Будущее международного права. Сборник статей - Коллектив авторов

Думаю, любопытными являются рассуждения А. Д’Амато о сущности и действиях санкционных норм. Эти нормы определяют обязательные издержки в отношении нарушителя, но которые не должны выходить слишком далеко за пределы формально непризнанного правила – и превышать выгоды правонарушителя. Международно-правовая система должна уточнять, определять некоторые формы допустимого, реального наказания для правонарушителей. Система должна вырабатывать нормы, правила и принципы, которые призваны предотвращать применение неправомерных санкций (с нарушением условий о необходимости и соразмерности).

Как справедливо отмечает А. Д’Амато, санкции могут быть односторонними или многосторонними, включать исправительные и сдерживающие элементы.

Наконец, приведу рассуждения А. Д’Амато о сущности метанорм. По его мнению, эти нормы пребывают в состоянии постоянного гомеостаза (т. е. в постоянном равновесном состоянии). «Если бы метанормы не были гомеостатичными, они могли бы приводить к появлению отклоняющихся, дисфункциональных первичных норм, способных повлечь за собой коллапс, распад системы». Так, аксиоматичными А. Д’Амато представляются две очень важные метанормы международного права – обычно-правовая норма и исполнимость международных договоров, без которых система была бы совершенно иной. Общие принципы права являются в лучшем случае презюмируемой метанормой, подлежащей отмене. Хотя общие принципы права и указаны в ст. 38 Статута Международного суда ООН, они не могут иметь статуса метанормы международного права. Норма, которая имеет свои нормы в национальных правовых системах, – даже если и допустить, что одни и те же нормы можно обнаружить в национальном праве каждого отдельно взятого государства, – не может автоматически быть возведена до уровня международного права, не подвергаясь при этом риску возможного системного неравновесия. Только факт того, что норма универсально применима при регулировании внутренних отношений государств, не может служить гарантией того, что она будет успешно адаптирована, если будет перенесена на совершенно другую область – регулирование внешних отношений государств39.

Мне представляется, выводы А. Д’Амато отличаются новизной, оригинальностью и заслуживают профессионального анализа.

О международно-правовой системе писали Дж. Кроуфорд, О. Шахтер, К. Сон, Т. Шеллинг и другие американские и британские профессора международного права.

IV. Взаимосвязь международного права с другими отраслями науки

Международное право как часть общественной науки теснейшим образом взаимосвязано с самостоятельными гуманитарными дисциплинами и прежде всего с международными отношениями, политологией, внешней политикой, дипломатией, мировой экономикой, социологией и другими науками, имеющими международную составляющую. Международные отношения – это наука, объектом которой выступают реально существующие связи и взаимодействия участников мировой политики. В рамках этой науки изучаются такие элементы международных отношений, как конфликты, кризисы, переговоры, принятие решений, сотрудничество, международные организации. Например, видный специалист по теории международных отношений В. А. Кременюк считает, что отличительными чертами системы международных переговоров является то, что она: 1) отражают существенную систему современных конфликтов и споров, становится все более универсальной и объединяет формальные и неформальные процедуры; 2) приобретает самостоятельность, т. е. находит свои закономерности и правила поведения; 3) вносит свой вклад в стабильность и развитие; 4) участники современных переговоров становятся заинтересованными в реализации не только собственных интересов, но и интересов своих партнеров40.

Переговоры также являются одним из важнейших институтов международного права. С помощью их происходит согласование воль субъектов при разработке норм международного права, разрешаются конфликты, определяются формы и методы сотрудничества и т. д.

Международное право взаимодействует с политологией. Британский политолог Д. Хелд в самом общем виде понимает политику как борьбу за организацию человеческих взаимоотношений, как явление всеобщей взаимосвязи социальных групп, институтов и обществ (государств), обусловленное всеми видами жизнедеятельности людей в их общественной и частной форме. По мнению Д. Хелда, политика находит свое выражение в сотрудничестве, переговорах и борьбе вокруг вопросов использования, производства и распределения ресурсов41. Как известно, основы политических отношений были заложены древнегреческими философами Аристотелем в его трудах «Политика», «Афинская политика» и Платоном в книгах «Государство», «Политика», «Законы». Политологи, в частности, детально проанализировали этапы развития Версальской модели мира, а также влияние глобализации на развитие международного сообщества.

