Россия — Советский Союз, 1946–1991 гг. - Евгений Спицын

Попытки интенсифицировать экономику страны посредством очередного составления многочисленных программ автоматизации и комплексной механизации, носивших чисто административно-бюрократический характер, оказались малоэффективными, поскольку они не влияли на уровень заработной платы и рост благосостояния советских людей. Не удавались и попытки реанимировать трудовой энтузиазм, поскольку многочисленные трудовые почины, вахты, встречные обязательства и работа по бездефектному методу имели мало общего с ударничеством довоенных лет и трудовым энтузиазмом первой послевоенной пятилетки, а чаще всего были «инициативой» самих партийных органов и быстро угасали в бюрократической рутине.

Кроме того, с конца 1970-х гг. стало нарастать влияние и ряда объективных факторов, которые серьезно тормозили развитие советской экономики привычными экстенсивными методами. В частности, речь шла:

• о существенном осложнении демографической ситуации в стране, связанной с вхождением в детородный возраст детей «военного поколения», что привело к значительному сокращению притока трудовых ресурсов в экономику страны;

• о существенном физическом износе и моральном старении значительной части промышленного оборудования, прежде всего, станочного парка страны;

• об истощении традиционной сырьевой базы и перемещении основных центров добывающей промышленности в восточные регионы страны, что существенно повысило себестоимость топливно-энергетического сырья, которое вскоре стало приобретать первостепенное значение в общем внешнеторговом балансе страны;

• о существенном росте военных расходов в условиях продолжавшейся «холодной войны» и очередного витка гонки вооружений.

Кроме того, в эти годы экономика страны плотно подсела на «нефтяную иглу», поскольку доля экспорта углеводородного сырья возросла в 3,5 раза и составила почти 55% всего внешнеторгового баланса страны. В 1970—1982 гг. общая валютная выручка от экспорта нефти и газа составила около 170 млрд долларов, однако в годы позднего «развитого социализма», поглощая огромные потоки нефтедолларов, советское политическое руководство, оказавшись заложником идеологических догм, практически ничего не сделало для перестройки старых экономических механизмов и активного внедрения передовых технологий. Практически вся валютная выручка страны шла за закупку дорогостоящей импортной техники, продуктов ширпотреба и зерна.

Во второй половине 1970-х гг. продолжилась традиционная практика строительства крупных ТПК. Были введены в строй почти 1000 крупных промышленных предприятий в разных регионах страны, в том числе Волгодонский завод тяжелого машиностроения, Астраханский газоконденсатный комбинат, Тенгизский газохимический комбинат, Лисичанский нефтеперерабатывающий завод, Жлобинский металлургический комбинат, Оскольский электрометаллургический комбинат, Таджикский алюминиевый завод, Калмыкский оросительный канал и многие другие. Тогда же под руководством Министерства энергетики и электрификации СССР (П.С. Непорожний) была продолжена реализация комплексной программы по вводу в строй новых электростанций, в том числе Саяно-Шушенской, Усть-Илимской, Нижнекамской, Чебоксарской, Нурекской и Токтогульской ГЭС, а также Смоленской, Курской, Запорожской, Ровенской и Армянской АЭС. Однако сотни крупных промышленных объектов страны превратились в так называемый «долгострой» и не оправдали огромных финансовых и трудовых затрат на их строительство и ввод в строй.

Довольно тяжелая ситуация в годы десятой пятилетки сложилась и в сельском хозяйстве страны. Поиски выхода из кризиса, предпринятые в конце 1970-х гг., во многом лежали в традиционном русле. М.С. Горбачев, ставший в 1978 г. новым секретарем ЦК по сельскому хозяйству, возглавил разработку очередного проекта оздоровления аграрной отрасли страны. Этот проект, получивший название «Продовольственной программы СССР на период до 1990 г.» был одобрен специальным постановлением Пленума ЦК КПСС в мае 1982 г.

