Ночь в викторинском стиле. Аромат 185 - М. Мариэль

За все годы работы старший следователь имел возможность общаться с разными людьми. И его навыки посылали ему предположения, примерно от кого, чего ожидать. В любопытстве осмотреть личность внимательно он никогда себе не отказывал. В молодости с этого практически ничего не выходило. А с возрастом любопытность и наблюдательность принесли ему свои плоды.

Коллеги тех дней считали его немного странноватым, однако мужчину это не смущало. Следуя своей цели, Савелий Петрович никогда не отклонялся от курса. Навыки, приобретенные за годы работы, позволили ему выявить особенность человеческой натуры. Наблюдая за тем, как проходят допросы, как при этом ведут себя люди, он понял, что почти каждый «ломает свою комедию».

Старший следователь в своей жизни видел, как человек пытается выглядеть лучше себя самого. Это нелепо и даже комично. В ходе разговора он замечал, что у таких людей очень занижена самооценка. Какие-то комплексы детства, взращенные, чаще всего родителями, не дают человеку в незнакомой среде, или просто перед чужими быть самим собой. Страх упасть в глазах незнакомца затуманивал их сознание. Савелию Петровичу очень было жаль таких людей. Ведь, даже не зная того, они находились в рабстве своих комплексов. Разные мысли посещали старшего следователя относительно этих подследственных. Иногда даже думал: «И ведь, не скажешь человеку: посмотри на себя со стороны, что за поведение? – А не говорил, потому что знал: расценят как оскорбление, непременно, а потом жалобы начнут сыпаться на его голову, – и нет, этого он точно не хотел». – А вот общение с такими людьми давалось тяжело. Сдерживался чтоб не оскорбить случайно, но, когда совсем не выдерживал, показывал запись с допроса, под предлогом напомнить сказанные детали, а на самом деле в надежде, что человек увидит свою нелепость и хоть чуть-чуть над собой поработает. К своему, глубочайшему удивлению, он каждый раз сталкивался с одним и тем же. Все, как один твердили: «Не может быть! Это не мой голос! – или же – Это, что я так говорю? У вас плохая звуковая запись! – а иногда, даже, так – А-а-а, решили меня разыграть, специально! Будто, я не помню, что я говорила! Со мной такое не пройдет! Ваша подделанная видеозапись при экспертизе сразу развалится как песочный замок! Меня так просто не разведешь! Ишь, чего удумали!» – Реакция у всех была своя, но никто не хотел признать, что вся проблема именно в них, и это они пытаются быть другими людьми, а запись настоящая.

И снова чувство голода напомнило Савелию Петровичу о домашнем ужине, который пустил свой аромат по всей квартире, и так тоскливо стало его желудку. Раиса Максимовна обещала ему сегодня домашнюю лапшу, сваренную в бульоне из домашней ароматной курочки, с душистым перцем и лавровым листочком… ммм… сваренной до такой степени, что мясо само отстает от косточки, такое сладкое сочное. Как же он сейчас мечтал о ней. И в один миг его желудок так скрутил, что мужчина понял: надо что-то предпринимать. В противном случае голодный обморок не миновать. Выглянув в коридор, сотрудник НБР подозвал официанта, попросив принести ему чёрный сладкий чай.

– Попрошу простить меня, Леди, просто я не планировал так допоздна работать. А шо-то получается, шо я ещё надолго тут застрял. Моя супруга сегодня такой ужин мне приготовила, а я, – он грустно взглянул на Наталию Романову, – здесь сейчас с вами разговариваю. Эх…, курочка моя с лапшичкой, – на секунду замечтался старший следователь. – Вы уж меня простите, – улыбаясь, промолвил он, – продолжайте, голубушка, – закрыл дверь в кабинет и присел на стул, возле огромного деревянного овального стола.

Женщина же сидела в центре, во главе стола на мягком темно – зеленом кресле из кожи питона, сделанном под заказ лично для Рафаила Борисовича.

Напротив неё, на другом конце стола, примостился помощник следователя. Молодой высокий кудрявый паренек, Костя, которого старший следователь взял с собой в НБР. Он записывал допрос под протокол. Одним из условий перехода в новую структуру и стал Константин. Ради него, Савелий Петрович рискнул податься в новоиспеченную структуру.

