Без Москвы - Лев Лурье

Те же, кто, спустя 10 лет, правил государством, в перестройку сидели еще не узнанные страной, на скромных должностях: чиновниками в ректорате ЛГУ – Владимир Путин и Владимир Чуров; завлабами в Физико-техническом институте – Юрий Ковальчук и Александр Фурсенко; в профкоме «Электронприбора» – Борис Грызлов; тренером ДЮСШ – Аркадий Ротенберг; заместителем начальника райотдела КГБ – Николай Патрушев; инженером на «Ижорском заводе» – Геннадий Тимченко. Выше всех забрались к своим сорока Сергей Иванов (резидент в Найроби) и Владимир Якунин (разведчик в Нью-Йорке).

Они не рвались в законодательную власть (как их земляки и сверстники Галина Старовойтова, Сергей Миронов, Сергей Степашин), а оказались в правильном месте – в исполнительной власти рядом с Анатолием Собчаком или в связанном с властью бизнесе. Их имена не были известны почти никому даже в Ленинграде. Они строили кооператив «Озеро», налаживали дела, находили партнеров заграницей.

Владимир Путин (второй справа) и Анатолий Собчак (третий справа) в рабочей командировке. Вырезка из газеты «Правда Востока». 1991 год

Они не верили ни в Ленина, ни в Адама Смита, не были фанатичными православными или отчаянными атеистами. Эта поколенческая группа, воспитанная любовью к материальному, вещественному, оказалась востребованной, когда Россия устала от всякой идеологии, реформ и выборов. Их время пришло в конце 1990-х.

Они происходили из Ленинграда, что само по себе было преимуществом. Москва похожа на США, Петербург – на Англию. На берегах Невы все медленнее; чтобы преуспеть надо уметь ждать, молчать, заводить друзей. Много свободного времени – думать, читать книги, учить языки. На фоне «красных директоров» из окружения Евгения Примакова и Юрия Лужкова, «путинские» смотрелись аристократами: в отличной физической форме, у них правильная речь, они знают английский и немецкий. Они и правда, возможно, самые образованные за последние 100 лет руководители страны.

Мечты рождаются в юности. И всего, чего тогда не хватало, хочется добиваться всю жизнь. Русские эмигранты в Брайтоне искусно реставрировали советскую жизнь, но такую, о которой они мечтали для себя в СССР – с частными ресторанами, кожаными пальто, бриллиантами, Вилли Токаревым и машиной во дворе. Путинская генерация построила для себя страну счастья на родине.

Семидесятники хотели красиво одеваться, ездить за границу, быть стильными и слегка циничными, как герои Юлиана Семенова. Отсюда искреннее непонимание любой идеологии. Мир делится не на «белых» и «красных», не на либералов или сторонников твердой руки.

Поколение Путина воспроизводит «застой», но такой, в котором им хотелось бы жить с юности. Читай что угодно, путешествуй за границу, воруй, но не зарывайся, делись, обогащайся, соблюдай правила. Не любишь власть – пожалуйста, просто не лезь в политику.

Они привозят на дни рождения английских музыкантов своей юности, их развлечениями ведает Владимир Киселев из «Землян», они наигрывают на рояле мелодию из фильма «Щит и меч», живут в Сочи. У них и «гайка», и «лайка», и «сейко», и яхта, и снегоход, и загородные дворцы. Они выиграли войну с Грузией. Их жизнь удалась. Они создали «застой» под себя.

Первой заграницей Владимира Путина стала ГДР. Думаю, ее политическое устройство он и воспроизводит в России: там ведь в парламенте, наряду со всегда правящей Социалистической единой партией Германии, были фракции Христианских демократов, Либеральных демократов, Национал-демократов и Демократических крестьян. Правда, голосовали депутаты всех фракций единогласно. Такой Путин сделал и нынешнюю Россию: хорошее пиво, все культурно, управляемая демократия. И, к тому же, никакой Берлинской стены.

Эхо революции 1917 года закончилось. Над Москвой благовест, над Кремлем трехцветный флаг. Пришло время реставрации: то ли царской власти, то ли «развитого социализма». Люди, руководящие нами, конечно, приглядываются к истории. Эстетически им близки белогвардейцы или Петр Столыпин. Но Петр Аркадьевич не стремился к материальному благополучию, у него оно было с детства, как и у героев Белой армии. А тем, кто схватил птицу счастья в 50 лет, рисковать не хочется. Как в «Фаусте»: «Остановись мгновенье, ты прекрасно».

Остается пожелать Владимиру Путину и его друзьям брежневского долголетия. И, кажется, памятуя о судьбе Юрия Чурбанова и Галины Брежневой, они уже отправили на всякий случай детей заграницу.

Действительно, некоторый риск есть. В очередь за властью встали уже и выросшее в перестройку поколение «пепси» (те, кто родился в конце 1950-х – начале 1960-х – Михаил Прохоров, Александр Любимов, Михаил Ходорковский), и ровесники Сергея Шнурова, Земфиры и Евгения Чичваркина (им сейчас между 30 и 40), да и следующая генерация – скинхеды и их антагонисты хипстеры, читатели «Афиши» и «Большого города», арт-хулиганы из «Войны» и «Pussy riot».

Будут ли они ждать своей очереди так терпеливо, как Путин и его товарищи?

Матвиенко: итоги

Валентина Ивановна Матвиенко не противоречила президенту, как Юрий Лужков, не писала в своем твиттере о червяках, как тверской губернатор Дмитрий Зеленин, и не дружила с бандитами, в чем обвиняли, скажем, новгородского Михаила Прусака. Она была исполнительным, работящим, успешным губернатором и всегда подчинялась воле Кремля. С переходом Матвиенко в Москву из губернаторского корпуса исчезла женщина-праздник, сделавшая карьеру еще при Советской власти. Эдакий барочный завиток на окрашенном серым суриком пространстве российской политики.

В 2003 году, когда под московским нажимом из Смольного выдавили Владимира Яковлева и принялись расчищать пространство под Валентину Матвиенко, группа местных журналистов основала объединение «Петербургская линия». Губернаторов еще выбирали, но наиболее очевидным и популярным претендентам сделали «предложения, от которых они не могли отказаться», и те снялись с дистанции. В результате горожане должны были проголосовать или за малоизвестного полковника милиции Анну Маркову, или отдать свой голос подзабытой и не слишком популярной Валентине Матвиенко.

«Петербургская линия» призывала голосовать «против всех» и, не обладая никаким особым ресурсом, сумела убедить сделать это примерно 12 % избирателей. В результате Матвиенко не сумела избраться в первом туре, а вот за день до второго, окончательного, когда агитация уже была запрещена, пожелала увидеться с оппозиционными журналистами: понять что за люди, чего хотят.

В особняке Сухозанета на Невском за длинным столом сидели, с одной стороны – прекрасно выглядящая, спортивная, приветливая, ярко одетая Валентина Ивановна, с другой – 12 мрачных, по-петербургски злоехидных журналистов. Прения шли по кругу: вначале все 12, один за другим, высказывали будущему губернатору свои претензии. Каждый следующий – более ядовитые, чем предыдущий. Потом она отвечала. Ответ был складен, но не имел никакого отношения к вопросам. Валентина Ивановна в основном упирала на то, что ее оппоненты «проплачены», и она знает кем. Я сидел прямо напротив Валентины Ивановны и видел, как ей обидно. Ее карие глаза не раз наливались слезами.