Затерянные в истории - Александр Пересвет

Это она и высказала, чтобы пресечь бесполезный спор. Главное — что у птеранодонов нет зубов, и ребятам они были не опасны.

Договорить она не успела. Внезапно за одним из низко летящих птерозавров взметнулась из воды шишкастая голова с огромной, усеянной зубами пастью, челюсти её клацнули, хватая летающего ящера за крыло — и оба зверя исчезли в фонтане воды.

Остальные летучие "змеи-горынычи" с возмущённым гвалтом отпрянули к берегу.

Алина ощутила прилив ужаса. Или, как пишут в приключенческих книгах, похолодела. Страшнее зрелища она ещё в жизни не видела! Точно! — какой-то "Парк юрского периода"! Только, кажется, всё тихо вокруг, и можно, наконец, начать думать, как спастись из этой ситуации, — и тут раз! снова чья-то зубастая пасть, снова какая-то пакость жрёт другую пакость, снова сердце сжимается в страхе… даже не перед смертью — но перед её отвратительностью…

Снова захотелось куда-нибудь сбежать. Хотя… Разве когда-нибудь этого не хотелось с того мгновения, как их перенесла сюда неведомая сила алтайских шаманов?

А ну, как этот хищник захочет вылезти к ним на берег?!

Но Алина даже хихикнула, когда услышала восхищённый голос Гуси:

— Вот это крокозяблик… Не дай бог, если он захочет тут погреться на солнышке…

"Крокозяблик"!

Вообще-то смешного было мало. Если бы твёрдо знать, что из воды на берег не выберется какая-нибудь жуткая зубастая тварь, то было бы спокойнее. Но кто знает, какие ужасы таят эти древние воды? В книжке про динозавров об этом ничего не говорилось — или, по крайней мере, Антон ничего не помнил про возможность встретить динозавров, умеющих жить и в воде, и на суше. Только это ничего и не значило — ясно же, что учёные открыли далеко не все виды рептилий, которые жили в мезозойской эре. Так что если бы давешний "крокозяблик" захотел полакомиться новым для себя кушаньем, то им троим нечего было бы этому желанию противопоставить…

Нет, эти скалы-камни, которые, словно зубы, отделяли их "пляж" от моря, могли сыграть защитную роль. Но, честно говоря, при виде огромного морского ящера они как-то стали казаться ненадёжной защитой.

Но настоящая опасность пришла совсем с другой стороны…

ГЛАВА 4

Они вдруг услышали стук падающих сверху камней. Подняв головы, все трое замерли: там, на кромке, где скала соединялась с небом, виднелся силуэт нового зверя. Он стоял на двух полусогнутых ногах, смешно свесив маленькие передние лапки. Голова его как-то по-куриному была наклонена на бок, и один глаз немигаючи уставился на детей. Открылась пасть, какого-то желто-зелёного цвета, усеянная острыми треугольниками зубов.

Затем голова резко отвернулась и словно клюнула вниз — опять по-куриному. Зверь что-то нюхал на земле.

Что? Да понятно, что — кровь! Кровь из антоновой прокушенной ноги! Их выследили! Вынюхали! Догнали по кровавому следу, остававшемуся за ними во время этой безумной гонки через равнину к скалам! И вот теперь их догнали и здесь…

Словно парализованные, ребята продолжали смотреть наверх.

Ящер снова поднял голову и снова поглядел на них. Расстояние было приличное — но и глаз был большой. В продолговатом, как у кошки, зрачке не читалось никакого выражения. Но намерения зверя сомнения не вызывали.

Скачком он продвинулся ещё на некоторое расстояние — уже по тропинке, по которой спускались дети. Снова несколько камней попрыгали вниз.

Ящер ещё постоял, ещё принюхался, ещё раз глянул на выслеженную добычу. Он, похоже, был в затруднении. Ему и до добычи добраться хотелось, но и проблема, как к ней спуститься, его настораживала.

Словно во сне, Алина отступила на два шага. Краем глаза она увидела, как Антон пытается отползти, отталкиваясь от песка здоровой ногой. А Сашка стоял, как вкопанный.

Ей стало стыдно, и она, пересилив страх, шагнула вперёд, к Антону. Вдвоём с Гусей они помогли ему встать и стали медленно отступать вдоль кромки воды…

Вероятно, это движение заставило и динозавра ускорить свои действия. Он ещё раз прыгнул вперёд…

Этого делать не стоило. Одна из его лап вдруг поехала по очередной россыпи камней. Ящер попытался как-то удержаться на другой, но не смог и совершенно по-человечески — будто во время гололёда — шлёпнулся на зад. Бешено завертев хвостом, он ещё поборолся за равновесие — но земное притяжение и камни под тяжёлой его тушей не позволили ему ничего! Бесполезно загребая когтями по скале, зверь всё равно съехал вбок, туда, где начинался уже безнадёжный для него обрыв и — полетел-покатился вниз!

