Преобразователь - Ольга Голосова

Владимир Николаевич неожиданно успокоился и отхлебнул виски.

— А что ты знаешь про свою мать, дурачок? Я нашел ее в гнусном притоне, полубезумную от наркотиков. Ей было пятнадцать человеческих лет. Это были времена хиппи, и она не устояла перед поисками любви и цветочками. Тогда все верили, что ЛСД и героин откроют двери в новый мир. Она сбежала из дома в поисках свободы и красоты, но оказалась в квартире с наркоманами. Она не могла перекинуться ни туда, ни сюда и умирала от ломки и обезвоживания. Я поил ее с ложки и менял под ней пеленки, потому что я… Я не смог, я не… А потом пришел он и увел ее. Она видела только его, она хотела только одного — быть с ним любой ценой. А он ставил над ней опыты. Поэтому он стал Магистром.

Владимир Николаевич замолчал. Он смотрел на меня, и в его зеленых глазах я видел столько ненависти и тоски, сколько не видел никогда ни в одном человеке. И я увидел, что он не лжет.

Я мог убить его, всего лишь перегнувшись через столик, разделяющий нас, а потом просто уйти. Или показать медальон охране. Может, даже я бы потом спас Аиду. И отомстил бы за Анну. Но вместо этого я вдруг увидел Кловин. Она лежала на желтой земле, еще живая, и кровь быстро впитывалась в дорожную пыль. Ее застывшие глаза безнадежно смотрели на холмы — туда, где было спасение. А на груди моего отца висел медальон, который он надел по праву победителя.

И тогда я опустился перед Рэндальфом на колени, снял с шеи знак верховной власти над Гильдией и протянул ему.

— Я отрекаюсь от власти, данной мне по праву рождения и по праву Гильдии, и присягаю тебе, Наместник Гильдии крысоловов и отныне Верховный Магистр.

Люди в изумлении оглядывались на нас, охрана замерла у входа.

Лицо его осталось невозмутимым, только дрогнул и пополз вниз уголок рта. Так бывает у больных пляской святого Витта. Он смотрел на меня, стоявшего перед ним на коленях со склоненной головой, и не улыбался. Я чувствовал его ледяную ненависть и знал, что этого между нами ему не изменить.

Он принял из моих рук реликвию и возложил ее на себя. Из динамиков ревела музыка, смеялись пьяные девушки, официанты разносили пиво.

Тогда он протянул руку и коснулся моей головы.

— Я принимаю твою присягу, племянник. Отныне ты — мастер, ты вправе носить имя своего отца и можешь брать себе учеников. А теперь поднимись. Ты свободен.

Я поднялся.

— Но лучше бы тебе остаться с крысами, — он посмотрел мне в глаза. — Уходи, Чернов. Она ждет тебя на улице. Властью Верховного Магистра Гильдии крысоловов, данной мне по праву рождения и по праву Гильдии, я отпускаю твою крысу.

Он кивнул охране и вышел первым.

Один из охранников подошел ко мне и положил на столик старый Машин «айфон». Я взял его и сунул в карман.

Пошел дождь. Где-то вдали, за крышами, загремел гром. Осенние сумерки накрыли город, повеяло прелыми листьями и мокрым асфальтом. Аида стояла посреди улицы, обняв себя руками за плечи, и смотрела на меня. На ее пальце мерцал рубин с королевской печатью. С каждым моим шагом в ее глазах все ярче разгорались алые огоньки. Пешка прошла через поле и превратилась в королеву.

Проклятие Рэндальфа сбылось.

Каждый получил то, что хотел, потому что это — лучшая месть. Или это и есть справедливость?

Крыса — власть, человек — могущество, а я…

Безымянная, засыпанная камнями могила, что затерялась где-то во времени, заросла травой, а кости под ней наконец превратились в прах, обретя долгожданный покой.

Вот что я получил. Свободу.

