Очерки по общему языкознанию - Владимир Звегинцев

Важно при этом отметить, что построение сложной мысли может проходить в формах разных языков, но это не может препятствовать тому, что в конечном счете возникает один и тот же итог, т. е. формируется одно и то же понятие. Структура языка в данном случае не может играть какой-либо ведущей роли. Ведь в Москву можно приехать и поездом, и самолетом, и даже на верблюде, а характер Москвы как конечной цели поездки от этого не изменится.

Не менее важным является и другое обстоятельство. Формирование понятия в длинной цепи суждений протекает в языковых формах, но это понятие как итог познания предмета не обязательно фиксируется единым словом, хотя сама обобщающая природа слова создает очень удобную основу для этого и потому широко используется для этой цели. Так, открывая «Краткий философский словарь», мы сталкиваемся в нем с такими названиями отдельных его статей: «Пережитки капитализма в сознании людей», «Переход количественных изменений в качественные», «Материалистическое понимание истории» и т. д. Все это — понятия, хотя они и не закреплены единым словом, и уж, конечно, никакая структура языка не оказала влияние на их формирование. Понятие может быть выражено описательным образом и более многословно (особенно когда оно находится в процессе становления), его истолкованию и изложению может быть посвящена даже целая книга.

Но обычно, и в частности, в науке мы прибегаем в подобных случаях к фиксированию даже и очень сложных понятий единым словом: сенсуализм, спиритуализм, телеология, теогония, теизм, феномен, фетишизм и т. д. Это уже отдельные слова, но особого порядка. Это термины, и их особенность заключается в том, что они не обладают тем, чем обладают обычные слова — лексическим значением. Их «значением» является научное понятие, на жизнь которого, изменение и развитие система языка не оказывает прямого влияния. Они развиваются и изменяются вместе с развитием и изменением науки, которую обслуживают. Так, например, термин атом у философов классической древности покрывал собой одно понятие, которое с развитием физики многократно видоизменялось, прежде чем стать таким, каким оно является в современной физике. При этом никакой, конечно, язык не оказывал никакого влияния на изменение понятия атома, а следовательно, и его значения. Используясь во множестве языков, этот термин (и ему подобные) оказывается как бы вне языка. Особая природа чистых терминов наделяет их независимостью по отношению к тем обязательствам, которые структура языка накладывает на свои элементы. Они вместе с тем с наибольшей ясностью и наглядностью показывают, что в формировании понятия, как логической категории, действительно участвуют только две силы: предмет и человеческое сознание (см. раздел «Элементы знаковости в языке»).

Но в языке во множестве существуют и слова двойственной природы. Это такие слова, терминологическое значение которых складывалось по сходству или на основе лексического значения обычного слова. Таковы, например, слова корень, основа, перенос, подъем, такт, приставка и пр. Эта категория слов напоминает двуликого Януса, который глядит в разные стороны. Так, например, слово корень в терминологическом смысле может быть основной частью слова без приставок и суффиксов (лингвистическое понятие) или величиной, которая при возведении в определенную степень дает определенное число (математическое понятие), но, с другой стороны, оно может употребляться в своих лексических значениях, т. е. в смысле вросшей в землю части растения (дуб глубоко пустил корни в землю), места соединения отдельных органов с телом (корни зуба, корень языка и пр.), начала или происхождения чего-либо (корни зла, корни крепостного права) и т. д. Степень близости между терминологическим и лексическим значением у слов этой категории может быть различной: от бесспорных омонимов (ср. например, башмак — как род обуви и как вид тормоза, применяемого в железнодорожном транспорте) до таких случаев, когда линия разделения терминологических и лексических значений очень неясна (ср., например, значения, которые «Толковый словарь русского языка» под редакцией Ушакова дает для слова жизнь: 1. Существование вообще, бытие в движении и развитии. Жизнь мира. Законы жизни. 2. Состояние организма в стадии роста, развития и разрушения. Жизнь человека. Жизнь растений. 3. Время от рождения до смерти человека или животного. В течение всей жизни. Раз в жизни. 4. Развитие чего-нибудь: события, происходящие с чем-нибудь существующим. Переломный момент в жизни государства. 5. Совокупность всего сделанного и пережитого человеком. Жизнь Ленина — неустанная, кипучая работа. 6. Деятельность общества и человека во всей совокупности ее проявлений. Жизнь есть борьба и труд. 8. Уклад, способ существования, времяпрепровождение. Городская жизнь. Праздная жизнь. 9. Энергия, внутренняя бодрость. Жизнь так и кипит в нем и т. д.). Надо отметить, что категория подобных слов двойственной природы очень обширна, а типы взаимодействий и связей их терминологических и лексических значений многообразны, хотя и совершенно не изучены. Но недоучет особенностей этой категории слов часто приводит к большой путанице при определении отношений, существующих между понятием и лексическим значением.

