История Османской империи. Видение Османа - Кэролайн Финкель

Наступила ночь. Новый великий визирь и шейх-уль-ислам пытались ослабить напряженность. Они направились в мечеть янычар, чтобы встретиться с офицерами полков. Там главнокомандующий Кара Чавус Мустафа-ага напомнил Сиявуш-паше, что тот будет бессилен, не обладая поддержкой янычар. На следующее утро улицы вновь были заполнены толпой, но на каждом углу стояли грозные янычары с обнаженными саблями, готовые остановить людей, подходивших к дворцу. Многие из протестующих были ранены, другие убиты. В конце концов страх заставил толпу разойтись, но торговцы отказались открывать свои лавки.

Офицеры янычар твердо решили подчинить всю дворцовую оппозицию своему господству. Их целью, с которой Кёсем Султан согласилась исходя из собственных соображений, была группировка вокруг Турхан Султан, и элементом их плана являлась замена султана Мехмеда его младшим братом Сулейманом, мать которого была менее грозной соперницей, чем Турхан. Через одного из слуг Кёсем произошла утечка сведений о заговоре с целью отравить юного султана. Получив эти сведения, Турхан и ее сторонники сразу же решили убить Кёсем. Она была убита в ночь на 2 сентября 1651 года придворными, которых для этого наняли. После убийства Кёсем на первые роли выдвинулись сторонники Турхан, старшим из которых был ее главный черный евнух, Сулейман-ага. Естественным союзником этой группировки стал новый великий визирь Сиявуш-паша, который всего за несколько дней до этого сам стал жертвой недружелюбного отношения янычар к его назначению на пост.

Теперь офицеры янычар уже не могли долго сдерживать усиление преобладающих в народе настроений: все слои общества были против них, как это показал весь ход событий, начиная с убийства Мехмеда IV. Именно янычары позволили пожилой валиде-султан, Кёсем, удержать власть в своих руках, но не было единого мнения относительно того, искала ли она союза с ними или была вынуждена потакать им как единственному средству сохранения целостности государства. Для некоторых власть янычар казалась меньшим злом, чем зловещая перспектива уступать каждой прихоти населения.

Когда Кёсем Султан убили, ей было почти семьдесят лет, и с тех пор как около пятидесяти лет тому назад эта женщина стала любимой женой Ахмеда I, она находилась в центре власти. В периоды, когда она становилась регентшей во время правления своих сыновей Мурада IV и Ибрагима, а также своего внука Мехмеда IV, она оказывала беспрецедентное влияние на процесс принятия политических решений, благодаря своей роли защитницы династии и государства. У наблюдателей не было единого мнения не только в отношении того, почему она поддерживала янычар, но и в отношении других ее действий. Некоторые полагали, что она (и это более всего порицалось) скопила огромное состояние незаконными способами и что ее вмешательство в дела государства не могло не вызывать неприязнь. Однако, по мнению Мустафы Наима, она была крупным жертвователем и тратила средства, которые приносили ей земельные наделы и прочие установленные для нее статьи доходов, на благие цели, занималась благотворительностью и осуществлением строительных проектов, как зримых символов заботы династии о своих подданных. Ее мечеть в Ускюдаре не слишком большая и гораздо менее роскошная, чем мечеть ее предшественницы, валиде-султан Нурбану (построившей мечеть, богословскую школу, дом для дервишей, богадельню, школу, краван-сарай, баню и прочие строения в одном и том же квартале), но ее прочно построенный караван-сарай, возле Крытого базара в Стамбуле, Валиде Ханы до сих пор стоит, хотя и находится в весьма ветхом состоянии.

На следующий день после убийства Кёсем Султан ранним утром султан собрал своих государственных сановников и придворных, чтобы выслушать их мнения. Первыми высказались два высокопоставленных священнослужителя, Ханафи-эфенди и Хоказаде Мосуд-эфенди, которые заявили, что, поскольку султан Османской империи является халифом ислама, все, кто оказывает ему сопротивление, должны считаться бунтовщиками и что их надлежит убить. Они порекомендовали вынести священное знамя и разослать глашатаев по всему городу, чтобы созвать всех правоверных, а каждого, кто не придет во дворец, наказать. Казалось, султана убедили их аргументы, и, несмотря на тот факт, что виновниками беспорядков являлись мусульмане, священное знамя было вынесено из того места, где оно хранилось. Все обратили внимание на отсутствие во дворце шейх-уль-ислама Карачелебизаде Абдулазиза-эфенди: вопреки советам и после значительных колебаний, он не внял требованию султана явиться во дворец, предпочитая довериться офицерам янычар, которых он чрезвычайно опасался и полагал, что они выйдут победителями из этой коллизии. С некоторым количеством других высокопоставленных духовных лиц он нашел убежище в резиденции главнокомандующего янычар, но когда эти духовные лица и военачальники решили перебраться в находившуюся поблизости мечеть янычар, они обнаружили, что им не дают пройти рядовые янычары, которых было много и которые были вооружены. Они окружили их со всех сторон, ругая священнослужителей за то, что те отказались присутствовать на аудиенции у султана. К этому времени глашатаи уже настроили жителей города против тех, кто, узурпируя бразды правления государством, перешел границы дозволенного. Взбудораженная толпа обвинила янычар в убийстве Кёсем и поклялась отомстить.