В ходе рассмотрения никарагуанcко-гондурасского спора в 1988 г. Международный суд отметил, что «политические аспекты могут присутствовать в любом деле. В его задачу входит установить, что спор, представленный ему, – правовой, т. е. может быть разрешен с помощью принципов и норм международного права. Суда не касается, что государство, ищущее судебного решения, может руководствоваться политическими соображениями».

По справедливому утверждению ряда американских ученых, политологи активно участвуют в исследовании многих аспектов международного права и международных организаций. Во-первых, их интересует вопрос о распределении политической силы, и этим они объясняют, какие вопросы могут появиться в повестке дня в будущем. Во-вторых, ими излагаются типы проблем, которые государства и другие акторы (т. е. действующие лица) пытаются урегулировать посредством международных соглашений. В-третьих, они анализируют, как внутренняя политика (положение дел внутри страны, формы правления, а также судебная система и поведение лоббистских групп) влияет на процессы формирования, толкования и применения международно-правовых норм.

Эти авторы провели обзор ключевых теорий и эмпирических подтверждений, которые появились в западной литературе в последние десятилетия. Они исследовали мнения представителей различных школ политического реализма по вопросу о том, каким образом сила: 1) проявляет себя в способности принуждать (Г. Моргентау, К. Уолтц, Р. Даль и др.); 2) влияет на процесс определения и на сам процесс нормотворчества (Р. Маккелви, К. Шепсель, В. Райкер и др.); 3) оказывает влияние на желания и убеждения людей посредством создания норм, в том числе и международно-правовых норм (Дж. Руги, Т. Франк, а также Нью-Хавенская школа в лице Г. Ласвелла, М. Макдугала и др.); 4) влияет на формирование систем знаний и социальной практики (М. Фуко, М. Барнетт, Р. Дюваль, М. Финнемор и др.).

Авторы призывают политологов и юристов-международников к сотрудничеству. По их мнению, наиболее перспективными являются следующие области возможного взаимодействия: 1) структура и содержание международно-правовых и институционных основ, в первом случае это договоры и рекомендательные соглашения, не обладающие юридической силой (т. е. не содержащие нормы права), во-втором – многочисленные международные организации, которые осуществляют толкование и применение международно-правовых норм, включая нормы обычного права и стандарты, зафиксированные в договорном праве; 2) эффективность международно-правовых институтов, оказывающих влияние на поведение государств, судов, корпораций и индивидов42.

Основатель теории политического реализма Ганс Моргентау (США) писал, что «международная политика, как и политика в целом, является борьбой за власть. Каковы бы ни были конечные цели международной политики, власть всегда остается непосредственной целью». По его мнению, основным критерием правильности внешней политики государства политический реализм считает отстаивание им национальных интересов43.

Дж. Розенау (США) разработал концепцию двуслойности мировой политики: межгосударственные отношения и взаимодействие негосударственных акторов составляют два самостоятельных, относительно независимых, параллельных друг другу мира постмеждународной политики. Таким образом, к классическому миру отношений государств и межправительственных организаций добавился мир, который Дж. Розенау называет полицентрическим миром, в недрах которого взаимодействуют межправительственные и неправительственные организации, социальные группы, государственные бюрократы и транснациональные акторы. На первый план в этом перевороте мировой политики Дж. Розенау выдвигает индивидов44.

О. Кортен (Франция) выступает за четкое разделение права и морали, права и политики и критикует их смешение45.

Как отмечал видный советский ученый Г. И. Тункин, соотношение международного права, внешней политики и дипломатии имеет три аспекта: влияние внешней политики и дипломатии на развитие международного права; обратное влияние международного права на внешнюю политику государства; использование государствами международного права как опоры для внешней политики46. Он обратил внимание на то, что «главную роль в процессе создания норм международного права играет дипломатия. Это положение относится к формулированию норм международного права как договорным, так и обычным путем»47.