Отметчик и разносчица - Александр Ермаков

решил провести небольшой митинг и толкнуть короткую напутственную речь. Джавдет попрощался с семьей: обнял и поцеловал измученную артритом жену – прикованную к кровати и разбитую пролежнями немолодую женщину, погладил спящих детей – оглохшего от вражеского фугаса сына и ослепшую от фосфорной зажигалки дочь, и твёрдым шагом направился на сбор.

Пещера быстро заполнилась лучшими из лучших. Командир забрался на огромный плоский камень (ораторский подиум) и обвёл соратников строгим взглядом:

- Буду краток. Что говорить, если вы сами всё прекрасно понимаете?! Мы доведены до крайности, наша ненависть зашкаливает. Наше униженное достоинство требует возмездия. Никто за нас это не сделает. Мы сами должны себе помочь. Этот день, вернее – ночь, войдёт в историю. Попомните мое слово. Так постараемся, братцы, ради наших детей, ради светлого будущего!

Джавдет сделал паузу. Партизаны закивали головами, загалдели и выстрелили в командира из указательных пальцев пулями согласия, а кто-то даже сдунул с мнимого ствола виртуальные продукты сгорания. Это означало: «речь удалась» и «попал в точку».

Командир продолжил:

- Теперь по делу. Все группы кроме одной будут осуществлять отвлекающий маневр и стягивать силы противника на себя. У молмутов должно сложиться впечатление, что мы пытаемся пробиться с чёрного хода в казематы и освободить заключённых. Мы должны уложиться за двадцать минут. Дальше промедление смерти подобно, может подойти подкрепление. Я дам по рации общий сигнал отхода. С собой уносим только оружие. Особое внимание прошу уделить полиспектральным очкам. Если попадутся, сразу срывайте и – в карман! Это понятно? – Джавдет развернул карту и ткнул пальцем в подробную схему. – Идём в квадрат 22-40, станция метро «Белая площадь». Шварт, будь готов к трудному поединку. Разведка сверху донесла, что Вонзилла в хитрых очках. Так что тебе напальчник мало пригодится. Как только попадёшь в поле зрения начкара, действуй по обстановке. Задача – обезвредить гада и очистить центральный вход. Ты должен постараться, заодно и очки заберёшь. Пойдёшь с крючьями. Ну, братцы, с богом! – опекун спрыгнул с камня и подошёл к сыну полка. Командир по-отечески поправил на богатыре кольчугу и кулаком легонько ударил в пресс живота. – Сейчас всех, кто идёт в группе захвата на тридцатый этаж, прошу назначить в отрядах замов и подойти ко мне, - атаманы, выполнив приказ, сбились в кучку вокруг командира.

Партизаны еще раз попрыгали, проверив укладку снаряжения, проверили связь, нанесли на лица боевую окраску и подтянули ремни. Атаманы встали в круг, положили друг другу руки на плечи и провели обязательный боевой ритуал. Остальные бойцы последовали примеру командиров и хором стали шептать:

- Очень крепкий дух вайвая, как бетонная он свая. Нас молмутам не сломить. Будем верить, будем жить!

- За мной! – громко крикнул Джавдет и быстро зашагал из пещеры навстречу судьбе, разгоняя сырой полумрак лучом шахтного фонаря, закреплённого на каске.

Несмотря на позднюю ночь, мощное освещение Белого дома исключало всякую возможность подойти к зданию незамеченным. На ступеньках центрального входа в тёмных очках, подперев кулаками бока, стоял ефрант Вонзилла и не спеша осматривал дорожки и ограждение, вдоль которого прохаживались сонные часовые. Надёжный «бронник» и каска обещали начкару стопроцентную неуязвимость от вражеских пуль.

Из тёмного проёма метро главный партизан пристально смотрел в бинокль на невозмутимую физиономию молмутского силача и шептал проклятия. Группы, заняв исходные позиции, ждали сигнала командира. Наконец, не отрываясь от бинокля, Джавдет утвердительно сказал в микрофон:

- Поехали!

Сразу с флангов и с тыла белой многоэтажки раздались разрывы гранат и очереди огнестрельного оружия. Через бинокль было видно, как начкар встрепенулся, но с поста не ушёл. Он быстро стал отдавать приказания и жестикулировать руками. Вокруг ефранта забегали солдаты, а из центрального входа выскочил резерв – рота молмутского спецназа и гуськом направилась за угол здания генерального штаба.

- Надели напальчники! – дал команду Джавдет. – Живее!

Атаманы поспешили выполнить приказ. Группа захвата стала быстро исчезать.

Весь личный состав испарился кроме Швартазавра. У него ничего не получалось.

- Ну, что ты там возишься? – занервничал невидимый командир.

- Не налезает, - выругался Шварт, пытаясь натянуть чудо-резинку на указательный палец.

- На мизинец попробуй. Давай, помогу. Вот, ты шкаф. Пальцы как сардельки, - Джавдет помог богатырю натянуть напальчник. Швартазавр моментально исчез. Он бегло посмотрел на часть сохранившейся стеклянной витрины, не увидел своё отражение и хихикнул.

- Мелкими перебежками на ту сторону, - прозвучал голос командира, - быстро за мной.

Под канонаду уличного боя группа пересекла проезжую часть улицы и упёрлась в кованый забор. Шварт легко разогнул прутья и проник на охраняемую территорию. Джавдет и команда поспешили следом. Бойцы быстро рассредоточились в запущенном палисаднике, спрятавшись за стволами деревьев и неухоженными кустами. Джавдет, тяжело дыша, обратился к сыну полка:

- Дальше пойдёшь один. Где-то здесь начинается поле зрения Вонзиллы. Нет смысла всем светиться. Отсюда до центрального входа метров сто, сто двадцать. Давай, сынок, не подкачай, разгонись и – вперёд. Пусть эта большая обезьяна не успеет опомниться и вытащить шпагу. А дальше дело техники. Я буду следить за развитием событий. Мы рядом. Чуть что, сразу подскочим. С богом.

Шварт согласно кивнул, сжал крючья и побежал по центральной аллее к Белому дому.

Когда дистанция сократилась втрое, Вонзилла увидел быстро приближающуюся угрозу и выхватил шпагу. Но было уже поздно. Крюк Швартазавра ловко отвёл острую арматуру в сторону, раскрутил и вырвал из рук врага. Солдаты из охраны, стоявшие в стороне, с ужасом увидели, как их командир отлетел на несколько метров и влип в стену. Хитрые очки упали на гранитные ступеньки и разбились. Что-то невидимое вырвало у гиганта кусок плеча. Вонзилла громко заорал от боли. Лицо ефранта сморщилось в гармошку, словно в нее упёрся огромный кулак. Но начкар нашёлся и укусил воздух. Вдруг рядовые черти увидели перед командиром широкоплечего партизана в кольчуге. Он заскрипел зубами и стал трясти окровавленной рукой, пачкая кровью стены здания. Вонзилла почувствовал прилив сил и выплюнул изо рта вражеский мизинец в разорванном напальчнике. Охрана, увидев большую мишень, открыла огонь