь очень немногие. Наследование власти Карлом I, вступившим на престол в 1625 г., было самым мирным и безопасным с 1509-го, а может быть, и с 1307 г.

Между Яковом I и Карлом I такой же разительный контраст, как и между Елизаветой I и Яковом I. Там, где Яков был непринужденным, неряшливым, доступным, Карл представал бесстрастным, чопорным, замкнутым и изворотливым. Он рос маленьким и слабым ребенком в тени уже взрослого старшего брата, который умер от оспы, когда Карлу было двенадцать лет. Низкого роста, заика, Карл был очень нерешительным человеком, старавшимся упростить окружавший мир, убеждая себя в том, что там, где король покажет пример и будет установлен единый для всех порядок, сразу воцарится послушание и умиротворенность. Карл I был одним из тех политиков, которые настолько уверены в правоте собственных доводов и действий, настолько убеждены в собственной добродетели, что они не видят необходимости объяснять своих действий или оправдывать свое поведение перед другими людьми. В официальных кругах он был холоден и неприступен. Там, где Яков много говорил, Карл молчал и словам предпочитал дела. Во многих отношениях он являл собой образ, описанный Яковом в «Ваsilikоn Dоron».

Управление государством стало осуществляться по-другому. Карл был человеком строгих нравов, и жизнь при дворе соответствовала моральным устоям короля; были пресечены продажность и казнокрадство; в мирные годы после 1629 г. сбалансирован бюджет, упрощен аппарат управления и реорганизован Тайный совет. В целом система управления стала более эффективной. Но это было достигнуто большой ценой. Во многом мешало недопонимание и натянутые отношения с Парламентом. В 1625-1630 гг. Англия участвовала в воине с Испанией (с целью вернуть территории, захваченные у мужа сестры Карла, курфюрста Пфальцского, и в целом поддержать дело протестантов) и с Францией (чтобы принудить Людовика XIII признать условия брачного договора между его сестрой Генриеттой Марией и Карлом I). Парламент поддерживал войну, но у него недоставало средств, чтобы успешно ее завершить. Войска наемников были введены в Германию, но они потерпели неудачу; англичане совершали набеги на французские и испанские береговые укрепления. Однако этим они ничего не добились. Дипломатические усилия и военные приготовления, равно как и финансовые затраты, были обременительными для страны и вызывали сомнения в своей законности.

Однако Карл правил государством, не принимая во внимание чужие мнения и никому ничего не объясняя. К 1629 г. накопился ряд разногласий между Парламентом и королем по поводу внешней политики, денежных средств на ее проведение, получения этих средств с помощью заключения людей в тюрьму, покровительства со стороны короля новому религиозному направлению в рамках Церкви, убеждения и практика которой резко расходились с традициями и убеждениями Англиканской церкви. В 1629 г. страсти и разочарования достигли такой степени, что Карл решил править, не созывая Парламент. Вероятно, он надеялся, что поколение недовольных и протестующих, заполнявших Парламент, сменится и между королем и Парламентом воцарится прежняя гармония. Как всегда, государь все упрощал. Однако это решение возникло не на пустом месте. У Карла были напряженные и даже враждебные отношения с тремя парламентами 1625-1629 гг. Но они скорее не поддерживали его меры, чем оказывали целенаправленное сопротивление. И они показали бессилие Парламента как института власти. Члены Парламента сильно критиковали политику короля, но не были едины в своей критике. Одних беспокоила религиозная и внешняя политика, других – законность получения денежных средств. У таких людей, как Джон Пим, сэр Эдвард Кок, сэр Томас Уэнтуорт, сэр Джон Элиот, Дадли Диггес (пожалуй, самые яростные критики короля на тех парламентских сессиях), было мало общего, не считая неприязни к герцогу Бэкингемскому и убеждения, что, придя к власти, они смогли бы исправить положение. Они преследовали честолюбивые цели, во-первых, ради преимуществ нахождения у власти; во-вторых, ради возможности проводить собственную политику. Никто не собирался менять институты власти или конституцию. Они не были предреволюционерами, у них не было единой цели, и они не являлись одной командой.