Чистилище - Сергей Тармашев

Колокольчик на стене звякнул, и двери камеры первичной очистки распахнулись. Внутри царил жестокий жар, температура воздуха в герметичном помещении нагнеталась до ста пятидесяти градусов с копейками. Всюду стояли каменные тэны, лежащие на металлических противнях, внизу, под герметичным полом, имелись специальные печи, в которых горели костры. Дышать при такой температуре без охлаждения было невозможно, раскаленный воздух травмирует лёгкие мгновенно. Поэтому заслонку противогазного фильтра было необходимо закрыть, и дышать тем воздухом, что остался внутри противогаза. Хватало его секунд на тридцать, если дышать ровно, но так долго находиться в раскаленном помещении не приходилось. Термостойкая резина, из которой делали резинокольчуги, выдерживала нагрев до двухсот градусов, но вот облаченный в неё человек получал ожоги гораздо раньше. К счастью, инфекционный агент погибал быстрее, и терпеть обжигающий жар приходилось секунд десять. Потом открывались выходные двери, и люди пулей вылетали в следующее помещение.

Там было уже не так жарко, зато предельно сухо, работали вытяжные вентиляторы и пылесборники. Отсюда положено выходить уже по одному. Дальше располагается комната снятия скафандров. Там человек снимает снаряжение, и у него берут кровь на анализ. В комнате тоже очень жарко и предельно сухо, стоит охрана и несколько медиков со шприцами и ампулами. Каплю твоей крови разглядывают под микроскопом, после чего тебе делают укол. Если в твоей крови нет вируса, то тебе вводят пару кубиков дистиллированной воды. Если вирус есть — то сильный быстродействующий яд. В любом случае, ты не знаешь, что тебе колют, а колют всегда. Впрочем, подхватившие инфекцию до комнаты снятия защиты доходят нечасто. Ведь заражение происходит во время боёв, и в подавляющем большинстве случаев тот, кто заразился, об этом знает. Как знает и о том, что его ожидает. Поэтому если изредка и случается заражение, то заразившийся пытается сбежать как можно быстрее, даже не возвращаясь на территорию анклава. Согласно Уставу, его необходимо немедленно уничтожить, чтобы исключить попадание в руки заров оружия и информации о принципах охраны и обороны анклава.

Очередь наконец-то дошла до Димки, и он вошел в комнату снятия снаряжения. Охрана немедленно захлопнула за ним стальные двери, и несколько секунд дежурный медик сверялся с гигрометром. Потом Димке разрешили снять резинокольчугу и уложить её в именной шкафчик. У него взяли анализ крови, он привычно дождался укола, и процедура обеззараживания завершилась. Димка вышел из блока очистки, оказываясь внутри Плантаций, и устало потянулся, хрустя позвонками, затекшими от долгого ношения совсем не лёгкой брони. Как приятно избавиться от противогаза! Он покосился на ближайший гигрометр. Прибор показывал влажность воздуха в два процента. Обычно показатель вдвое выше, значит, химслужба недавно обновила адсорбент во влагопоглотителях. Мешки и короба с силикагелем и чем-то ещё, Димка забыл название, укреплены по всему зданию Плантаций в больших количествах. Исключая грязные зоны, конечно, куда без химзащиты никто не входил. Химики тщательно следили за адсорбентом и каждые несколько дней отправляли очередной комплект силикагеля на регенерацию. Раз сегодня произвели такую замену, значит, завтра будет банный день. К мытью Димка испытывал смешанные чувства. С одной стороны, раз в неделю мыться надо, чтобы не зарастать грязью. С другой — уж очень это было похоже на купание мутантов и прочие «прелести» процесса заражения. Ладно, всё это предрассудки, вода в бане дистиллирована, её можно пить прямо в процессе мытья. Кстати, пить очень хочется, так что сейчас в столовую, ужинать, а затем в казарму — спать.

В столовой уже сидели солдаты его отряда, прошедшие обеззараживание раньше него, и обсуждали между собой закончившуюся экспедицию. Димка получил полагающуюся ему порцию крем-супа и присоединился к обсуждению. Все мнения сходились на том, что следопыты сегодня сорвали солидный куш и что скоро будет ливень. До осени было ещё далеко, но вторая половина лета, похоже, выдастся дождливой, и предстоял период тяжелых боёв с Взрослыми. Дожди — это всегда очень затратное время, боеприпасы расходуются центнерами. Согревала лишь надежда на холодную осень и морозную зиму, при действительно низких температурах активность мутов резко падала. Собственно, имея повсюду снег, мутанты уже не были привязаны к воде, так как могли жрать снег в любом месте и в любом количестве и потому бегать где угодно. Но на морозе им было элементарно холодно, и потому они не особо стремились покидать подземные катакомбы. Наоборот, в город отовсюду сбегались муты из окрестных лесов, полей и рек. Потому что в городе зимой теплее, чем за городом. А иногда случались и вовсе отвратительные зимы, теплые, дождливые и слякотные. В эти жуткие оттепели муты хозяйничали в городе безраздельно, и несколько раз на Димкиной памяти случались едва ли не катастрофические события — мутанты прорывались во внутренний двор Плантаций. Поэтому очень радовало то, что пробиться внутрь главного здания мутам невозможно, в случае фатальной угрозы оно превращалось в одну большую огневую точку. Те, кто готовил старый кинотеатр к сражениям тридцать три года назад, заранее продумали систему обороны и сделали внешние стены здания двойными. Если муты врывались во внутренний двор, охрана забегала в здание и занимала оборону между стен. Открывались бойницы, и огонь велся уже по тем мутантам, что пытались ломать двери.

Но сам по себе захват мутами внутреннего двора — это уже катастрофа. Ведь двор плотно застроен подсобными помещениями, там стоят танки, склады с матценностями, которые не требуют для хранения чистой среды, размещены обложенные кирпичом емкости с горючей смесью, хранилища дров и много чего ещё. Мутантское море, бушующее в поисках пищи среди всего этого, может разломать чуть ли не всё. Не говоря уже об электростанции, смонтированной на крыше. Мутов бесят дымящие трубы, крутящиеся вентиляторы вентиляционных шахт, шипение воздуха в системе нагрева забортного воздуха, и даже бульканье охладителей. А Взрослых до жути раздражают еще и вращающиеся ветряки, поэтому сотни Прыгунов ломятся громить ненавистные конструкции. Один раз дело дошло до того, что фальш-покрытие крыши пришлось поджигать, чтобы спасти электростанцию. Не говоря уже о том, во что обходится восстановление разгромленной территории и ремонт матценностей. Про гемор с обеззараживанием такой толпы солдат Димка и вовсе молчал… Но в зиме есть и плюсы. Например, если она морозная, то часть мутантов мигрирует в теплые края. Конечно, мутов безразмерные миллионы, и все они не уходят, а многие, как уже было сказано, спасаясь от замерзания, пополняют собой численность мутантов в городах, но в сильные холода это не играет роли. Муты набиваются в метро и канализацию поглубже, туда, где вода не замерзает, и выползают только ради того, чтобы отдохнули жабры. Такие зимы проходят, словно в сказке, легко и спокойно. Жаль, следопытством в это время особо не позанимаешься — холодно. Резинокольчуга на морозе через час превращается в персональный ледник. Да и под снегом плохо видно ямы, провалы, острые обломки и куски арматуры. Опасно.