Баллантайн - Уилбур Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Недавно построенная железная дорога вторгалась на земли дервишей на шестьдесят пять миль, и полк Пенрода должен был зачистить территорию, чтобы обеспечить безопасность для продолжения строительства в глубь пустыни. Для этого нужно было обследовать несколько деревень и проверить все ущелья, где могли укрыться отряды дервишей, которые, как стало известно, уже отправились на север защищать свою землю.
Пенрод с удовольствием вдыхал жаркий воздух пустыни, а предвкушение предстоящей битвы горячило кровь. Он чувствовал себя молодым и сильным, полным жизни.
Вскоре они добрались до деревни у колодцев Вади-Атира. Пенрод подал знак, и его эскадрон рассыпался вокруг низеньких глинобитных построек, давно заброшенных и уже превратившихся в руины. И только на окраине деревни осталось единственное напоминание о недавнем пребывании здесь дервишей: высокие виселицы, сооруженные из больших телеграфных столбов, брошенных армией после падения Хартума. На них до сих пор висели закованные в цепи и уже лишенные плоти скелеты несчастных казненных.
Пенрод быстро обследовал брошенное селение и пошел дальше, миновав деревню Танжор, где царило такое же запустение. Подобное зрелище предстало их глазам и в бывшем британском форте Акаша, основанном когда-то еще генералом Гордоном. Все складские помещения дервиши превратили в камеры пыток и массовых казней, оставив на грязном полу десятки расчлененных трупов. Повсюду шуршали стаи крыс, мышей, жуков, ящериц и скорпионов.
Пенрод решил сделать форт опорным пунктом для своего верблюжьего корпуса, откуда можно было бы совершать рейды в тыл противника. С этой целью он оставил здесь два эскадрона, которые должны были превратить его в неприступную крепость, а с остальной частью полка отправился в пустыню Матерь Камней, чтобы проверить, нет ли там дервишей.
Пока он странствовал по пустыне в поисках неприятеля, железнодорожная ветка дошла до форта Акаша, и тот вскоре действительно превратился в хорошо защищенный железнодорожный терминал. Эту крепость охраняли подразделения стрелков, вооруженные новейшими пулеметами «максим».
Однажды вечером, когда верблюды приблизились к горному массиву Фиркет, навстречу им бросилась группа всадников-бедуинов, кричавших, что считают их друзьями. Они сообщили Пенроду о небольшом конном отряде дервишей, который напал на них несколько часов назад. Большинству кочевников удалось уйти от погони, но пятерых человек окружили и порубили на куски. Пенрод послал группу солдат на верблюдах осмотреть все подступы к деревне и уничтожить зарвавшихся дервишей. Однако группа нарвалась на целую армию в двести пятьдесят конников и две тысячи копьеносцев.
Оказавшись в ловушке, командир приказал поворачивать назад, но быстроногие скакуны дервишей быстро нагнали их, и началась жестокая резня. Лошади и верблюды подняли в воздух тучи пыли, солдаты не слышали приказа и в ужасе падали на землю с верблюдов.
С вершины высокого холма Пенрод увидел столб пыли и понял, что происходит.
– Вперед! – скомандовал он, вынимая из ножен саблю. – За мной!
Через считанные минуты он ворвался с тремя эскадронами на поле боя, левой рукой стреляя из револьвера, а правой нанося разящие удары по фигурам в цветастых джиббах, едва различимых в клубах пыли.
Некоторое время исход боя был неясен, грозя поражением каждой из сторон. В конце концов дервиши дрогнули и отступили, укрываясь за щитами копьеносцев. Они оставили на поле боя восемнадцать трупов и вскоре скрылись за высокими холмами Фиркета. Пенрод хотел было пуститься в погоню, но догадался, что его заманивают в ловушку, и остановил отряд. Поднявшись на вершину холма, он увидел, что не ошибся. Основные силы дервишей стояли за глинобитными хижинами местных жителей, а кавалерия растянулась до берега реки.
– Даже по самым грубым прикидкам у них там около трех тысяч всадников и только одному Аллаху известно, сколько копьеносцев, – угрюмо заметил он.
Осман Аталан приехал в Фиркет через две недели после первого вооруженного столкновения с египетским верблюжьим корпусом. Он покрыл расстояние от Омдурмана до Фиркета за четырнадцать дней, а в пути его сопровождали только десять наиболее преданных аггагиров. С того момента, когда стали поступать слухи о продвижении британцев и строительстве железной дороги от Вади-Халфы, Фиркет находился под управлением эмира Хаммуда. Прибыв в город, Осман внимательно выслушал доклад этого малодушного и беззаботного человека и пришел в ярость.
– Этого кретина волнует только то, что находится между ног его смазливых мальчиков, – пожаловался он аль-Нуру. – Мы сами должны провести разведку и выяснить дальнейшие намерения противника.
В пяти милях от форта Акаша их группа была атакована подразделением верблюжьего корпуса и, потеряв двух хороших воинов, отошла назад. На следующий день люди Османа долго кружили вокруг деревни и в конце концов взяли в плен двух бедуинов. Аггагиры раздели их донага и обыскали одежду, но не обнаружили ничего интересного, кроме иностранных сигарет и жестяных банок с изображением британской королевы.
Поначалу бедуины молчали, но когда аггагиры срезали кожу с их ступней и заставили пройтись по раскаленным острым камням, сообщили, что под Фиркетом скапливаются большие военные силы неверных и подвозится оборудование и военная техника. Осман понял, что именно здесь противник начнет наступление на Фиркет. Он вернулся к берегу Нила через пустыню Матерь Камней и отъехал от форта на десять миль, чтобы собственными глазами увидеть пресловутую железную дорогу, о которой рассказывала аль-Джамаль. Эта дорога не выходила у него из головы.
Наконец он увидел ее – две серебристые ниточки, протянувшиеся по раскаленной пустыне. Оставив аль-Нура на холме вместе с другими аггагирами, Осман поскакал вниз, чтобы потрогать ее руками, и, спешившись, обнаружил, что рельсы прибиты к лежащим на земле тяжелым шпалам. Он пнул один из них, но тот не поддался. Тогда он выхватил кинжал, просунул лезвие под рельс и попытался оторвать его от земли. Лезвие разломилось на две части.
– Проклятые шайтаны! – злобно прошипел Осман, отбросив его в сторону. – Это бесчестный способ ведения войны!
Охваченный безудержной яростью, эмир услышал странный звук, похожий на тяжелое дыхание спящего гиганта. Он вскочил в седло и посмотрел на север, куда уходила железная дорога. Оттуда к нему быстро приближался темный столб дыма. Он понял, что это и есть тот самый земной пароход, о котором
