Ищем человека: Социологические очерки. 2000–2005 - Юрий Левада

Таблица 6.

«Что бы Вы предпочли, если бы могли выбирать?»

(% от числа опрошенных)

Как видим, за все годы распределение основных типов предпочтений (иными словами, идентификация с определенным предпочтительным типом поведения) остается довольно стабильным, наблюдаемые колебания невелики. Доминирующим остается «советский» тип предпочтений – небольшой, но гарантированный заработок. Было бы нелепо объяснять такие склонности привычкой или социальным характером человека, не принимая во внимание реальные обстоятельства его жизни и работы. До сих пор около половины работающего населения занято в государственном секторе, а пенсионеры и получатели пособий практически полностью зависят от бюджета. Для человека 1989 года установка на то, чтобы «много работать и зарабатывать без гарантий», – пожелание, для человека 2003-го – реально ограниченная возможность. Заметим, что перечисленные в таблице варианты предпочтений – по понятным причинам – не предусматривают такой возможности, как «много и гарантированно зарабатывать». Обратимся теперь к динамике типов реальных действий за тот же период.

Таблица 7.

«Как Вы устраиваете свою жизнь в сложное переходное время?»

(% от числа опрошенных)

Для оценки отраженной в этой таблице динамики вариантов адаптации нужно напомнить, что исследование 1999 года проводилось в обстановке переживаний после дефолта. В 2003-м происходило восстановление утраченных позиций, а по некоторым позициям («не могу приспособиться» и «удается использовать новые возможности») заметны явные позитивные сдвиги. Соотнесем теперь предпочтительные варианты поведения с реальными (т. е. «чего хотели бы» с тем, «что получилось») (табл. 8). Чаще всего отвечают, что «живут как раньше», предпочитающие свободное время и легкую работу; в значительной мере это женщины, домохозяйки. Но и среди сторонников «советского» образа действий относительно больше тех, кто не видит изменений в своей жизни. А желающим много работать и зарабатывать больше других «приходится вертеться», – если, конечно, они не довольствуются жизнью по-старому.

Таблица 8.

Типы предпочтений и типы приспособления

(2003, % от числа опрошенных по группам ответивших на указанные в таблице вопросы)

Результаты исследования 2003 года позволяют более обстоятельно выяснить, чем довольствуются российские граждане в своей жизни и работе.

Таблица 9.

Оценки достигнутого

(% от числа опрошенных по группам с разным типом приспособления)

Если оставить в стороне сугубо парадоксальные – но неизменно присутствующие в общественном мнении – моменты (7 % из неприспособленных «добились всего», а у 6 % из самых удачливых «мало получилось»…), то бросается в глаза практически всеобщая готовность удовлетвориться «тем, что есть». Больше всего она заметна у тех, кто не замечает изменений, менее всего – у добившихся большего. Здесь перед нами – вариант известной социологической закономерности: более всего довольными бывают те, кому мало нужно, недовольными – те, кто многого достиг, но хотел бы добиться большего («правило Матфея»).

То же явление заметно в динамике показателей наиболее ощутимых дефицитов в разных сферах жизни (табл. 10).

Прежде всего обращает на себя внимание непрерывно и все более быстро растущий уровень первого показателя – не хватает материального достатка. Как известно по данным госстатистики (а также и по опросам), за последние четыре года уровень доходов населения возрос примерно на треть, но за тот же период доля упоминаний о материальной нужде увеличилась более чем на 20 %. При этом в самой нижней группе по уровню жизни («едва сводим концы с концами…») об этом говорят 82 %, в следующей («на еду хватает…») – 86 %, а среди самых состоятельных (могут купить все, что угодно) – даже 92 %. Правда, в численно крупных группах среднего доходного уровня, где трудности возникают при покупке товаров длительного пользования или жилья, на материальную нужду жалуются несколько реже. Вероятно, фактор возрастания запросов в наиболее чистом виде действует в среде самых обеспеченных, а на низших уровнях обеспеченности главным служит ощущение собственной бедности – в том числе относительной, т. е. в сравнении с более высокими группами по доходу и статусу. Поэтому потенциал роста такого индикатора на обозримое будущее представляется неограниченным.

Таблица 10.

«Чего в первую очередь не хватает сегодня человеку в России?»

(% от числа опрошенных)

Показатели «нематериальных», социальных, ценностных дефицитов требуют иных объяснений, хотя иногда они оказываются аналогичны отмеченным выше (ведь на деле в опросе выявляется не собственно экономический феномен, а его социальное восприятие). Так, на протяжении трех опросов – если опустить провал после дефолта – заметно растут упоминания недостатка «уверенности в себе». Причем наиболее заметен он в последние годы, при явном улучшении показателей социального оптимизма, имиджа власти, международного престижа страны и пр. Здесь явно действует принцип возрастания или, скажем, самоиндукции, притязаний по мере их демонстративной реализации. Следует учесть, что запуск исследовательской программы (1989) пришелся на момент наибольшего распространения настроений неуверенности, растерянности, самокритичности в обществе; в частности, это видно по оценкам нехватки трудолюбия и культурности.

