Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи - В. Горнъ

На основаніи этого постановленіи, въ 4 1/2 часа того же дня Богдановъ послалъ срочную телеграмму ген. Юденичу, прося о помилованіи указанныхъ лицъ, телеграфировавъ одновременно о посылкѣ этой телеграммы правленію союза и гдовскому коменданту. Отвѣтъ получился только 23 октября (спустя пять дней):

Спѣшно (!).

Утвержденный главнокомандующимъ приговоръ по дѣлу Мохова и Соловьева приведенъ въ исполненіе девятнадцатаго октября.

Генералъ баронъ Вольфъ.

На короткомъ, въ полтораста-двѣсти верстъ разстояніи Ревель — Гдовъ, спѣшная телеграмма Богданова, конечно, была получена въ тотъ же день, т. е. 18 октября. Но дѣло представили такъ, какъ если бы она шла 3–4 дня, а въ промежутокъ Мохова и Соловьева повѣсили. «Извините, молъ, не виноваты, телеграмма запоздала, видите, какъ спѣшно отвѣчаемъ вамъ».

Ни Моховъ, ни Соловьевъ, по словамъ людей, заслуживающихъ довѣрія, большевиками не были. Нѣкоторые министры знали ихъ лично. Впрочемъ, гдовское начальство и самого министра Богданова, какъ увидимъ ниже, не прочь было бы повѣсить.

Только разъ удалось Кедрину арестовать одного безобразника — знаменитаго вѣшателя полк. Энгельгардта, начальника контръ-развѣдки Балаховича въ Псковѣ. Но это было въ самомъ началѣ дѣятельности правительства въ Ревелѣ, и арестъ состоялся при содѣйствіи эстонской полиціи. Но и этого дѣла не довели до конца. Военный судъ, куда Кедринъ передалъ дѣло, ровно ничего не сдѣлалъ. Просидѣвъ въ тюрьмѣ до ликвидаціи арміи, Энгельгардтъ вышелъ оттуда безъ всякихъ для себя послѣдствій. Много позже объ этомъ дѣлѣ Е. И. Кедринъ писалъ въ парижскихъ «Посл. Нов.» довольно подробно, квалифицируя роль главнаго героя, полк. Энгельгардта, въ самыхъ рѣзкихъ выраженіяхъ.

Несмотря на свой преклонный возрастъ, Е. И. Кедринъ порою загорался, какъ юноша. Искренній либералъ, онъ умудрился устроиться въ своемъ вѣдомствѣ какъ-то такъ, что его кругомъ облѣпили весьма право-настроенные люди. На эту странность обратили вниманіе даже со стороны, изъ Риги. По просьбѣ Кедрина, наше правительство просило однажды латвійскія власти оказать содѣйствіе въ переѣздѣ изъ Риги въ Ревель одного судебнаго чиновника, котораго особенно пожелалъ имѣть у себя на службѣ Е. И. Кедринъ. Когда нашъ представитель въ Ригѣ предпринялъ соотвѣтствующіе шаги, ему откровенно выразили изумленіе, что сѣв.-зап. правительству нужны въ качествѣ «незамѣнимыхъ работниковъ» дѣятели бывшаго «союза русскаго народа». Оказалось, что чиновникъ, о которомъ такъ жарко хлопоталъ Е. И. Кедринъ, состоялъ до революціи предсѣдателемъ одного изъ отдѣленій этого союза!

Кедринъ былъ немало сконфуженъ такимъ пассажемъ, а бывшій «союзникъ», основываясь на пригласительномъ письмѣ или телеграммѣ Кедрина, приставалъ впослѣдствіи къ ликвидаціонной комиссіи, чтобы она вознаградила его за службу въ сѣв.-зап. правительствѣ — «онъ-де считалъ себя все время занятымъ».

Глава XIII.

Земельная политика правительства. Противодѣйствіе планамъ правительства со стороны отдѣльныхъ военныхъ властей. Открытое дискредитированіе правительства. Дѣятельность министерства народнаго просвѣщенія. Самоуправленіе и народное образованіе. Книжная палата. Дѣятельность министерства общественнаго призрѣнія. Министерство почтъ и телеграфовъ. Министерство исповѣданій и духовенство. Внѣшняя политика правительства. Основные принципы ея. Признаніе эстонской независимости. Условія работы С. Г. Ліанозова, какъ министра иностранныхъ дѣлъ. Отвѣтная нота Эстоніи. Взаимоотношенія съ Финляндіей. Обмѣнъ нотами. Признаніе Финляндіи. Просьба Латвіи о признаніи ея независимости и отвѣтъ сѣв.-зап. правительства. Организація консульствъ въ Латвіи и Финляндіи.

Земельный вопросъ всегда являлся важнѣйшей проблемой русской внутренней политики, но его значеніе особенно выросло въ пореволюціонное время, въ условіяхъ гражданской войны.

