«Если», 1999 № 03 - Журнал «Если»

Объективно: жизнь стала быстрее и жестче, нам внушают, что нет времени на созерцание, на чтение, на размышление — надо работать и зарабатывать, а книга — обычный наркотик вроде «стакана водки для умных». И что с этим делать? Остается лишь перефразировать Франца Гальдера, бывшего с 1938 по 1942 год начальником германского Генерального штаба: «Того читателя, который был в 1986 году, мы сегодня даже приблизительно не имеем».

На противоположном полюсе тонкого мира кризис читательского восприятия обернулся дегенерацией писательского творчества. Литератор неожиданно для себя попал под тройное давление. Прежде всего он потерял энергетическую подпитку: исчезли десятки, сотни тысяч, миллионы людей, которым его творчество было жизненно необходимо, которые исступленно ждали нового романа, новой книги стихов… ну хотя бы маленького рассказа в «Химии и жизни».

Затем писатель (мы говорим сейчас об элите, о князьях, графах и герцогах, которые, по крайней мере, не знают или почти не знают проблем с публикацией, ибо все прочие в наши дни не оказывают на литературную жизнь сколько-нибудь заметного внимания) экономическим принуждением был поставлен перед необходимостью писать быстро. Профессионализм сейчас определяется именно так: умение сделать и продать не менее двух книг в год. Только в этом случае он, во-первых, остается «в обойме», а во-вторых, обеспечивает себе стандарт потребления где-то на уровне класса С6, по Азимову: «Кресло в экспрессе в часы пик, а не только с десяти до четырех, как сейчас. Лучшее меню в столовой сектора. Может быть, даже удастся получить новую квартиру и абонемент на место в солярии».

И главное — оказалось, что сложные тексты все равно не воспринимаются читателями адекватно. То есть дело не в том, что на один шедевр нужно затратить столько же времени, сколько на пять-шесть обычных «крепких» книг. Дело в том, что «крепкие книги» прочтут и, может быть, даже поймут, а шедевр — нет. Если некогда антиотбор свирепствовал лишь в «крутом детективе» и «фэнтези», то теперь он господствует в российской литературе безраздельно. И писателям приходится к этому как-то приноравливаться. Не надо искать в моих словах осуждение. «Какое я имею право беситься по поводу выбора, который делает человек, оставшийся один на один, без помощи, без надежды…» Никто ни в чем не виноват. Просто, так есть. Жаль только, что свой индивидуальный выбор ныне принято изображать как единственно возможный. С.Лукьяненко даже написал целую книгу, кстати, хорошую, только для того, чтобы объяснить самому себе преступную сущность духовного учительства — «Звезды — холодные игрушки».

На Востоке есть поговорка: «Если ты хочешь стать собственным Учителем, запомни, что у него очень глупый ученик».

Современное состояние российской «постиндустриальной» фантастики может быть описано тремя словами — мэйнстрим, сиквел и клон. Речь идет, разумеется, о лучших книгах, потому что творения Вилли Кона или пресловутого Ю.Петухова («Чудо-юдище вида ужасного, истекая слизью кошмарною, со своей чешуей отвратительной…» © А.Свиридов), равно как и многообразные «фантастические детективы», в которых от фантастики — «Бог из машины» для разрешения сюжетных коллизий, недоступных автору в терминах реального мира, а от детектива — кровища, которая «зимой и летом одним цветом», к литературе, хотя бы и находящейся в глубочайшем кризисе, отношения не имеют и рассмотрению здесь не подлежат.

(Поскольку анализ «всей фантастики» — дело заведомо беспредметное, мы ограничимся здесь лишь авторами и произведениями, лежащими на главной последовательности, то есть — в значительной степени определяющими современное состояние жанра и его видимые тенденции. Так, в рассмотрение заведомо не попадают писатели, вошедшие в литературу в далекую доиндустриальную эпоху и отказавшиеся меняться и соответствовать — Б.Стругацкий, В.Михайлов, А.Мирер, некоторые другие.)

Понятие «клон» является основополагающим для современной критики компьютерных игр. (В этом зазеркалье вращаются огромные и «короткие», то есть приносящие быструю прибыль деньги, потому процесс индустриализации прошел там до конца буквально за три года. Берется за основу коммерчески успешный проект и за два-три месяца сооружается такой же (с точностью до переобозначений да, может, парочки эпициклов). И так — десятки раз подряд. Структурно все клоны подобны. Различия между ними лишь косметические: индустриализация подразумевает, что клон, вышедший позднее, должен быть совершеннее — в играх и фильмах это понимается как «красивее» и «круче», в текстах речь идет обычно о лучшей проработке антуража.

Если говорить о фантастике, то больше всего не повезло «фэнтези», где девять из десяти книг являются клонами — притом всего одного первоисточника («Властелина колец» Джона Толкина). В наши дни успешно эксплуатируются путем клонирования миры Р.Желязны.

Идеология клонирования породила такой новый для СССРРоссии поджанр, как беллетризация фильмов и популярных компьютерных игр. Как всегда, поначалу эта работа выполнялась талантливо. Дилогия С.Лукьяненко («Линия грез» — «Императоры иллюзий») тоньше, умнее, интереснее игры «Master of Orion», мир которой был конвертирован автором в Текст и стал основой совершенно самостоятельного произведения, холстом для создания картины.

В дальнейшем, разумеется, качественная «штучная» работа особого распространения не получила. Появились текстовые (не литературные) записи «Дума» и «Еретика» и сразу две версии «НЛО — враг неизвестен». Одна принадлежит Д.Дуэйн, создавшей несколько отличных детских книг так называемой серии «Волшебство». Вторую написал В.Васильев, талантливый писатель, вошедший в элиту одним из последних, когда новые «правила игры» уже вполне сложились. Обе невозможно читать. Создается впечатление, что даже в игре авторы не сочли нужным толком разобраться. Впрочем, обе книжки, насколько можно судить по лоткам, уже раскупили…

Можно прогнозировать дальнейшее развитие «литературного трансформера». В конце концов, если на Западе выходят десятки книг, действие которых развертывается в так называемой TSR-овской Вселенной (компьютерные игры серии «AD&D»), то чем мы хуже? Из одного «Panzer General» можно сделать не менее десяти толстых томов. «Священнослужителям низшего сана нужны для благословения обе руки».

Особняком среди авторов клонов стоит поздний В.Крапивин. Издавна этот писатель работает в рамках одной-единственной темы, окрещенной злыми критиками «пионерско-готическим романом». Десятилетиями он был Учителем — и в прямом, и во всех переносных смыслах этого слова. Созданная в последние, самые мрачные годы застоя «Голубятня на желтой поляне», осталась в моей памяти одной из лучших книг советской фантастики, едва ли не самым ярким примером текста, который создавался для детей, но был прочитан людьми всех возрастов. «Голубятня… не стала культовой книгой, но она оказала заметное влияние на целое поколение.