Полководцы Первой Мировой. Русская армия в лицах - Валентин Рунов

В ноябре 1915 года генерал Жилинский принимает участие в Межсоюзной конференции, проходившей в Шантильи. На ней было решено начать наступление против Германии в середине июня 1916 года. Главный удар должен был наноситься союзниками в районе Соммы. Но планы быстро изменились. В феврале, неожиданно для союзников, немцы перешли в наступление у Вердена. Французы опять стали требовать помощи от России. В ответ на это, невзирая на весеннюю распутицу и бездорожье от тающих снегов, русские войска Северо-Западного и Западного фронтов уже в марте 1915 года были брошены против немцев. Наспех организованная и плохо обеспеченная операция буквально захлебнулась в крови русских воинов, окончившись полной неудачей. Тем не менее, атаки немецких войск на Верден временно прекратились.

Как на конференции 1915 года, так и на конференции 1916 года, проходивших во Франции, Россия оказалась в исключительно неблагоприятных условиях. Тогда как другие государства были представлены на них своими главнокомандующими, членами правительств, Россия вверила защиту своих интересов генералу Я. Г. Жилинскому, оторванному от русского штаба и получающему указания лишь по телеграфу. В каждом вопросе, поднимаемом на конференциях, у других государств была возможность дать исчерпывающий ответ, исходящий непосредственно от правительства или высшего военного командования. Яков Григорьевич же должен был выступать на основании заранее выработанных инструкций, не всегда соответствующих данной постановке вопроса, или же полагаться на свою инициативу.

К концу первого года войны значительно изменились отношения между союзными штабами. В начале войны, когда Россия имела большие неиспользованные силы и запасы и готова была широко использовать их в помощь еще не окрепшим армиям, с требованиями России считались. Позже, когда в итоге проведенных операций русские войска понесли большие потери, а франко-английские армии усиливались численно и технически, с мнением России стали считаться меньше. Центр всех решений перенесся в Париж. Связь русского командования с союзными правительствами и штабами, разрабатывающими различные планы, ослабевает. Генерал Жилинский, пребывающий постоянно во Франции, имеющий слабую информацию из Ставки и не обладающий широкими правами, на совещаниях союзников обычно выступал в качестве защитника далекого и оторванного от других воюющих стран государства. Заявления его зачастую были малоавторитетны, за что некоторую долю ответственности несет, прежде всего, высшее русское командование. Оно не приняло в сношениях с союзниками твердой линии поведения с самого начала и не предвидело, что особые условия участия в войне России потребуют постоянной и упорной борьбы за равноправие ее с другими союзниками.

Одной из проблем, решаемых Жилинским, стало рассмотрение вопроса об участии русских войск в боевых действиях на западном фронте. Он был поставлен французским политическим деятелем Полем Думером во время его поездки в Россию осенью 1915 года. Тогда Думер представил план перевозки русских солдат во Францию в довольно большом количестве. В основу его предложения ложилась посылка об исчерпании Францией собственных людских ресурсов и наличия в России большого количества людей, которых Россия, не имея достаточного количества вооружения и снаряжения, использовать не могла. Таким образом, парламентские политики за счет пополнения русскими людьми хотели уменьшить бремя войны, возложенное на французский народ.

Эта мысль была встречена русским военным командованием весьма настороженно. 30 ноября (13 декабря) 1915 года военный министр генерал от инфантерии М. А. Беляев в телеграмме начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу от инфантерии М. В. Алексееву отмечал: «Вследствие последнего отъезда в Ставку Поля Думера, считаю долгом сообщить Вашему Высокопревосходительству, что подробно ознакомившись личными переговорами с сущностью его просьбы, полагаю признать ее во всех отношениях безусловно не подлежащей исполнению… При переговорах с ним я старался вселить убеждение, что наш боеспособный контингент далеко не безграничен, как думают во Франции, и привел расчет, что к концу первого полугодия будущего года будут исчерпаны все средства до тридцатилетнего возраста. Указал на громадные потери, каковых нет на Западе. Ввиду крайней настойчивости его домогательства, считаю долгом телеграфировать Вашему Высокопревосходительству мои опасения, что он заявит в Петрограде, что его предложение не было принято в Ставке, как невыполнимое. Он будет настаивать хотя бы на частичном его осуществлении в виде опыта. Лично я считаю, несмотря на действительную, может быть, потребность французской армии, что настоящее предложение не может быть принято ни под каким видом».

Михаил Васильевич Алексеев также отнесся скептически к предложению Думера, особенно к его нравственной стороне. Признавая, однако, зависимость России от Франции, он не исключал определенных уступок французскому руководству. Так, уведомляя генерала Я. Г. Жилинского по вопросу о посылке русских войск во Францию, начальник штаба Ставки писал: «Думер просил триста тысяч укомплектований, тысяч по тридцать ежемесячно… быть может ввиду нашей материальной зависимости будет сделан опыт формирования двух наших полков с придачею французского кадра. Лично я против даже такой меры. Желал бы, чтобы этот опыт, если он неизбежен, был бы крайне ограничен».

6 декабря 1915 года на докладе военного министра Поливанова император Николай II наложил резолюцию о посылке русских солдат во Францию. В январе следующего года началось формирование 1-й особой пехотной бригады. Ее управление, как и штаб 1 особого пехотного полка, формировались в Москве, 2-й особый пехотный полк формировался в Самаре, маршевый батальон – в Иркутске. Формируемые части эшелонами шли по Китайско-Восточной железной дороге в порт Дайрен, где осуществлялась посадка на суда. Первые суда из Дайрена были отправлены в середине февраля 1916 года и прибыли в Марсель 7 апреля. Вслед за первой особой пехотной бригадой, в том числе и через порт Архангельск, к лету 1916 года прибыли на французский фронт 3-я особая пехотная бригада, а на Салоникский фронт – 2-я и 4-я бригады. Каждая бригада насчитывала в своем составе примерно по десять тысяч человек. Агенты представителя Ставки генерала Жилинского, встречавшие эшелоны с русскими солдатами во Франции, как вспоминал граф А. А. Игнатьев, передавали приказания «держать солдат возможно строже и ни в коем случае не разрешать им отпусков в город, мотивируя это тем, что солдаты русские грубы, некультурны, могут напиться и устроить драку» [23].