День Святого Валентина 18+ - Анна Алексеева

Со стороны Макса послышалось глухое мычание, и, повернув к нему голову, я увидела в его рту шарик кляпа. Похоже, кто-то услышал мое желание.

– Стояк у него сейчас просто каменный, – склонившись к моему уху и пощекотав его дыханием, сказал Миньон. – Что бы он там ни орал, увиденное его сильно возбуждает.

Я улыбнулась, чувствуя злую радость от всего происходящего. Вряд ли теперь у него повернется язык назвать меня поленом. Хотя, за пять лет мне доводилось слышать и не такое. И все же остается непонятным, что здесь делает Макс. Давно он здесь? Мой бывший – тоже клиент заведения? Или это часть испытания? А если так, то в чем оно заключается конкретно для меня? Доказать ему, что я на самом деле очень горячая штучка? Но после расставания я вычеркнула его из своей жизни и уж точно не намерена что-то ему демонстрировать. Умерла так умерла, как говорится. И пусть по его меркам это произошло не так давно, для меня все случилось как будто в прошлой жизни. Да я, похоже, даже успела заново влюбиться, доверчиво вручив окровавленные ошметки своего сердца тому, от кого так умопомрачительно пахло "Луи".

В моем понимании испытание – это преодоление чего-то, возможно, отказ от соблазна. Может, я должна была начать сопротивляться? Не поддаться желаниям своего тела, не отвечать так отзывчиво на ласки Миньонов? Или мое испытание – это Макс? Не просто же так его притащили в Сладкую Гвендолин? Кто ответит на все эти вопросы? И, самое главное, как я узнаю, что справилась?

Миньоны не читали мои мысли, поэтому один с тихими хриплыми выдохами вколачивался в мою попку, второй покрывал жадными поцелуями мою грудь. И снова я будто смотрела на это со стороны, как это было с Мастером. Нет, мне определенно было хорошо, и я уверенно двигалась к собственной разрядке, выгибаясь и подаваясь навстречу яростному напору своих любовников, но разум будто смотрел и анализировал все со стороны. Я честно попыталась вернуться в свое тело и полностью отдаться процессу, но вихрь мыслей, что кружились в голове растревоженным пчелиным роем, никак не отпускал. И как некоторые во время секса умудряются думать о чем-то отстраненном? Хотя, кому я лгу? Я и сама так частенько делала с Максом. Пока он удовлетворял свои потребности, не сильно заботясь о моих, я могла подумать о чем-то приземленном. Например, имитировать ли оргазм, или попробовать все же действительно получить разрядку? Составить мысленно список дел на следующий рабочий день, вспомнить недавно просмотренные фильмы. Да много было различных тем, и все они были одинаково далеки от секса. С Мастером так не получалось. С ним я думала только о нем, о его близости, о его горячей гладкой коже, о выпирающих тазовых косточках, по которым так хотелось скользить языком и пальцами.

Видимо, мысли о Мастере и его демонической ипостаси возымели должный эффект, и ощущения внезапно стали ярче и как будто острее. Вибратор сделал свое дело, и внутри меня расплескалось чистое удовольствие, растеклось по венам, проникло в каждую клеточку. Миньон, почувствовав это, отложил электрический приборчик в сторону и в два движения достиг собственной разрядки. Он едва ли не кричал, закинув голову назад, а его пальцы с такой силой впились в мои бедра, что стало больно. Сведя ноги вместе, я оттолкнулась ими от груди Миньона и по гладкой поверхности алтаря отъехала от него прочь. Ответом мне стал виноватый и чуть ошарашенный взгляд.

– Полегче, – недовольно процедила я, злясь на безвозвратно испорченное настроение. Думаю, Макс увидел все, что ему хотели показать, и сделал свои выводы.

– Прошу прощения, – Миньон нервно огляделся по сторонам, будто бы чего-то опасался. – Это больше не повторится.

– Что именно? – решила повредничать я, вынуждая его произнести это вслух. А ведь до этого я слышала не так много слов от Миньонов, в сумме едва ли сотня наберется.

– Я буду лучше себя контролировать, – еще тише сказал он, а по моему покрытому испариной телу скользнул его жадный, какой-то плотоядный и совершенно дикий взгляд. Что-то твердое весьма недвусмысленно уперлась мне в попку. Похоже, этот боец снова готов.

Макс снова что-то громко промычал. Наверняка очередная нелицеприятная характеристика в мой адрес.

– Я не возражаю против его присутствия, – я изогнулась, снова придвигаясь ближе к Миньону. – Но без него было бы куда лучше.

– Убить его? – невозмутимо спросил мужчина, и вид у него был такой серьезный, что сразу стало понятно – он и не думал шутить. Мои глаза невольно округлились, и если бы я была мужчиной, у меня бы от подобного заявления все хозяйство скукожилось. А так я просто подтянулась на локтях и села на алтаре.

– С ума сошел?! – выдохнула я. – Верните его домой, нафиг убивать-то? Он, конечно, тот еще мудак, но руки пачкать…

– Память стереть? – деловито осведомился Миньон.

И я задумалась. С одной стороны, он будет знать о существовании Сладкой Гвендолин и о том, что я пользуюсь эскорт-услугами, а с другой стороны мы со стопроцентной вероятностью никогда больше не увидимся.

– Пусть помнит, – махнула я рукой. Будет знать, чего лишился, подумает и начнет кусать локти, проклиная собственную глупость.

Миньон кивнул, и Макса вывели из зала. Он не сопротивлялся, только, обернувшись, по пути прожигал меня злобным взглядом. Не удержавшись, я громко фыркнула, хотя от всего произошедшего, если честно, было немного не по себе. Но прийти в себя мне не дали. Воспользовавшись тем, что часть алтаря освободилась, Миньон сел рядом и втащил меня себе на колени. Я хотела было возмутиться, но он ловко развернул меня к себе и, не дав даже пикнуть, накрыл губами мой рот. Поцелуй был требовательным, жестким и одновременно бережным, таким, будто во мне сосредоточился весь смысл жизни этого мужчины. Мое отзывчивое сердечко не смогло остаться равнодушным, особенно когда пальцы Миньона скользнули мне между ног, безошибочно находя центр удовольствия.

– Теперь ты целиком нашем распоряжении, – многообещающе выдохнул он мне в ухо. – Готовься кричать до полной потери голоса.