Дорога длиною в жизнь - Иван Людников

- Идем к Немкову! - приказал он адъютанту.

Снаряд угодил в наблюдательный пункт, когда полковник уже собирался покинуть его. Только необычайная сила Реутского позволила ему, раненному и контуженному, подняться на ноги. Он ничего не видел. В ушах стоял пронзительный звон. Адъютант вложил в руку командира полка телефонную трубку, и тот понял, что связь с батальоном Немкова восстановлена.

- Слушай меня, Немков, и не перебивай, - сказал Реутский. - Передаю приказ Первого. Это и мой приказ: поднимай батальон в атаку, наступай на Баррикады... Вперед, Немков!.. - Трубка выпала из рук Реутского, и сам он повалился на землю.

Перевязочный пункт полка находился у берега Волги. Врач сказал мне, что положение раненого тяжелое, что ему грозит полная слепота. Мы зашли в палатку, где лежал Дмитрий Александрович. Он узнал меня по голосу.

- Где полк? Выполнил полк задачу?

Я принес хорошие вести. 344-й полк атаковал успешно, помог Печенюку и теперь закрепляется на новом рубеже. В штабе армии уже знают об этом. Немков и Реутский представлены к правительственным наградам, И еще пожелал . полковнику вернуться в стррй, в нашу дивизию...

Двадцать лет спустя я прочел в Литературной газете очерк о человеке, который остался в строю наперекор тяжкому недугу. Газета рассказывала о подвиге героя Сталинградской битвы, который стал одним из лучших партийных пропагандистов Киева - о слепом полковнике в отставке Дмитрии Александровиче Реутском. Потом было опубликовано письмо мариупольского рабочего Леонида Зайцева: Если только он, Реутский, согласен, то я ему, патриоту нашей любимой многонациональной Родины, готов отдать один свой глаз...

Проводив Реутского на переправу, я вернулся в блиндаж-штольню. Новые хозяева уже навели там порядок. Саперы отрыли ходы сообщения к реке, связисты дали нитки во все-подразделения, развернулся медпункт, работал хозвзвод.

В полночь бой утих. Можно было и отдохнуть час-другой. Я прилег, думая о Реутском и о том, кем его заменить.

Дивизия воюет своими полками, и ее успех во многом зависит от личных качеств командиров полков. Майор Печенюк из 650-го выделяется храбростью, обладает бесценной на войне интуицией, которая помогает принимать смелые решения и осуществлять их. Майор Гуняга из 768-го в отличие от Печенюка чрезмерно осторожен, однако его трезвая расчетливость в обороне положительно сказалась на действиях полка. Дивизии предстоят тяжелые бои. Здесь, на Баррикадах, от нас потребуется железная стойкость при защите рубежей, дерзость в контратаках, умение приспосабливаться к новым, необычным условиям. Есть у меня на примете командир, который в храбрости не уступит Печенюку, в расчетливости - Гуняге. Он, правда, еще очень молод, и воинское звание у него небольшое. Интересно, что завтра скажут мои товарищи, когда предложу этого офицера на должность командира 344-го полка?..

На Баррикадах мы дрались сто дней и ночей, а с 11 ноября и почти до конца года были отрезаны от своих частей. Впереди и на флангах до берегов Волги враг. Позади - река. Переправиться к нашей дивизии может лишь тот, кто отважится плыть под перекрестным огнем немецких пулеметов и автоматов. В те дни (это отмечает в своих мемуарах В. И. Чуйков) о защитниках Баррикад в газетах не писали - ни один корреспондент не мог пробраться к ним.

В архиве Министерства обороны СССР 138-я дивизия за тот период представлена самой тощей папкой. Мы испытывали нужду не только в боеприпасах и продуктах. Бумаги не было тоже, да и, признаться, некогда было писать.

Надеюсь, читатель простит мне отсутствие последовательной хроники боевых действий на Баррикадах. Ее нет в архиве, но она незабываема, ибо в каждом факте, в каждом эпизоде, сохраненном памятью, проявлялся характер воина, сражавшегося на земле Сталинграда.

- Ну, старшой, куда пойдем?

- Если не возражаете, товарищ полковник, в батальоны Щербака и Беребешкина.

Я так и знал: старший лейтенант Владимир Коноваленко предложит начать осмотр переднего края с 344-го полка. Ранение полковника Реутского взволновало Коноваленко. Я слышал, как старший лейтенант доказывал своему начальнику, майору Рутковскому, что беда миновала бы Реутского, будь он, Коноваленко, в 344-м полку.

- Скажи какой ангел-хранитель! - усомнился начальник оперативного отделения.

- Не в том дело! - горячился обычно спокойный Коноваленко. - Я раньше других переправился на этот берег и знал, какая тут обстановка, где можно оборудовать наблюдательный пункт командира полка.

- Какая же тут обстановка? - допытывался Рутковский.

- А такая, товарищ майор, что надо сближаться с противником до расстояния броска гранаты. Тогда его авиации и артиллерии заказано бить по переднему краю. Своих поразят.

Помощники Рутковского - капитан Гулько и старший лейтенант Коноваленко уже облазили передний край каждого полка. Коноваленко правильно оценивает обстановку и характер предстоящих боев. Вот он и сопровождает меня в полки, чтобы я убедился, как оборудованы наблюдательные и опорные пункты, узлы сопротивления, как действует связь между ними.

Фронт дивизии изогнулся, рассекая цеха завода и улицы Нижнего поселка. Против нас действует 305-я пехотная дивизия немцев, ее поддерживает танковая бригада. Изрядно потрепанная в боях с 308-й дивизией, которую мы сменили, танковая бригада гитлеровцев еще располагает сорока машинами, а у нас - ни одной. Вся надежда на артиллерию, которой управляет храбрец и умница подполковник Тычинский{6}. Его артиллеристы сыграли не последнюю роль в боях за Баррикады.

Прошла неделя после переправы, и, хотя враг топчется на месте, бой с каждым днем принимает все более ожесточенный характер. Вот что записано в моем дневнике за 25 октября:

С шести утра самолеты Ю-87 бомбили боевые порядки дивизии. Противник атакует танками. В образовавшиеся разрывы между полками пришлось ввести резервы, чтобы восстановить положение.

В 13.00 отбита сильная атака на полк Гуняги. Через два часа - повторная атака танками и пехотой. Гитлеровцам удалось овладеть Красным домом. Гарнизон этого дома погиб.

Вечером и в полночь противник продолжает атаки. 1-й батальон 344-го полка выдержал двухчасовой бой. Командарм Чуйков сказал мне по телефону: Знаю, что вам туго, но именно сейчас во что бы то ни стало надо удержать рубежи.

Рубежи надо удержать! На Баррикадах нет такого наблюдательного пункта, откуда можно обозреть эти рубежи. Коноваленко знает их на память и показывает мне опорные пункты и узлы сопротивления, рассчитанные на круговую оборону.

С опорного пункта батальона Щербака видны узлы сопротивления. Четырехэтажное здание на соседней улице - это уже опорный пункт батальона Немкова. Есть ротные опорные пункты. Одноэтажные дома обороняют гарнизоны из трех-четырех солдат. У них ручной пулемет и винтовки, автоматы, гранаты. Они бьют по дальним целям и готовы к рукопашным схваткам. Только разрушив дом, противник может достигнуть рубежа, на котором стоит этот дом.