ДВАДЦАТЬ ВЕЛИКИХ ОТКРЫТИЙ В ДЕТСКОЙ ПСИХОЛОГИИ - Волес Диксон

Когда в жестокости родителей виноваты дети. Самерофф и Чандлер отметили, что отношения родителей и детей обычно бывают двусторонними. Вслед за Томасом, Чесе и Берчем (глава 16) и за Ричардом Белл ом (глава 20), Самерофф и Чандлер напоминают, что поведение самих детей тоже может до определенной степени обусловить родительскую жестокость. Только не надо считать, что дети намеренно делают что-то плохое, чтобы родители их истязали. Самерофф и Чандлер, скорее, имели в виду, что какие-то отклонения в развитии детей могут обусловить желание родителей их наказать.

Одной из причин может быть недоношенность. Недоношенные дети — тяжелый крест для родителей в эмоциональном, физическом и финансовом плане. Мать, которая при обычных условиях не истязала бы своего ребенка или была бы склонна к этому, но удержалась, может переступить грань, когда столкнется с особенностями своего недоношенного сына или дочери.

Это предположение подтверждают научные работы, проанализированные Самероффом и Чандлером. Согласно им, истязанию часто подвергались именно те дети, которым часто требовался какой-то особенный уход. В ходе одного общегосударственного исследования выяснилось, что истязаемые дети отставали от нормальных детей в социальном, физическом, интеллектуальном и поведенческом отношении. Конечно, когда речь идет о таких взаимозависимых моментах, как истязание и неполноценность, невозможно с уверенностью сказать, что от чего зависит. Однако многие родители признавались, что их жесто кое обращение с детьми было обусловлено именно необычным поведением последних. В заключение Самерофф и Чандлер отметили: «На основании предварительных данных исследований, посвященных истязаемым детям, можно предположить, что и жертвы наказаний, и их истязатели страдают достаточно сильными отклонениями в социальном, психическом и физическом отношении, и останавливаться на каком-то из этих факторов в ущерб другим значит не понимать взаимозависимость отношений родителей и истязаемых ими детей».

Синдром невозможности вырасти. Формулировка «синдром невозможности вырасти» применяется в отношении тех детей, которые по какой-либо причине отстают в росте от сверстников. Основная задача ребенка в первые месяцы его жизни — расти и набирать вес. Но дети, которые почему-либо не растут, как раз не набирают необходимый вес и даже могут похудеть (не следует путать это с естественной потерей веса, которой иногда страдают новорожденные после того, как начинают самостоятельно принимать пищу). «Синдром невозможности вырасти» часто зависит от проблем со здоровьем, например, от болезни или от нарушения гормонального баланса, однако нас интересует та разновидность синдрома, которая зависит от небрежности родителей.

Вне всякого сомнения, небрежность — тоже разновидность истязания детей, но она отличается от других вариантов, поскольку в отличие от того, чтобы причинять ребенку вред, родители просто ничего не делают. Однако с научной точки зрения последствия небрежности во многом такие же, как и последствия истязания: дети, страдающие от небрежности родителей, впоследствии имеют психологические проблемы, характер их родителей по ряду параметров отличается от нормы, да и сами дети по характеру отличаются от сверстников, не сталкивавшихся с небрежностью. В ходе одного исследования выяснилось, что дети, страдающие от небрежности окружающих, по мнению их родителей, «привередливы в еде, плохо едят и часто отрыгивают пищу», а также часто страдают хронической диареей или аллергией на еду. Представьте себе, как эти особенности могли повлиять на родителей, которые еще не выказывали небрежности по отношению к детям, но были склонны к ней. Каждый раз, когда они кормили своих детей, испытывавших сложности с питанием и пищеварением, эти дети отрыгивали пищу или пачкали пеленки. Разумеется, для родителей процесс кормления оказывался сущим наказанием. С другой стороны, если они не корми- ных трудностей. Во-вторых, если говорить о «континууме нарушений воспитания», оказывается, что родители детей, подвергающихся истязаниям или страдающих от небрежности окружающих, сами обладают определенными свойствами характера, обусловливающими их поведение. Однако Самерофф и Чандлер установили, что не все родители, обладающие такими свойствами характера, истязают своих детей. В-третьих, лучший способ прогнозировать психологические особенности поведения детей в их дальнейшей жизни заключается в том, чтобы рассматривать репродуктивные факторы риска в совокупности с континуумом нарушений воспитания. Специалисты по детской психологии должны иметь в виду, что успех или неудача в развитии психического здоровья детей в равной степени зависит и от детей, и от родителей.