Отсутствующий шейх-уль-ислам Карачелебизаде Абдулазиз-эфенди был снят со своего поста. Разгорелась дискуссия относительно того, кто будет его преемником. Был назначен его заместитель, Абусаид-эфенди, которого поддерживала группировка Турхан Султан. Левым делом он выдал ферву (правовое обоснование) на казни тех, кто отказался сплотиться под священным знаменем. Находившиеся в своей мечети, офицеры янычар попали в осаду и, не имея возможности выйти из этого затруднительного положения, оказались в полной изоляции. Вскоре улицы были переполнены устремившимися во дворец людьми, каждый из которых был вооружен, чтобы защититься от янычар. Сбитая с толку толпа на некоторое время пришла в замешательство, ожидая увидеть, что будет дальше, и вскоре рядовые янычары стали вливаться в потоки тех, кто устремился к священному знамени, пытаясь с ними смешаться. Абусаид-эфенди послал письмо их офицерам, осажденным в корпусной мечети янычар. В этом письме он приказывал предстать перед ним. Это требование было ими проигнорировано, и главнокомандующий Кара Чавус Мустафа-ага, считая, что их спасут его рядовые янычары, попросил своих коллег оставаться на месте и быть готовыми защищать себя, если против них будут направлены силы, верные новому правительству. Но вскоре все они, кроме высших офицеров, улизнули. Дерзкий Кара Чавус Мустафа-ага направил во дворец ультиматум, в котором потребовал головы еще десяти должностных лиц, в дополнение к четырем военачальникам из группировки Турхан, головы которых он уже требовал. В качестве альтернативы он предложил выслать их в Египет.

Когда жители Стамбула подтвердили свою верность, проявив готовность сплотиться под священным знаменем, толпа (среди которой были и янычары) рассеялась. Переговоры, которые в конечном счете закончились этим потрясающим инцидентом, должно быть, заставили командиров янычар поверить, что они уцелеют и, даже оказавшись в изгнании, будут владеть богатствами, накопленными ими во время пребывания на своих должностях. Кара Чавус Мустафа-ага был назначен губернатором Темешвара, тогда как его заместителю, тоже Мустафе, суждено было стать губернатором Боснии, а бывшему главнокомандующему янычар, Бекташ-аге, была пожалована должность помощника губернатора Бурсы. Впрочем, так или иначе, но вскоре все они были убиты по распоряжению султана, а конфискация их огромных состояний до некоторой степени смягчила тот ужасный финансовый кризис, в котором оказалось государство. Карачелебизаде Абдулазиз-эфенди, скомпрометированный своей близостью к этим офицерам янычар, был отправлен в изгнание на остров Хиос. Его действия явно опровергали россказни, согласно которым члены духовной иерархии якобы остаются в стороне от политики. Таким образом, трем неделям беспорядков был положен конец, и стало ясно, что государственные деятели, сплотившиеся вокруг султана и его молодой матери, хорошо проявили себя, справившись с опасной ситиуацией.

После того как янычары перестали играть господствующую роль в политике Стамбула, наступил период верховенства другой клики, состоявшей из начальников придворных слуг, которые признали Турхан валиде-султан. Если сама она формально являлась представителем султана в период его несовершеннолетия, то главным лицом, осуществлявшим ее волю, был главный черный евнух Сулейман-ага, который принимал участие в принятии решений, направленных на восстановление порядка и истребление командиров янычар. Великий визирь Сиявуш-паша не обладал реальной властью, и через несколько недель его заменили пожилым и столь же безвольным Гюрджю Мехмед-пашой, который был братом мятежника Гюрджю Абдулнеби. Через несколько месяцев преемником Гюрджю Мехмеда стал Тархонку («Пожиратель эстрагона» или «Продавец эстрагона») Ахмед-паша, который в период между 1649 и 1651 годами находился на посту губернатора Египта. Впоследствии он был заключен в тюрьму крепости Едикуле, расположенной в черте Стамбула, а его состояние конфисковано, после чего его назначили на унизительную должность помощника губернатора одной из балканских провинций. Ему удалось восстановить доброе имя благодаря усилиям Хоказаде Мосуда-эфенди, главного судьи Анатолии, который принимал активное участие в государственных делах и обладал сильным влиянием во дворце. Но этого не удалось бы достичь, если бы не рассудительность султана и государственных деятелей высокого ранга. Сам Мехмед отдавал предпочтение своему наставнику Дели Хусейн-паше, который в то время командовал армией на Крите, но Хоказаде Мосуд играл главную роль в рассмотрении судебных дел. Красноречиво изложив три главные проблемы, с которыми столкнулось государство: состояние флота, война на Крите и поиски денег на ведение этой войны, Хоказаде Мосуд убедил султана в том, что Тархонку Ахмед, о котором он напомнил всем присутствующим, не растратил египетскую казну и является единственным человеком, пригодным для такой работы.