Несколько раз его довольно смачно ударило о скалу, перевернуло, подбросило ещё раз, и тело его тяжело шлёпнулось на камни…

Всё случилось так быстро, что ребята даже не успели среагировать. Только что опасность была настолько реальной, что создавала ощущение сна, — и вот уже туша в морщинистой коже лежит недалеко от них, бьётся в напрасных попытках встать, дёргает головой, издаёт горлом то ли яростный, то ли горестный скрип…

Но агония продолжалась недолго. Ящер несколько минут побился ещё в конвульсиях, затем потихоньку затих. Голова его откинулась, задняя нога в последний раз дёрнулась… — и глаза его медленно затянулись плёнкой…

Какое-то время дети ошеломлённо не двигались. Потом у Алины задрожали ноги, и она вынуждена была присесть на песок. Рядом судорожно вздохнул Антон.

И тут…

— …и в полночь Золушка незаметно удавилась, — раздался хладнокровный голос Гуси.

Что?!

И девочку пробил судорожный смех! А рядом облегчённо захохотал Антон. Через секунду, не сумев сохранить решительного выражения лица, к ним присоединился и паршивец Гуся…

Когда отсмеялись, он, осторожненько, глядя почему-то на Алину, полуспросил-полупредложил:

— Ну что же, вот и еда…

Алина не поверила своим ушам. Вот ЭТО? Он это называет едой?

А впрочем…

Не услышав возражений, Сашка, взяв ножик наперевес, стал осторожно приближаться к трупу динозавра. Впрочем, тот был действительно мёртв и уже не шевелился.

Господи, подумала Алина, неужели он всерьёз собирается его разделывать?

Вблизи зверь казался уже не очень большим. Точно говорят: у страха глаза велики! Но всё же ростом со взрослого человека, не считая длины хвоста, — это тоже серьёзно. А уж клыки в открытой пасти были точно величиной с ладонь.

Сашу передёрнуло, когда он представил, как запросто такие зубки откусят ногу или руку. Не акула, конечно, из фильма "Челюсти", но…

Зато ему сразу стало легче при мысли, что сейчас нужно будет резать этого гада. Он в жизни никогда ничего подобного не делал и даже не представлял, как это делается. Более того, его даже мутило при одной мысли, что надо будет вскрывать кожу, чувствовать, как чужая кровь течёт по рукам, вырезать ещё живое мясо… Но делать было нечего — он на данный момент пока что единственный работоспособный мужчина в этом мире. И кому-то надо кормить девочку и раненого друга…

А в принципе, подумал он, не будет ведь ничего страшного, если они действительно поедят мясо этого зверя. В конце концов, они ведь его в каком-то смысле победили. Перехитрили, удачно выбрав место обороны. А труп врага не только хорошо пахнет, но, видимо, и хорошо "вкуснит"…

Он невольно оглянулся на Алину. Вот чёрт, какие мысли зверские в голову приходят! Алинка бы такое не одобрила…

Тем не менее, вернувшись, он предложил своим друзьям развести костерок, вырезать у ящера филейные части и от души наесться.

Алина посмотрела в направлении, где лежала туша зверя, и её передёрнуло:

— Я не буду есть эту гадость!

— Останешься голодной, — хладнокровно отпарировал мальчишка.

Антон примирительно проговорил:

— Едят же люди змей и черепах. Такие же пресмыкающиеся. За черепахами все моряки охотились, чтобы суп из них сварить… Всё равно, что в китайский ресторан сходить…

Алину ещё раз передёрнуло — была она как-то раз в таком ресторане с родителями…

Но возразить было нечего. Во всяком случае, если осторожненько попробовать, то…

…Мясо на вкус оказалось жёстким, но вовсе не невкусным. Точнее, трудно было его вкус сравнить хоть с чем-нибудь. Прежде всего, по той причине, что оно… элементарно подгорело!

С костром возились долго: из тех веток, которые им подарил кустарник, нормального огня так и не получилось. Точнее, не получилось хороших углей — веточки сгорали, оставляя пепел и разве что малюсенькие искорки, которые и углём-то назвать нельзя было. Потому мясо, нарезанное маленькими кусочками, пришлось попросту совать в пламя, где оно и пригорало. А есть его полусырым запретил Антон, справедливо рассудив, что никто из них не знает, какие микроорганизмы живут в этом времени, и как их перенесёт большой человеческий организм.

В общем, как пошутил Гуся, наелись они угольков.

Но всё-таки наелись!