Суть новой аграрной программы состояла в комплексном использовании всего арсенала административно-бюрократических мер для решения продовольственной проблемы в стране. В основе этой программы лежала идея всеобщей агропромышленной интеграции, в частности, установления прямых производственных связей между колхозами, совхозами, предприятиями пищевой промышленности, торговыми, строительными и транспортными организациями. Отныне все производство сельскохозяйственной продукции в стране замыкалось в единый государственный агропромышленный комплекс. На региональном уровне в АПК объединялись все предприятия, связанные с производством и переработкой сельскохозяйственной продукции, с производством минеральных удобрений, различной сельхозтехники и т.д. Создавались соответствующие структуры агропромышленных объединений (АПО) и на районном уровне. Из-за жесткой позиции председателя Совета Министров СССР Н.А. Тихонова, который резонно опасался возникновения «двоевластия» в правительстве, Госагропром СССР, поглотивший функции шести общесоюзных министерств: Минсельхоза, Минплодовощхоза, Минпищепрома, Минмясомолпрома, Минсельстроя и Госкомсельхозтехники, был создан только после его отставки, в ноябре 1985 г., когда новым Генеральным секретарем ЦК стал М.С. Горбачев.

К середине 1980-х гг. в агропромышленной сфере страны существовало почти 4,8 тыс. межхозяйственных предприятий, однако агропромышленная интеграция не принесла ожидаемого эффекта. За счет дополнительных бюджетных ассигнований в одиннадцатой пятилетке удалось преодолеть лишь спад производства в сельском хозяйстве страны и даже обеспечить некоторый его рост по сравнению с десятой пятилеткой. В целом намеченных программой показателей достичь опять не удалось, и страна была вынуждена по-прежнему ввозить из-за рубежа все большее количество продовольственных товаров. Если в 1976―1980 гг. их импорт составлял 10% от уровня сельскохозяйственного производства страны, то уже в 1981 г. он достиг почти 28,5%.

Дефицит сельскохозяйственной продукции усугублялся еще большими потерями на всем пути от производителя до потребителя. Недостаток и низкое качество транспортных средств, хранилищ, тары, перерабатывающих предприятий, удаленность их от полей и ферм, садов и огородов, к тому же плохие дороги «съедали» до 20% зерна, 30% овощей, 40% картофеля и около 1 млн тонн мяса.

Кроме того, в целях ускорения развития сельского хозяйства в южных регионах страны в начале 1980-х гг. в недрах ЦК КПСС были разработаны проекты переброски части стока северных рек в Кубань и Крым, сибирских рек — в Среднюю Азию, а европейских рек — в Закавказский регион. Эти проекты широко обсуждались в правительстве и находили определенную поддержку как среди руководителей южных регионов страны, в частности, первых секретарей ЦК Компартий Казахстана и Узбекистана Д.А. Кунаева и Ш.Р. Рашидова, так и среди влиятельных руководителей союзного правительства, прежде всего, многолетнего председателя Госплана СССР Н.К. Байбакова. Благодаря резкой критике этого проекта со стороны руководства российского правительства в лице кандидата в члены Политбюро ЦК М.С. Соломенцева, ряда крупных русских писателей — В.И. Белова, Ю.В. Бондарева, В.Г. Распутина и С.П. Залыгина и выдающихся советских историков и археологов, академиков Б.А. Рыбакова и В.Я. Янина, осуществление этого опасного проекта, грозившего самой настоящей экологической катастрофой в стране, было приостановлено в середине 1980-х гг.

Несмотря на все предпринятые меры, уже с середины 1970-х гг. темпы общего прироста сельскохозяйственной продукции стали серьезно отставать от темпов прироста населения страны. Даже по официальным данным ЦСУ СССР валовой прирост продукции в сельском хозяйстве СССР составил: за годы восьмой пятилетки (1966―1970) — 21%, девятой пятилетки (1971―1975) — 13%, десятой пятилетки (1976—1980) — 9%, а одиннадцатой пятилетки (1981―1985) — только 6%.

По общему мнению большинства либеральных экономистов (Н. Федоренко, Г. Попов, Н. Шмелев), к началу 1980-х гг. советская экономика вошла в полосу затяжной стагнации, или застоя. В натуральном выражении объемы производства в ряде отраслей народного хозяйства страны не только перестали расти, но даже стали снижаться. Фактически прекратился рост производительности труда и постепенно стала нарастать целая система блокировки экономических рычагов регулирования народно-хозяйственных пропорций, в результате чего в стране окончательно оформился так называемый механизм социально-экономического торможения.

Однако, как совершенно справедливо утверждают их многочисленные оппоненты (С. Кара-Мурза, Г. Ханин, В. Катасонов), кризис советской экономической модели крылся отнюдь не в самой системе социалистического производства, а в издержках устаревших принципов его управления, в падении качества управленческих кадров и кадровом «застое» на всех уровнях власти, а также в том катастрофическом наследстве, которое оставил столь любимый записными либералами Н.С. Хрущев.