«Свои» и «чужие»: рамка самоутверждения

Из обширного круга проблем, связанных с национальной самооценкой, в данном случае возьмем только те, в которых проявляется тенденция самоутверждения. Это не просто самоопределение или самообозначение как средство отличать «своих» от «иных», «чужих», но поиск самооправдания, обоснования (ценностного, ролевого) своей позиции. Необходимость самоутверждения как у человека, так и у социальной общности, нации возникает преимущественно в неустойчивых, переходных ситуациях (например, в подростковом возрасте). Для устоявшихся, «зрелых» организмов, в том числе и социальных, самоутверждение не является проблемой.

В исследованиях программы «Советский человек» процедуры самоутверждения наиболее наглядно представлены суждениями о том, кем респонденты осознают себя «с гордостью».

Таблица 11.

Кем Вы осознаете себя с гордостью?

(% от числа опрошенных)

Наиболее значимый и устойчивый вариант «горделивого» самоутверждения человека – осознание собственного отцовского (материнского) статуса. Статус «детей», младшего поколения действует заметно слабее и преимущественно в собственно молодежной среде (15–25 лет). Второй по распространенности фактор самоутверждения – принадлежность к «русским людям» (ю); почти столь же значимо и положение гражданина России (и), эти признаки перекрывают друг друга более чем наполовину. Фактор «советской» принадлежности в значительной мере утратил свою роль к 1999 году и не претерпел изменений позже; он сохраняет значение преимущественно для старших возрастных групп. Примечателен рост такого показателя самоутверждения, как «малая родина» (4 – «местный» человек», житель своего города, ср. также 5 – «хозяин в доме»), вполне соответствующего распространенной (мнение 43 % в 2003-м) связи представлений о своем народе прежде всего с местом рождения. В два с лишним раза реже таким фактором выступает сейчас патриотизм «большой» родины (23). Ссылка на «свое поколение» (14) становится все более значимой для самоутверждения, причем она чаще встречается у самых молодых (33 % для 15-25-летних) и самых старших (29 %), т. е. среди переходных групп («входящих» в социальный актив и «выходящих» из него). Более редкие апелляции к статусу ветеранов Отечественной войны объяснимы причинами естественными, а в отношении статуса ветеранов афганской и чеченских войн, скорее всего, действует общественная переоценка самих конфликтов.

Не лишена интереса новая ниша самоутверждения – «патриот России» (23). Примерно в равной мере это сторонники «Единой России» и КПРФ, среди них «постоянно» считают себя русскими 84 % («иногда» – еще 9 %), «советскими» – соответственно 37 % и 27 %.

Обратимся теперь к этническим самооценкам, которые под определенным углом зрения можно рассматривать как факторы самоутверждения (иногда, впрочем, амбивалентного, неоднозначного).

Таблица 12.

«Какие из перечисленных качеств чаще всего можно встретить у русских?»

(% от числа опрошенных)

Константы самооценок русских – миролюбие, терпение, собственное достоинство, готовность помочь – несомненно позитивные опорные точки национального самоутверждения (насколько они обоснованы реально, в данном случае не обсуждается); особые комментарии здесь вряд ли требуются. Как и в отношении несколько более частых упоминаний о религиозности. Что же касается явно изменчивых признаков, то в них наблюдаются весьма примечательные пары как будто взаимосвязанных полярностей. Одна из них относится к «внешним» характеристикам положения группы: в 2003 году стало относительно более распространенным (по сравнению с «провальным» 1999 годом) представление о свободолюбии, но одновременно выросла заметно (и абсолютно) частота упоминаний о «забитости, униженности». Кстати, в комплекс «униженности» входит (по мнению 86 % опрошенных) и самооценка «простоты», а 77 % связывает униженность с терпеливостью.

Особый интерес для анализа представляют пары признаков, относящихся к «внутренним» характеристикам группы, к особенностям ее поведения. Заметно реже отмечается трудолюбие, заметно чаще – лень. (В списке качеств, от которых России следовало бы избавиться, эту черту национального характера упомянули в 2003 году 45 % опрошенных.) С этим очевидно сопряжено и подчеркивание непрактичности, безответственности, а также и «простоты, открытости». В целом такой набор признаков воспроизводит сводный социально-типический «автопортрет» персонажа простого и доброго, ленивого и безответственного, непрактичного и постоянно кем-то унижаемого. Известно полуироническое его самоназвание – «совок», составляющее одновременно средство самоуничижения и самооправдания, точнее – самоутверждения через демонстративное самоунижение. Подобный прием означает закрепление привычного, заведомо низкого уровня социальных притязаний, отказ от ориентации на более высокие, более цивилизованные образцы. (Знаменитая «Достоевская» формула «полюбите нас черненькими…» предполагает, что «мы» сами себя в этом качестве любим и в иное переходить не намерены.) Данные таблицы 12 показывают, что дефицит позитивных ресурсов самоутверждения вынуждает массового человека постоянно возвращаться в своих самооценках к этому комплексу.