Броненосец «Слава». Непобежденный герой Моонзунда - Сергей Виноградов

Работы на «броненосце № 8» продвигались, таким образом, еле-еле. С марта 1904 г., с помощью плавкрана устанавливали бортовые броневые плиты батареи 75-мм артиллерии. С мая начали оклейку линолеумом помещений на верхней, средней (батарейной) и нижней палубах, платформах и мостиках; крашеной пробкой «осыпали» наружный борт с внутренней стороны. В июне установили мачты.

Лишь в сентябре «на строение» поступили 4 броневые плиты боевой рубки, которые сразу начали устанавливать на основание. [34]

Между тем технические инстанции флота продолжали вырабатывать усовершенствования конструкции «Славы» в свете опыта передачи флоту кораблей серии.

Журналом МТК от 9 июня 1904 г. было принято решение об устройстве на «Славе» тыльной продольной переборки за 75-мм орудиями средней батареи. Оно диктовалось необходимостью проведения необходимых конструктивных мер для локализации заливания средней палубы при получении кораблём в бою значительного крена, когда вода могла вливаться внутрь через порты орудий батареи. Поскольку помещение батареи представляло собой одно обширное пространство от борта до борта, не разграниченное ни одной переборкой, МТК посчитал подобное дооборудование необходимым «для увеличения боевой непотопляемости» и разработал соответствующий проект. Им предусматривалось устройство тыльных переборок из 5-мм листов сложной формы, замыкающими 75-мм орудия батареи в индивидуальных казематах. Выход из этих помещений осуществлялся через водонепроницаемые двери в переборке размером 4 х 2 фута (высота/ширина), низ которых отстоял от палубы на 3 фута. [35]

МТК пытался настаивать на немедленном выполнении этих переборок, пока ещё «Слава» стояла на Неве у Балтийского завода, однако в связи с огромным объёмом работ на кораблях 2-й эскадры мастеровых изыскать не удалось, и работу отложили до лучших времён. Примечательно, что начальник артиллерийского отдела МТК генерал-майор А. С. Кротков выдвинул («вследствие ухудшения условий подачи») применительно к осуществлению этой идеи несколько условий — увеличение расчётов каждого из орудий батареи на 1 подносчика, продление подпотолочного рельса подачи беседок с патронами до самых орудий, устройство индивидуального освещения каждого каземата. [36]

Для перехода в Кронштадт на достройку до ледостава «Славе» было предписано до окончания октября начать кампанию. 26 октября 1904 г. командир корабля капитан 1 ранга Васильев рапортовал в ГМШ: «Сего числа с вверенным мне броненосцем начал кампанию. Углубление ахтерштевнем 21 фут 6 дм, форштевнем 19 фут, дифферент на корму 3 фута. Штаб-офицеров — 2, обер-офицеров — 7, инженер-механиков — 2, рядовых 8-го флотского экипажа — 300, всего 311». [37] Спустя 4 дня «Слава» была готова идти по назначению. Пополнив экипаж («штаб-офицеров — 4, обер-офицеров — 8, кондукторов — 10, унтер-офицеров — 70, рядовых — 278, всего — 370»), броненосец с установленными котлами и главными механизмами, дымовыми трубами и обеими мачтами перешёл 30 октября Морским каналом под своими машинами на достройку в Кронштадт. Здесь «Славу» установили у стенки Пароходного завода. На ней не было артиллерии, орудийных башен, поясной брони, шлюпок и многих предметов и устройств по шкиперской части. Из примечательных записей в вахтенном журнале выделялась пометка: «в кассе 8900 рублей „русскими деньгами“». [38]

В Кронштадте — достройка и вступление в строй

После ухода на Дальний Восток эскадры контр-адмирала З. П. Рожественского на «Славе» осенью — зимой 1904/05 г. удалось, наконец, развернуть с должным размахом достроечные работы. На корабле устанавливали поясную броню, монтировали орудийные башни, производили установку артиллерии в башнях, казематах и на мостиках.

В конце ноября 1904 г. был рассмотрен ряд предложений об отдельных составляющих конструкции «Славы». Первое из них относилось к средней батарее 75-мм орудий. Ещё до ухода в великий поход 2-й эскадры её командующий к З. П. Рожественский поднял вопрос о ликвидации на «Славе» этой батареи. Орудия из неё, по мнению адмирала, надлежало перенести на мостики, на места 47-мм пушек, которые следовало снять совсем (подробнее об этом см. ниже).

Вторая инициатива касалась переделки одного из внутренних помещений — после отказа от хранения на корабле мин заграждения освобождался их погреб под носовой 12-дм башней. Его предлагалось переделать в запасной погреб 6-дм и 75-мм патронов, которых могло там поместиться до 400 первых (вместе со снарядами) и до 1500 вторых. Вес этих 75-мм и 6-дм патронов и снарядов составлял около 42 т.

Третье предложение подразумевало замену «боевых мачт обыкновенными», т. е. облегчёнными, меньшего диаметра. МТК «находил наиболее целесообразным» срезать обе существующие мачты: носовую насколько удобно ниже, а кормовую — до высоты, необходимой для установки прожекторов. Срезанные верхние части мачт следовало заменить «лёгким сигнальным рангоутом». В случае замены снимаемых минных катеров в 21 т обыкновенными 12-тонными паровыми катерами предлагалось поменять имеющиеся тяжёлые стрелы для их подъёма на более лёгкие. Упоминалось и нетривиальное предложение старшего офицера «Славы» капитана 2 ранга К. И. Дефабра об оснащении корабля, взамен 56-футовых минных катеров, двумя подводными лодками (неясно какими, учитывая, что вес обоих катеров составлял около 40 т).

Все эти соображения были доложены 23 ноября 1904 г. председателем МТК вице-адмиралом В. Ф. Дубасовым управляющему министерством Ф. К. Авелану, который не рискнул одобрить их без санкции генерал-адмирала. В итоге последний велел батарею 75-мм орудий оставить безо всяких изменений там, где она находится, переделку мачт одобрил, минные катера и служащие для их подъёма стрелы и лебёдки приказал упразднить. Он распорядился также «по выяснении вопроса о размерах и весе лёгких и быстроходных моторных минных катеров, предложенных фирмой Уайтнея в Англии, приобрести такие катера для замены ими на броненосце „Слава“ упраздняемых паровых минных катеров ныне принятого образца». Установку продольных переборок позади траверзов 75-мм орудий в батарейной палубе надлежало выполнить «как предположено». Вопрос о «подводных лодках» вниманием вообще не удостаивался. [39]

1 декабря 1904 г. одобренные великим князем Алексеем Александровичем предложения МТК были его председателем Ф. В. Дубасовым определены к исполнению. Однако реализации подверглись не все — мачты «Славы» в итоге остались в неприкосновенности, ограничились только снятием марсов с пулемётами.

«Слава» в Кронштадте, ноябрь 1904 г.

В декабре, по примеру «Бородино» и «Орла», срубили фальшборт у кормовых и носовых 6-дм башен, заменив его леерными стойками. [40] 5 января 1905 г. состоялось решение управляющего министерством Ф. К. Авелана о снабжении «Славы» четырьмя 40-футовыми паровыми катерами (из них 2 взамен прежних 56-футовых).

На фоне всех этих конструктивных модификаций судьба будущего линкора оставалась не вполне определённой. Обсуждалось его включение, совместно с устаревшими «Императором Александром II», «Памятью Азова» и «Адмиралом Корниловым», а также четырьмя новейшими эсминцами класса «Доброволец», в состав подкрепления — 4-й Тихоокеанской эскадры. Приказом главного командира флота Балтийского моря вице-адмирала А. А. Бирилёва предписывалось с 15 февраля приступить к вооружению кораблей. [41]

Ситуация с окончанием броненосца осложнилась перспективой остановки достроечных работ, которые велись силами как Кронштадтского порта, так и Балтийского завода, мастеровые которого были командированы на «Славу» из Петербурга. Ввиду событий начала 1905 г. — расстрела 9 января демонстрации рабочих у Зимнего дворца (убито 96 и ранено 333 человека) и начавшейся после этого бессрочной политической стачки, забастовочные настроения появились и у бригад мастеровых-балтийцев, работавших на линкоре. А. А. Бирилёв очень опасался, что в случае распространения забастовки командированных к локауту на «Славе» присоединятся и рабочие Пароходного завода. Это неминуемо срывало сроки ввода корабля в строй. Поэтому «для охраны мастеровых Кронштадтского порта от покушения на их свободный труд» адмирал «предпринял широкие предупредительные меры» и лично ежедневно объезжал все подлежащие вводу в строй корабли. 18 и 19 февраля, прибыв на «Славу» утром ещё затемно, он не обнаружил на корабле ни его командира капитана 1 ранга М. В. Князева, ни вообще никого из офицеров (регламентом допускалось проживание командиров и части офицеров стоявших на паровом отоплении судов на берегу). Разозлённый Бирилёв разразился строгим приказом, запрещающим любые отлучки и предписывающим заниматься только достройкой и вооружением корабля. Одёрнутое командование линкора быстро приняло необходимые меры. Забастовка не состоялась, работы снова обрели надлежащий размах.