Наконец, имеется категория так называемых «обычных» слов (и они-то и рассматриваются в первую очередь, когда речь идет об отношениях понятия и значения слова), т. е. слов, лишенных терминологических значений и обладающих только лексическим значением. Характерной особенностью этой категории слов является то, что развитие их лексического значения, которое также основывается на процессе обобщения, всегда протекает в пределах одного и при этом определенного слова, т. е. слова данного языка со всеми особенностями его лексической системы и существующими в ней внутренними смысловыми отношениями. Это обстоятельство вносит весьма существенные коррективы и в самый процесс обобщения. Эти коррективы обусловливаются тем, что процесс обобщения, составляющий основу образования понятия, протекает в данном случае под контролем структуры языка, подчиняется господствующим в данной структуре лингвистическим закономерностям и, таким образом, «первичная» природа понятия подчиняется потребностям языковой структуры. Понятие получает «качество структурности» и из логической категории превращается в лингвистическую.

Для ясности обратимся опять-таки к примеру. Выше приводились два случая развития значения слова стол. В первом случае приводилось его фактическое развитие от исходного значения, связывающего его со словом стлать (так, как нам излагают развитие этого слова этимологические словари). И затем во втором (и, как указывалось, в действительности, упрощенном) случае описывался связанный с ним процесс обобщения с точки зрения образования понятия «стол», т. е. таким образом, как если бы речь шла о формировании терминологического чисто понятийного «значения», представленного у терминов типа приведенных выше феномен, телеология, теизм и пр. При этом отмечалось, что процесс обобщения, засвидетельствованный в развитии лексического значения слова стол, поражает своим извилистым, зигзагообразным путем, который нередко характеризуется переходом от данной категории предметов к другой (такие переходы в семасиологии обычно именуются переносными значениями).

Эта особенность развития лексического значения объясняется тем, что сам процесс обобщения, на основе которого проходит развитие лексического значения, привязан к определенному слову и протекает на базе уже существующего лексического значения данного слова. Таким образом, и в данном случае, так же как и при формировании логического понятия, предполагающего развернутый и сложный мыслительный процесс, все осуществляется в языковых формах, но здесь он происходит в пределах одного слова и отталкивается от конкретного лексического значения этого слова, видоизменяющегося по мере того, как в процессе обобщения к нему «подключаются» все новые и новые предметы. То обстоятельство, что в русском языке слово стол первоначально означало любое место, на котором «расстилалась» еда, а затем преимущественно возвышенное место, на которое ставилась эта еда для большего удобства, обусловило возможность «подключения» к этому слову любого возвышенного места (трон, стул и в переносном смысле должность — стольник и даже просто возвышение — стольный град). Таким образом, первоначальное лексическое значение слова стол способствовало протеканию процесса в данном направлении, так же как в последующие этапы своего семантического развития оно направляет обобщение по новым направлениям. Со временем был создан специальный вид мебели для еды, и за ним закрепилось название стола. Он — тоже возвышенный предмет, но этот признак начинает все более и более отступать на задний план, и в конце концов происходит смысловой разрыв между словом стол и теми его прочими употреблениями, которые основывались на этом признаке; современное языковое сознание уже не связывает стол и столицу, стольный город и пр. На первый план выступает изначальный признак стола как места еды. Отсюда идет семантическое развитие в сторону обозначения еды, и возникают диетический стол, сытный стол, квартира со столом и т. д. Но стол ныне не только мебель для еды, но и для разных видов занятий; поэтому возникает новая линия развития: кухонный стол, ломберный стол, письменный стол и далее уже в «переносном» смысле — адресный стол, стол заказов и пр.