Почему Маркс был прав - Терри Иглтон

Так как чуть выше я уже говорил о СМИ как о продуктах деятельности, наиболее готовых к переходу в общественную собственность, то давайте их же и возьмем в качестве примера для иллюстрации. Более полувека назад в превосходной небольшой книжке «Коммуникации» [11] Раймонд Вильямс обрисовал социалистический план для деятелей искусства и СМИ, в котором исключается государственный контроль за их содержанием, с одной стороны, и доминирование мотивов прибыли - с другой. Вместо этого предполагается, что люди, занятые в этой сфере, будут сами осуществлять контроль за средствами собственного выражения и коммуникации. Для этого «предприятия», фактически выпускающие продукцию творческих деятелей и СМИ, -радиостанции, концертные залы, телевизионные сети, театры, издательские комплексы и т. д. - переходят в общественную собственность (возможны различные формы такого обобществления), а их руководители будут выдвигаться демократически избранными органами. Эти органы будут включать в себя представителей широкой общественности, а также медийных или артистических сообществ.

Такие комиссии должны создаваться без участия государства и быть полностью независимыми от него, а их главной задачей будет распределять или «сдавать в аренду» находящиеся в общественной собственности материальные средства, необходимые для производства художественных ценностей. Эти общественные ресурсы могут предоставляться как индивидуальным деятелям, так и демократически самоуправляемым коллективам актеров, журналистов, музыкантов и т. д. В таком случае в своей работе эти люди были бы свободны как от государственного регулирования, так и от уродующего давления рынка. Помимо этих моментов, они были бы также защищены от ситуаций, когда кучка буйнопомешанных магнатов через принадлежащие им органы печати, теле- и радиоканалы диктует всему обществу, во что оно должно верить, что означает прежде всего их личные своекорыстные взгляды и поддерживаемую ими систему. Мы будем знать, что создаст сам социализм, когда сможем оглянуться назад, полностью отрешившись от идеи, будто горстка преступных торгашей способна давать зеленый свет уродованию общественного сознания не только в угоду собственным банковским счетам, но и ради каких-то других целей.

При капитализме многие массмедиа избегают предлагать своей аудитории сложные, дискуссионные или новаторские творения, так как это плохо отражается на прибылях. Всему этому они предпочитают банальность, сенсационность и тиражирование предрассудков. В отличие от них социалистические СМИ не будут запрещать что бы то ни было, за исключением разве что Шёнберга, Расина и бесконечных театрализованных постановок «Капитала» Маркса. Здесь будет изобилие популярных театров, каналов ТВ и газет. Ведь «популярные» не обязательно означает «низкопробные». Нельсон Мандела популярен, но не низкопробен. Множество обычных людей читают узкоспециализированные журналы, переполненные профессиональными терминами и жаргонизмами, недоступными для посторонних. И происходит так именно потому, что эти журналы повествуют преимущественно о рыбалке, сель-хозоборудовании или разведении собак, а не об эстетике или эндокринологии. Популярность превращается в убожество и кич, когда у СМИ возникает желание как можно быстрее и без особых усилий отхватить как можно большую долю рынка. А такое желание вызывается главным образом коммерческими стимулами.

Социалисты, безусловно, будут продолжать спорить о деталях устройства посткапиталистической экономики, так как на сегодняшний день никто не смог предложить безупречной модели. И такое несовершенство можно противопоставить капиталистической экономике, порядок работы которой признается непогрешимым и которая никогда не считалась ответственной за некоторые проявления бедности, пустую трату средств или кризисы. В некоторых случаях для нее могли предполагать ответственность за совсем уж экстраординарные уровни безработицы, но ведущие капиталистические державы нашли простое решение для этого изъяна. В Соединенных Штатах сегодня более миллиона человек искали бы работу, если бы не находились в тюрьмах.

Глава 3

Марксизм есть форма детерминизма. Он рассматривает людей просто как орудия истории и таким образом отказывает им в свободе и индивидуальности мыслей и поступков. Маркс верил в некие железные законы истории, которые действуют сами по себе с неодолимой силой и которые никакие действия людей не могут остановить. Феодализм был обречен дать зародиться капитализму, а капитализм неизбежно уступит дорогу социализму. Таким образом, теория истории Маркса представляет собой лишь секуляризованную версию провидения или судьбы. И это противно человеческой свободе и достоинству не меньше, чем марксистские государства.

Попытаемся выяснить, что является отличительной чертой марксизма. Что есть у марксизма такого, чего нет у других теорий?

Это, очевидно, не относится к идее революции, которая высказывалась задолго до появления работ Маркса. Не является таким отличием и понятие коммунизма, каковое ведет свое происхождение со времен античности. Маркс не придумал социализм и коммунизм; рабочее движение в Европе осваивало социалистические идеи уже тогда, когда сам Маркс еще оставался либералом. Не относится к марксистским новинкам и идея революционной партии, которая пришла к нам из Французской революции. На самом деле, крайне трудно указать хоть какой-нибудь политический аспект, который был бы уникальным для его взглядов. Во всяком случае, сам Маркс очень мало говорил об этом.

Тогда, может, это концепция социального класса? Тоже нет, поскольку сам Маркс четко указывал, что не является ее автором. Да, он серьезно пересмотрел эту концепцию, но приоритет в этом вопросе принадлежит не ему. Равным образом не он предложил идею пролетариата, такая идея до него была хорошо известна целому ряду мыслителей XIX столетия. Наконец, его идея отчуждения была унаследована в основном от Гегеля, а некоторые ее элементы можно найти у выдающегося ирландского социалиста и феминиста Уильяма Томпсона. Далее мы также увидим, что Маркс не был единственным, кто признавал исключительно важной роль экономики в общественной жизни. Он верил в общество, свободное от эксплуатации, в котором люди совместно трудятся и сами организуют свою жизнь, и считал, что достичь этого можно только революционными средствами. Но точно таких же взглядов придерживался крупный социалист XIX века Раймонд Уильямс, который не считал себя марксистом. Многие анархисты, свободные социалисты и представители других течений могли бы подписаться под такой развернутой картиной общественной жизни, при этом решительно отрицая марксизм.

В основе учения Маркса лежат два главных тезиса. Первый из них - главенствующая роль экономики в общественной жизни; второй - преемственность и последовательность смены способов производства в истории. Тем не менее ниже мы увидим, что ни одно из этих положений не было нововведением Маркса. В таком случае не является ли особенностью марксизма концепция пусть не классов, но классовой борьбы? Возьмем одно двустишие о богатом лендлорде из стихотворения Оливера Голдсмита «Брошенная деревня»:

Наряд, в коем ты предаешься блаженной лени,

Отнял половину достатка с соседних полей.

Как видим, соразмерность и экономность самих строк с их четко сбалансированной антитезой резко контрастирует с расточительностью и дисбалансами экономики, которая в них описывается. В стихах явно идет речь о классовой борьбе. То, что носит лендлорд, отнято у его крестьян-арендаторов. Или возьмем такие строки из «Комуса» Джона Мильтона:

О, если бы все, кто томится нуждою,

Могли получить человека достойную долю От тех, кого роскошь бесстыдная нежит,

Ведь нынче благами без счета и меры Осыпан лишь неких избранных круг.

Природных даров изобилье должно бы делиться Без вздорных излишеств, разумно и равно...

Очень сходные сентенции встречаются и у короля Лира. Фактически Мильтон без лишнего шума позаимствовал эти идеи у Шекспира. Вольтер считал, что богатство пышно разрастается на крови бедных и что собственность лежит в основе всех социальных конфликтов. Практически то же самое, как мы увидим, утверждал Жан-Жак Руссо. Идея классовой борьбы отнюдь не принадлежит Марксу, и прежде всего он сам это отлично понимал.

Тем не менее эта идея является крайне важной для него. Достаточно сказать, что классовую борьбу Маркс рассматривал не больше и не меньше, как ту силу, которая движет человеческую историю. Это есть истинный мотор или привод человеческого развития, и такая идея едва ли могла посетить Джона Мильтона. При том, что многие исследователи социальных проб-лем рассматривали человеческое общество как естественное органическое объединение, по мнению Маркса, в его основе лежит разделение. Общество складывается из диаметрально противоположных интересов его членов, а его логика является логикой скорее конфликта, нежели согласия. Например, интересам класса капиталистов отвечает сохранение оплаты труда на низком уровне, тогда как получатели заработной платы заинтересованы в ее повышении.