Москва, 2012

От автора

Я от всего сердца благодарю всех, без чьей помощи и поддержки роман вряд ли был бы написан. Благодарю Бога за Его великую милость ко мне. Благодарю моего редактора и друга культуролога Дарью Болотину, чьи советы и знания были бесценны, моего мужа Михаила Трунина, ради которого все это затевалось, моих родителей, долго терпевших меня безо всякой цели, моего брата Станислава Голосова, научившего меня читать, и моего друга Алексея Головина, рискнувшего взять на себя труд по изданию этой книги.

А также всех вас, кто смог прочитать «Преобразователя» до конца. Спасибо вам, друзья, за то, что вы есть.

1

Вода жизни (лат.).

2

Клото, Лахеcис и Атропос — три мойры — богини судьбы в древнегреческой мифологии. Изображались прядущими нити человеческой жизни. Клото (пряха) пряла нить судьбы, Лахесис (судьба) определяла ее длину (продолжительность жизни), Атропос (неотвратимая) — перерезала нить (смерть).

3

Искаженная цитата из поэмы А.С. Пушкина «Моцарт и Сальери».

4

«Радуйся, обрадованная» — обращение к Пресвятой Богородице Деве Марии в одном из церковных песнопений — акафисте.

5

Синхронистичность — термин, введенный швейцарским психологом и мыслителем К. Г. Юнгом. Юнг противопоставляет синхронистичность основному физическому принципу причинности и описывает ее как действующий в природе творческий принцип, управляющий событиями жизни каждого человека не с помощью причинно-следственных связей, действующих в физическом мире, а при помощи «притяжения» человеком в жизнь тех событий и предметов, на которых заострено его внутреннее внимание, причем вне зависимости от времени и пространства. Понятие синхронистичности Юнг использует для оправдания лженаук (телепатии, астрологии), а также объясняет ею странные совпадения, ясновидение, действие магических практик, поведение пчел и даже переживания пациентов в состоянии клинической смерти.

6

Намек на пьесу Е. Шварца «Обыкновенное чудо», в которой медведь, обращенный волшебником в прекрасного юношу, должен вернутся в исходное состояние после того, как его поцелует принцесса. — Примеч. ред.

7

Белая горячка (лат.).

8

«С яйца» (лат.), т. е. с самого начала.

9

«Мошиах» (евр., огреченное «мессия») — спаситель. В переносном смысле — сверхличность, которая одна может совершить невероятный, качественный переворот в мире.

10

Cм. Евангелие от Матфея, 27, 25.

11

Аллюзия на Евангелие от Матфея 4, 19: «Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним».

12

Мишель Де Монтень — французский философ и писатель эпохи Возрождения. «Опыты» Монтеня — это ряд самопризнаний, вытекающих преимущественно из наблюдений над самим собой, вместе с размышлениями над природой человеческого духа вообще. По словам писателя, всякий человек отражает в себе человечество; он выбрал себя как одного из представителей рода и изучил самым тщательным образом все свои душевные движения. Его философскую позицию можно обозначить как скептицизм, но скептицизм совершенно особого характера. Скептицизм Монтеня — нечто среднее между скептицизмом жизненным, который есть результат горького житейского опыта и разочарования в людях, и скептицизмом философским, в основе которого лежит глубокое убеждение в недостоверности человеческого познания. Разносторонность, душевное равновесие и здравый смысл спасают его от крайностей того и другого направлений. Признавая эгоизм главной причиной человеческих действий, Монтень не возмущается этим, находит это вполне естественным и даже необходимым для человеческого счастья, потому что, если человек будет принимать интересы других так же близко к сердцу, как свои собственные, тогда прощай счастье и душевное спокойствие! Он осаживает на каждом шагу человеческую гордость, доказывая, что человек не может познать абсолютной истины, что все истины, признаваемые нами абсолютными, не более как относительные. Основной чертой морали Монтеня было стремление к счастью.

13

Цитата из поэмы В. Маяковского «Ленин».

14

Персонаж пьесы Карло Гольдони «Слуга двух господ». Герой нанимается в слуги одновременно к двум дворянам, в ходе пьесы выясняется, что один из них — переодетая женщина, и она давно влюблена в другого хозяина героя.