На нашемъ сѣверо-западѣ земельный вопросъ, съ самаго начала появленія бѣлыхъ у власти, принялъ уродливыя, вредныя для движенія формы. Въ верхахъ арміи, а еще больше въ ея обозѣ, двигалось много помѣщиковъ, и, чего мудренаго, что, будучи матеріально заинтересованными въ сохраненіи своего землевладѣнія, они считали просто большевизмомъ санкціонированіе всѣхъ крестьянскихъ захватовъ, происшедшихъ за время революціи. По своей прошлой земской работѣ я знавалъ много земцевъ, которые теперь съ горечью спрашивали меня:

«Гдѣ же справедливость? Почему фабрики не экспропріируются, а только наша земля? Развѣ она не такой же предметъ буржуазной собственности? Вѣдь не всѣ же помѣщики получали жалованныя земли, многіе изъ насъ ихъ покупали за деньги, какъ купцы, промышленники свои фабрики, дома, заводы. Чѣмъ мы станемъ жить, если сельское хозяйство, бывшее нашимъ обычнымъ занятіемъ и средствомъ къ жизни, станетъ недоступнымъ намъ? Нѣтъ, если ужъ экспропріировать нашу землю, то пусть промышленники и фабриканты прежде обяжутся покрыть всѣ наши убытки, а пока. . трудно судить насъ за нашу косность въ земельномъ вопросѣ».

Большинство землевладѣльцевъ, впрочемъ, не развивало такой философіи; оно считало земельную экспропріацію грабежомъ, весь «вѣковой вопросъ» — поташничествомъ мужикамъ и требовало напрямикъ — «вернуть!» Этимъ окрикомъ проникнуты всѣ приказы, касающіеся земельнаго вопроса въ періодъ управленія бѣлой властью сѣверо-западнымъ краемъ, до появленія нашего правительства.

Иной психологическій процессъ шелъ на другомъ концѣ соціальной лѣстницы. Противъ ставшаго всесильнымъ помѣщика, съ его грознымъ и безапелляціоннымъ — «вернуть!» — къ концу лѣта 1919 года вновь стоялъ угрюмый, раздраженный крестьянинъ. Здѣсь скапливались всѣ горечи въ одну чашу. Помѣщичьи претензіи осложнились требованіями всевозможныхъ военныхъ властей. Деревня систематически эксплоатировалась, не получая взамѣнъ ничего, или очень мало. Требованія эти росли и росли, принимая чѣмъ дальше, тѣмъ все болѣе чудовищные размѣры, пока они, наконецъ, не приняли характера беззастѣнчиваго обиранія деревни оптомъ и въ розницу, натурой и деньгами.

«Къ концу лѣта 1919 г., писалъ въ своей запискѣ П. А. Богдановъ, деревня въ своей массѣ опредѣленно настроилась противъ бѣлыхъ. Формула — «бѣлые не лучше красныхъ» стала избитымъ мѣстомъ всѣхъ деревенскихъ разговоровъ. «Нѣтъ, видно опять придется уходить въ Ланеву рощу» (мѣсто пристанища зеленыхъ) — фраза, съ которой расходился волостной сходъ Прудской волости, Псковскаго уѣзда, когда-то радостно встрѣчавшій бѣлыхъ».

Тѣ же настроенія отчасти подмѣтилъ въ то время другой оффиціальный свидѣтель.

«Приказъ № 19 о пользованіи лѣсами вызвалъ большіе толки, я-бы сказалъ, нареканія крестьянъ. Крестьяне толкуютъ этотъ приказъ на всякіе лады, указывая, что съ приходомъ бѣлыхъ ихъ не только не надѣлили землей, но оставили въ силѣ прежнее ограниченіе».[163]

Естественно, что устраненіе всѣхъ вышеназванныхъ причинъ должно было лечь въ основу политики всякаго правительства, которое хотѣло продолжать дѣло борьбы съ большевиками на сѣверо-западѣ Россіи.

«Новая земельная политика, говоритъ Богдановъ, должна была воочію показать крестьянскимъ массамъ сѣверо-запада, что интересы крестьянства въ этой новой политикѣ будутъ превалировать, что въ частности земля останется въ рукахъ мужика; что деревня перестанетъ служить объектомъ для военно — административнаго усмотрѣнія, что, наконецъ, а это самое главное, бѣлые лучше красныхъ, ибо они несутъ съ собой не только бѣлый хлѣбъ, но и миръ, и порядокъ, и свободу».

Эта мысль и была положена въ основу земельной политики сѣверо-западнаго правительства. Пунктъ 8-й деклараціи правительства поэтому говорилъ слѣдующее: «Земельный вопросъ будетъ рѣшенъ, согласно съ волей трудового земледѣльческаго населенія, въ Учредительномъ Собраніи. Впредь до рѣшенія послѣдняго земля остается за земледѣльческимъ населеніемъ, и сдѣлки купли и продажи на внѣгородскія земли воспрещаются, за исключеніемъ особо важныхъ случаевъ и съ особаго разрѣшенія правительства».

Не считая себя въ правѣ радикально разрѣшать земельный вопросъ на каждомъ отвоеванномъ у большевиковъ клочкѣ Россіи, правительство въ то же время хотѣло дать твердую базу для пользованія землей до Учредительнаго Собранія, не запутывая еще больше и безъ того достаточно запутанныя за годы революціи земельныя отношенія.

Вся дальнѣйшая политика сѣверо-западнаго правительства строилась, какъ развитіе п. 8-го деклараціи. Былъ отмѣненъ рядъ мелкихъ сборовъ за разные виды пользованія лѣсомъ, надѣльные лѣса вернули въ распоряженіе крестьянъ, П. А. Богдановъ выработалъ проэктъ временнаго землеустройства крестьянъ. Выработкѣ проэкта предшествовали объясненія Богданова съ земскими дѣятелями, волостными старшинами и представителями сходовъ крестьянъ ямбургскаго и гдовскаго уѣзда, во время поѣздокъ Богданова по области. 18 октября совѣтъ министровъ утвердилъ проэктъ Богданова въ такой редакціи: