Человек в поисках себя. Очерки антропологических и этических учений. Том 1. Античность и Средневековье - Ирина Эдуардовна Соколовская

Последним выдающимся римским стоиком был император Марк Аврелий Антонин (121–180), воспитанник учеников Эпиктета. Он вошел в историю как ревностный гонитель христиан и покровитель античной культуры. Так, в 176 году император восстановил в Афинах платоновскую Академию. На его взгляды оказал существенное воздействие поздний стоицизм Посидония, синтезировавшего стоическую мораль с платонизмом. Марк Аврелий переработал фаталистическую этику раннего стоицизма в направлении теории свободы духа.

Антропология Аврелия заключается в учении о трехсоставном бытии человека: тело, душа и ум. Ум является движущим принципом органического тела и отпрыском универсального космического ума. После смерти человека его ум растворяется в общем божественном уме.

В основе мира лежит разумное начало – мировой разум. Подобно многим стоикам Марк Аврелий верил в единство бытия, в органическую включенность человека в окружающий мир, животворящий космический огонь, в круговорот жизни и бессмертие души через воплощение ее в новом существе: Как часть целого пришел ты в эту жизнь и после смерти вновь обретешь жизнь в том, что уже однажды произвело тебя на свет, вернее, посредством некоего преобразования вновь взойдешь, подобно ростку жизни.

Марк Аврелий исключительную роль придает разумной воле. Именно благодаря органическому единству разума и воли человек в полном смысле слова становится человеком. Истинно свободен тот, кто является господином над своими чувствами, желаниями, стремлениями. Именно эта внутренняя свобода и есть, с точки зрения Марка Аврелия, свобода нравственная.

Этика уединенного размышления, обращения к своему внутреннему миру нашла отражение в его знаменитом трактате «К самому себе». Аврелий проповедовал сохранение внутреннего спокойствия души, основанного на единении с божественным умом.

Пессимизм этого сочинения отличается от пессимизма Сенеки тем, что он – космического масштаба: человек – песчинка в необъятности мироздания, и род человеческий – не более чем временное явление, обреченное на исчезновение в небытии. Шатким становится не только положение личности, но и положение империи. Фатализм, смирение, пессимизм, аскетизм, свойственные мировоззрению Марка Аврелия, явились отражением кризиса Римской цивилизации и язычества как формы религии и культуры. В дверь античного мира все настойчивее стучался новый духовный властелин – христианство. Марку Аврелию и некоторым последующим императорам еще удавалось сдерживать этот напор. Однако через столетие с небольшим, что по меркам древнего общества срок совершенно незначительный, христианство опрокинуло навзничь язычество и воцарилось в умах народа.

Высшее благо осуществляется в общеполезной деятельности. Он призывает: «Старайся сохранить в себе простоту, добропорядочность, неиспорченность, серьезность, скромность, приверженность к справедливости, благочестие, благожелательность, любвеобилие, твердость в исполнении надлежащего дела… Чти богов и заботься о благе людей. Жизнь коротка, единственный же плод земной жизни – благочестивое настроение и деятельность, согласная с общим благом»[203].

Долг Аврелий видит в конкретном долге гражданина и человека. Сознание исполненного долга – мощный противовес пессимизму. «Я исполняю свой долг. Ничто другое не отвлекает моего внимания: это или нечто неодушевленное, или неразумное, или заблудшее, или же не знающее пути»[204]. «Всегда ревностно заботься о том, чтобы дело, которым ты в данный момент занят, исполнять так, как достойно римлянина и мужа, с полной и искренней серьезностью, с любовью к людям, со свободой и справедливостью; и о том также, чтобы отстранить от себя все другие представления. Последнее удастся тебе, если ты каждое дело будешь исполнять как последнее в своей жизни, свободный от всякого безрассудства, от обусловленного страстями пренебрежения к велениям разума, от лицемерия, себялюбия и недовольства своей судьбой. Ты видишь, как немногочисленны требования, исполнив которые всякий сможет жить блаженной и божественной жизнью. Да и сами боги от того, кто исполняет эти требования, ничего больше не потребуют»[205].

В рамках стоической философии Аврелий учил: «Самый лучший способ отмщения – не отвечать злом на зло. Достоинство человека в том, чтобы любить даже тех, кто его оскорбляет. Добро с необходимостью полезно, а значит добрый и благородный муж должен о нем беспокоиться».

Человеку «радость – делать то, что человеку свойственно», а именно: любить ближнего, быть благожелательным, терпимым, почитать благом собственное деяние, а не награду за него. Именно такой человек может быть и становится нравственно свободным. При этом, по Марку Аврелию, над ним уже не властны ни рок, ни промысел, ни случайность. Каково бы ни было мироустройство, оно не может ни отнять, ни ограничить нравственную свободу как свободу человеческого духа.

Нравственная деятельность только та, что совершается по свободной воле, по моральным мотивам, а не по чужой воле или по собственным прихотям и произволу.

Любопытны размышления философа о соотношении внешней и внутренней свободы. Марка Аврелия интересует прежде всего свобода внутренняя, то, что названо было индивидуальной свободой воли или нравственной свободой, в отличие от внешних – политических, экономических и иных социальных свобод. Всегда в борьбе угнетенных с угнетателями свобода внутренняя противопоставлялась внешней несвободе.

Как и у всех стоиков, у Марка аврелия внешнему миру, в котором все подчинено мировому разуму, противостоит внутренняя, духовная свобода. Основание добродетели заключено в этой свободе, к которой направляется воля, руководимая разумом. Мудрость и добродетель совпадают, ибо зло люди совершают по неведению. Поэтому высшего блага достигает мудрец и тем успешнее, чем дальше он уходит от суетных мирских желаний и треволнений, чем раньше он избавляется от ложного суждения о вещах. Само высшее благо есть общеполезная деятельность. Зла в мире нет, ибо оно противоречит всеблагости бога.

Этика стоиков – удел тех, у кого нет сил что-либо изменить в своей жизни, судьбе и потому полагает человеческое достоинство в беспрекословном принятии ударов судьбы. Мужество стоиков – это мужество отчаяния, ибо их свобода – иллюзия, самообман, так как произвол и жестокость не исчезают оттого, что их называют «вне нас находящимися вещами» и потому не имеющими отношения ко злу. Стоический мудрец проповедует мужество смирения, провозглашая свободу духа, ибо неспособен освободить тело.

Фатализм, пессимизм и аскетизм стоиков – прямо противоположное учение детерминизма, оптимизма и жизнерадостности эпикуреизма. Именно поэтому в яростной борьбе с эпикурейцами «отцы церкви», более других Августин Аврелий, энергично использовали мысли стоиков.

§ 7. Скептицизм. Секст Эмпирик

Третьим влиятельным направлением в римскую эпоху продолжал оставаться скептицизм. Самым выдающимся последователем Пиррона в эту эпоху был философ, врач и астроном, младший современник Марка Аврелия Секст Эмпирик (конец II – начало III в.). Его творческий расцвет выпал на время гражданской войны, эпоху императора Септимия Севера и его преемников – представителей династии Северов.

Главная его заслуга состоит в том, что он критиковал понятие бога и религиозные верования как таковые. Секст учил, что скептик ничего не утверждает и ничего не отрицает, он – «ищущий».

Одно из важнейших сочинений Секста Эмпирика – «Пирроновы