В завершение обзора Самерофф и Чандлер предложили всем принять так называемую трансакционную модель развития ребенка. Такая модель принимает во внимание как способность окружения детей изменяться, так и вклад самих детей в их собственное психологическое развитие. Согласно выводам Вернер и Смит (см. главу 17), детям, очевидно, свойственны врожденные тенденции к «самоисправлению», которые помогают им пережить почти все биологические травмы, испытанные еще в утробе матери или в процессе рождения. Однако эти тенденции необходимо лелеять и поддерживать правильным воспитанием и необходимым уходом. По мнению Самероффа и Чандлера, «риск [в процессе рождения и воспитания] не должен рассматриваться отдельно, будучи тесно взаимосвязанным с положительными или отрицательными аспектами развития. Если уязвимость ребенка повышена из-за серьезной или повторной травмы, только забота и поддержка со стороны окружающих может обеспечить полное восстановление нормального процесса развития. В качестве примера одной крайности можно говорить о ребенке с серьезной мозговой травмой, нуждающемся во врачебной помощи и надлежащем уходе. Другая крайность заключается в том, что самые крепкие дети, не получая надлежащего ухода, могут страдать от нарушений процесса воспитания».

Выводы Революционный вклад Самероффа и Чандлера в детскую психологию заключался в том, что они оспаривали традиционные взгляды на причины возникновения отклонений развития. Они предупреждали специалистов по детской психологии о необходимости не полагаться на мнение, что сложности, возникшие в ходе беременности и родов, и недостаток заботы со стороны родителей неминуемо приведут к негативным психологическим последствиям. Степень вероятности того, что какой-то из этих факторов обусловит негативные последствия, в значительной степени зависит от роли другого фактора. В связи с этим Самерофф и Чандлер предположили, что репродуктивный риск и фактор заботы окружающих нельзя воспринимать как абсолютные данные, противостояние черного и белого, хорошего и плохого. Стоит, скорее, воспринимать каждый фактор как некий континуум, объединивший в себе ряд возможностей.

Из анализа других революционных исследований, приведенных в этой книге, можно увидеть, что специалистам по детской психологии не всегда легко претворить в жизнь свои принципы. Так, сегодня очень немногие специалисты будут отрицать, что результаты психологического развития детей проистекают из сложной взаимосвязи между особенностями ребенка и особенностями'людей, его окружающих. И все-таки иногда мы допускаем ошибку и объясняем эти результаты только одним из факторов. Из свежих примеров такой однобокости, хорошо освещенных в печати, можно назвать истерию, которой сопровождалось открытие так называемого феномена «детей крэка» в начале 1990-х годов.

«Дети крэка» получили свое прозвище из-за того, что их матери во время беременности употребляли крэк — вещество, представляющее собой рафинированную кристаллическую форму героина. С самого начала врачи и широкая публика предполагали самое худшее — по их мнению, «дети крэка» были обречены влачить самое жалкое существование. В то время такое предположение казалось вполне обоснованным. В конце концов, отрицательный эффект кокаина на здоровье взрослых наркоманов был давно доказан. После этого оставалось только сделать логический вывод, что если уж у взрослых людей, принимавших кокаин, начинались проблемы со здоровьем, то на зародыши, находящиеся еще в процессе развития, наркотик просто обязан был повлиять негативно. Массовая истерия подогревалась тем, что СМИ все время муссировали образы маленьких, недоношенных, трогательных созданий, которые лежали под вентиляторами и, казалось, изо всех сил боролись за каждый самостоятельный вздох. Прогнозы были самыми мрачными. Некоторые исследования вроде бы подтверждали самые страшные предположения. Действительно, зачастую «дети крэка» на протяжении ряда лет страдали психической неполноценностью.

Затем в марте 2001 года Дебора Фрэнк (Deborah Frank) специалист из Бостонского университета, опубликовала в журнале Journal of the American Medical Association статью, в которой осуждала всеобщую истерию относительно «детей крэка». В своей работе она проанализировала результаты 36 других исследований, посвященных крэку, проведенных начиная с 1984 года. Вывод, полученный ею, ниспровергал основы: прием кокаина беременной женщиной не оказывал сколько-нибудь серьезного влияния на возможные отрицательные аспекты развития ее будущего ребенка. Автор отмечала, что общим недостатком предыдущих работ было то, что исследователи не обратили внимания, не принимали ли матери детей других веществ, таких как табак, алкоголь, марихуана. Кроме того, большинство матерей, использующих крэк, происходили из низших социально-экономических слоев. По мнению Фрэнк, списывать недостатки развития детей на крэк значило совершать грубейшую ошибку. Прежде всего дети матерей, употребляющих крэк, появляясь на свет, сразу оказывались в неблагоприятных условиях, поэтому нет ничего удивительного в том, что впоследствии они страдали от задержек в развитии. Если пользоваться терминологией Самероффа и Чандлера, «дети крэка», появляясь на свет, оказываются прямиком в континууме нарушений воспитания. Но полагать, что такие дети изначально приговорены к возможным задержкам развития, совершенно нет оснований. Если им повезет родиться в нормальном окружении, они вырастают совершенно нормальными.