Лесной детектив - Роман Елиава

– Отец Фёдор, – ответил священник, которому на вид было около сорока лет, но из-за того, что почти всё лицо заросло бородой, в возрасте можно было ошибиться. Чем могу помочь?

– Вас прислали вместо отца Петра? Вы новый священник?

– Не совсем, но надеюсь, что стану им.

– Тогда что Вы здесь делаете? – поинтересовался Трегубов.

– Присматриваю за хозяйством Петра, за церковью. Мы были с ним дружны.

– Значит, Вы его хорошо знали?

– Думаю, да, – ответил отец Фёдор.

– И что Вы думаете об убийстве, кто мог на него пойти? У Вас есть предположения или подозрения?

– Это просто жутко, аж кровь стынет в жилах, когда подумаю, что ему пришлось пережить, – сказал священник. – Мне очень трудно представить, что кто-то здешний мог совершить подобное злодеяние. Очень трудно. Отец Петр был священником по призванию, он всем старался помочь.

– И что у него не было ни с кем конфликтов? – спросил Иван.

– Насколько мне известно, нет. Его все любили.

– А каково было его денежное положение? – Трегубов вспомнил о долге, который требовал лавочник.

– Какое денежное положение может быть у деревенского священника? Летом его огород кормит, а зиму перебивался как-то подаяниями верующих. Слава богу, сыновья уже взрослые.

– У него много детей, я слышал, что у него нет жены?

– Нет, он вдовец. Двое сыновей, один в Петербурге живёт. Виктор, старший, я ему написал, что с батюшкой приключилось, может, приедет.

– А другой? – спросил Иван.

– Яков, живёт здесь, в деревне, дальше в сторону леса. Отец ему несколько лет назад дом справил. Инвалид, геройствовал на турецкой войне. Характером в батюшку пошёл, добрый, дети его любят.

– Мне сказали ещё, что у отца Петра дочка?

– Дочка, Маша, помогала ему с хозяйством, без женской руки сложно в доме, знаете ли.

– Это вся его семья?

– Да. Была ещё одна дочка, Ульяна, но она пропала несколько лет назад.

– Пропала? – оживился Иван, интуитивно почувствовав что-то важное. – Что значит пропала?

– Я не знаю, – покачал головой отец Фёдор, – это случилось ещё до нашего знакомства с отцом Петром, а сам он не любил её вспоминать. Больно это для его души было.

– Но деревенские то наверняка рассказали? – спросил Иван, прекрасно понимая, что такое жизнь в деревне.

– Да, рассказали, – вздохнул священник, – только не возьмусь повторять такое, особенно в освященных стенах.

– Вы уж, пожалуйста, скажите. Это может быть важным, – возразил Трегубов.

– Никакой важности тут нет, вздор это и суеверия. Говорят, водяной её забрал, и она стала русалкой.

– А сколько ей было лет? – холодок пробежал по спине Ивана, он вспомнил девушку без лица из своих снов.

– Точно не знаю, но девка была на выданье, как Машка сейчас. Но не верите же Вы в подобную чепуху?

– Я нет, – сказал Трегубов, – но деревенские, судя по всему, верят.

– Верят, – грустно подтвердил отец Фёдор, – не боятся бога, и в кикимор верят, и в домовых. Такие люди у нас.

– А в Перуна верят? – спросил Трегубов.

– И в Перуна верят.

– Вот как! – поразился Иван.

– Да, для них, что Перун, что Георгий Победоносец, всё едино. Считают, что просто церковь его другим именем называет. Переплелось язычество с истинной верой.

– Интересно! А что и идолопоклонничество бывает?

– До случая с отцом Петром не слышал о таком, – ответил священник.

– А про идола в лесу знали?

– Конечно. Про него все знают, местные им детей пугают, если те не слушаются.

– Понятно. Скажите, пожалуйста, а что Вы думаете о братьях Куракиных?

– Что Вы имеете ввиду? – не понял отец Фёдор.

– Говорят, что они в церковь не ходят?

– Не ходят, потому что беспоповские они.

– Староверы, язычники?

– Старообрядцы – да, но, чтобы прямо язычники, сомневаюсь.

– Но они же отрицают церковь русскую? – спросил Трегубов.

– Они отрицают необходимость священнослужителей для общения с богом и обряды соблюдают по-старому, но не думаю, что они поклоняются Перуну. Кроме того, для них главное в жизни – деньги, скупили тут всё. Раньше таких плетьми и в Сибирь ссылали, а теперь наоборот оттуда сюда едут, и много богатых среди них, что Куракины, что Рябушкины, что Морозовы.

– Иными словами, Вы не думаете, что это они могли так поступить с отцом Петром?

– Я бы сказал по-другому, я не вижу причины, по которой они могли бы совершить такое. Но я не готов утверждать, господин следователь, – ответил Трегубову священник, как бы намекая на то, что он не тот человек, который должен судить людей.

– Хорошо. Я Вас понял. Не могли бы Вы показать мне дом покойного?

– Мне тут прибраться нужно, Вам Маша покажет. Маша! – громко позвал священник.

– Да, батюшка, – из домика рядом с церквушкой показалась девушка-подросток в опрятном простеньком платье и синем платке на голове. Что Вы хотели?

Иван с удивлением узнал в ней девицу, которая этим утром пробежала мимо него нагишом в усадьбе Колодова. Он невольно бросил взгляд на холм. Оказывается молодой барин крутил шашни с дочкой священника и даже не намекнул на это Трегубову в их разговоре. Не такой уж откровенный этот сибарит, выигрывающий слуг в карты.

– Покажи, пожалуйста, дом господину следователю, – попросил отец Фёдор.

– Хорошо, – Маша слегка наклонила голову в знак согласия и послушания.

На Трегубова девушка не смотрела и делала вид, что не знает его. Маша развернулась и пошла в небольшой дом, больше напоминающий сарай. Иван последовал за ней. На фоне домика священника очень контрастно выглядел богатый дом хозяина лесопилки, расположившийся за невысоким заборчиком.

Внутри не было ничего интересного: маленькая печка, пара скамеек, стол, три или четыре табурета, комод и сундук для белья. На деревянном полу сушился чеснок, а с потолка свисало несколько гирлянд с грибами, – Маша делала запасы на зиму.

Иван повернулся к девушке, которая, пропустив вперед Трегубова, молча застыла на пороге.

– Скажите, гм, Мария, у Вас есть мысли или предположения, кто мог убить Вашего батюшку?

– Нет, – ответила Маша, опустив глаза.

– Были ли у него с кем ссоры последнее время?

– Нет.

– А разве Константин Иванович и Ваш батюшка не ругались за неделю до его гибели.

– Нет.

– Мне сказали обратное: Константин Иванович приходил просить долг. Что за долг?

– За муку, – Маша не поднимала глаз.

– У Вас не было денег?

– Нет.

– А брат не мог Вам помочь с деньгами?

– Ему самому не хватает. Он без ноги, игрушки делает для ярмарки.

– Понятно. А у Колодова Вы не могли попросить?

Лицо Маши вспыхнуло и стало красным, она наконец посмотрела на Трегубова, в глазах стояли слёзы.

– Не говорите отцу Фёдору, пожалуйста, никому не