Помощник следователя располагался за столом не случайно. Это сделать ему приказал наставник ещё прежде, чем начинать допрос. По мнению следователя, это самая лучшая схема расположения при работе с подозреваемым. Он усаживает человека в центральное место, тем самым бросая на него ответственность за весь стол, и даже не имеет значения, что в комнате почти никого нет. Подозреваемому становится неуютно и не комфортно, притом, что в этот момент он может находиться в самом шикарном и самом удобном кресле. Он чувствует на себе тяжесть ответственности, как главы стола, и не может сосредоточиться на своих показаниях, или, по крайней мере, ложь в такой ситуации сочинять, пересказывать гораздо сложнее. А сам старый следователь, садится сбоку, чтоб не давить на собеседника, получая при этом предрасположение к себе. Таким образом, ему гораздо легче получить правду. А вот к помощнику, который сидел в центре, напротив, допрашиваемые негодовали, он напрягал их подсознание ещё больше. Костя был контр – их. Парень ничего не делал, только записывал показания, и изредка посматривал на них из —под лба. Этот манёвр тоже был поручением старшего наставника. Именно такая ситуация выводила людей на своё истинное «я», которое и хотел высмотреть Савелий Петрович. Все эти разные маскировки, которые применяют люди при общении с ним, очень надоели старшему следователю, тем более в такое позднее время некогда было размениваться на кокетство: «Гюльчитай, а покажи-ка ты свое истинное личико». Как бы не старался Савелий Петрович за всю свою жизнь приобрести максимальный «портретный опыт» – так он сам называл свою способность изучать людей, всё же выискивались исключительные индивидуумы, которых прежде он не встречал. Попадались и такие властные персоны, которым главное кресло, наоборот, помогало справиться с тяжелой и непонятной ситуацией, и даже противник, сидящий напротив, их не смущал. Таких людей Савелий Петрович считал настоящими акулами. В основном, большинство из них – крупные бизнесмены. Они сами, если захотят, выведут любого из равновесия. Настолько матёрые каскадёры в жизни, что их выдержку можно сравнить разве что с отчаянными жонглёрами, балансирующими на ниточке над пропастью. Но, к счастью, Савелий Петрович, тоже не промах. Он на всех управу находит. Его профессиональные зубы заточены и под них. Сильные люди, категория повышенной сложности, но он всё равно разберет их на мелкие косточки, прожуёт – и не подавится. Юридический аппетит старшего следователя безграничен и не переборчив.

– Ну, так, шо, милочка, продолжим с вами ворковать? – Он глядел на даму, не до конца понимающей всей сути происходящего. – Сегодня моим ужином оказались вы. – Старший следователь улыбнулся, надеясь, на разум женщины.

Смущенная Наталия, была относительно устойчива к шуткам такого плана. Её английская выдержка во многом помогла справиться с возникшей ситуацией. Это английская леди – Наталия Генриховна Романова. Шёлковое синее платье, еще больше облегало её стройное тело на кресле. Длинный боковой разрез оказался очень полезен в этой ситуации. Немного отъехав на кресле от стола, и совершив элегантный жест ногами, запрокинув одну на другую, оголила их при этом полностью.

Савелий Петрович очень спокойно относился ко всем женским штучкам такого рода. В его жизни это было не самое хитрое заманивание во время допроса. Проделки такого рода, никак не действовали на старшего следователя. Он любит только Раису Максимовну, она одна – единственная для него женщина. А все остальные – просто люди женского пола. Вот и эта дама оказалась не исключение.

Наталия Романова поспешно не хотела сдаваться. Она кокетливым взглядом из-под ресниц глядела на старого следователя, делая очередные попытки «поймать на крючок».

– Скажите, господин офицер, вы получили разрешение на общение с нами?

– Ах, да, – засуетился Савелий Петрович. Через секунду старший следователь протянул ей какую – то бумагу. – Прошу, голубушка, ознакомьтесь. – Это было разрешение, которое им только что переслали из Лондона. – Как видите, мы соблюдаем все рамки законности. Так шо теперь наша беседа имеет полностью официальный характер.

Савелий Петрович глядел на Наталию Романову, пытаясь понять, что она из себя представляет. Какой «портретный образ» подходит ей.

– Ну, раз так, то можете задавать мне свои вопросы, – высокомерно прыснула дама, показывая свой статус, пытаясь взять верх над мужчиной.

– Кстати, – вспомнил старший следователь, – я же не уточнил у вас, милочка. Вы хорошо соображаете по-нашему? Може, это, вам переводчика надо?

– Не беспокойтесь, любезный. – Поспешила ответить англичанка, – не хуже вашего владею языком. Так, вроде, у вас говорят?